от шока после предыдущего бала, — возразила Елизавета.
— Не беспокойся. Как говорят: "Фея дважды одно и то же желание не исполняет", — усмехнулась леди конти.
— А ещё говорят: "Гоблин дважды в одну и ту же ловушку не попадает", — ответила Лиза. — Но я знаю одного, кому не повезло…
— Не будем о грустном. Ты поняла, к чему я клоню. Поверь, ты будешь великолепна, — заверила её Бель.
— Именно этого я и боюсь, — скептически отозвалась Елизавета.
— Ох, Лиза! Ты ты заслуживаешь счастья и радости, — с теплотой в голосе отозвалась Анабель. — Что ты хотела бы надеть?
— Ничего слишком вызывающего, — поспешно ответила Елизавета.
Леди Конти кивнула, открывая последний номер модного журнала.
— Тогда как насчёт чего-то, что подчеркнет твою женственность и элегантность? — она с восторгом пролистывала страницы. — Сейчас особенно актуален стиль "эфиропанк".
Елизавета удивленно подняла бровь:
— Эфиро… что?
— Эфиропанк. Это сочетание технологий и архаичного дизайна с магией. Платья меняют цвет, реагируя на магические импульсы, их оснащают механизмами, которые оживают при прикосновении.
— Звучит… устрашающе, — призналась Елизавета, внимательно рассматривая страницы журнала. — Ты действительно хочешь, чтобы я надела такое?
— Посмотри на это: длинный шлейф, металлические акценты, магические кристаллы… — Анабель указала на одну из фотографий.
— Красиво, но я бы предпочла что-то менее массивное.
— Тогда что насчёт этого? — спросила подруга, показывая на другую модель. — Яркие узоры, реагирующие на эмоции, с тонкими металлическими вставками.
— Нет, мне бы хотелось что-то более изысканное.
— Тогда вот это с перьями? — с хитринкой в глазах спросила Бель.
— Ты что, шутишь? — укоризненно осведомилась Елизавета. — Я хочу что-то легкое, предпочтительно в голубом оттенке, где металлические элементы настолько тонки, что будут казаться частью ткани.
— Думаю, я знаю, что ты имеешь в виду! — сказала подруга, и быстро пролистав пару страниц, нашла нужную. — Вот это!
Платье было выполнено из нежно-голубого шелка, который ласково облегал фигуру. Воздушная юбка плавно спускалась к полу, придавая образу ощущение невесомости. Тонкие металлические детали изящно украшали корсет, а серебряные вышивки создавали эффект звёздного неба. К нему прилагались диадема из тонкого голубого металла, усыпанная блестящими камнями, и элегантные перчатки до локтя с серебристой вышивкой.
— Это просто чудо! — воскликнула Елизавета. — Именно то, что нужно.
— Я рада, что тебе понравилось. Это твой подарок на день рождения.
— Ты невероятна, Бель!
— Еще остались туфли!
Они выбрали элегантные туфли на высоком каблуке из тонкого серебряного металла, которые выглядели невероятно лёгкими.
— Ты будешь королевой этой ночи, — с уверенностью заявила Анабель.
— Думаешь, Данте обратит внимание?
— Я была бы разочарована в нём, если бы он не сделал этого.
— Теперь я буду жду бала с-нетерпением. Спасибо, что рядом.
— Не за что, я позвоню своему стилисту. Нам нужны идеальные прически на вечер!
"Человеческое сердце, окутанное тайной, стоит перед нами загадкой, которую так сложно разгадать." — Федор Достоевский
Вечернее солнце, с медленной величественностью, опускалось за горизонт, облекая небо в умиротворяющие, пастельные оттенки. Город мирно готовился ко сну, предоставляя себя в объятия приближающейся темной ночи. Старые фонари, будто солдаты на посту, пробуждались к жизни, отбрасывая свет на мокрую от дождя брусчатку, обращая её в подобие звёздного неба.
Усадьба Верминусов, воплощение старой аристократии, со своими грандиозными колоннами и многогранными витражами, готовилась к предстоящему вечеру. Зал, сиявший от света люстр, наполнился гармонией мелодий, тихим шепотом платьев и сладковатым ароматом дамских парфюмов.
Но за всей этой красотой и роскошью крылась глубокая напряжённость. Среди гостей были истинные мастера слова и действия, которые, одеваясь в маски благородства, таили в себе замыслы и интриги. В числе них были представители старой дворянской аристократии и новых капиталистов, и каждый из них имел свои тайны.
Молодые, Александра Граус и Рейвен Верминус, обменивались проницательными взглядами, за которыми скрывались чувства, известные только им. Гостям, собравшимся в этом помещении, было ясно, что между молодыми людьми существует особенная связь. Все ожидали объявления о помолвке, и в этом напряжении взгляд лорда Реджинальда, сквозь его усмешку, пронзал каждого в зале.
Но не только он следил за этой парой. В дальнем углу, куда лишь изредка добирались звуки веселья, стояла дама в расцвете лет, Изабелла Граус. Её лицо, освещенное мягким светом, отражало тревогу за будущее племянницы. Рядом с ней, составляя ей компанию, находился Северин Деверекс, давний друг её покойного мужа и её коллега. Он внимательно наблюдал за женихом — своим давним оппонентом в научной сфере. Его глаза, полные понимания, встречались со взглядом Изабеллы, подтверждая её опасения и разделяя её заботу.
Неподалеку от них Маркус Деверекс, молодой и амбициозный политик, стремящийся к новым горизонтам, обсуждал текущие в мире события с Робертом Ланкастером и Касандрой Вольфган Магнус. Этот разговор казался шахматной партией, где каждое слово, каждый взгляд имел свой вес.
Однако интерес гостей не был ограничен только молодыми и их тайнами. Отношения между Робертом и Касандрой вызывали столько же шепотков и догадок сколько и предстоящая помолвка. Некоторые даже утверждали, что между ними есть что-то намного больше, чем просто дружба.
Но все это померкло, когда в дверях появился Данте эйр Блэйз. Его внезапное появление заставило гостей забыть обо всём и следить только за ним, предвкушая новые интриги и развитие событий. Когда он подошел к леди Элизабет Блэквуд, в зале повисло напряженное молчание. Этот момент был наполнен непредсказуемостью и остротой.
— Леди Элизабет, — начал он с умеренным, но вежливым интересом, делая едва заметный поклон, — ваше платье сегодня словно произведение искусства, которое могло бы украсить любое торжество. Оно так гармонично дополняет ваше естественное обаяние, что мне кажется, даже самые талантливые художники не смогли бы передать всей глубины его красоты на своих полотнах.
Елизавета на мгновение погрузилась в раздумья, как будто взвешивая слова Данте, и лишь затем, легко склонив голову, приняла его комплимент. На её лице появилась еле уловимая улыбка, в которой промелькнуло нечто большее, чем простая благодарность — острая, но изящно спрятанная ирония, известная только ей одной.
— Милорд, — начала она, с притворной беззаботностью, при этом каждое её слово было взвешено и полно смысла, — ваши слова греют сердце. Хотя я не уверена, что заслуживаю таких лестных эпитетов. Но ваша щедрость в выражениях, безусловно, делает вечер еще более приятным. И окружающие могут подумать, что мы с вами старые друзья, милорд, и вам известны все главы моей истории.
Анабель словно игрок, предвкушающий неожиданный ход противника, внимательно наблюдала за их обменом любезностями, на её лице играла улыбка.
Воздух наполнился сладострастным ароматом интриги и легким запахом скандала. Вечерний
