ли? Менее заурядных и настроенных на общение девушек. Хотя с тем же успехом можно размышлять на тему, что же такое увидел во мне Микаэль Аллен?
— Оставь свои игры, — нахмурившись я уставилась на него. — Я уже сделала свой выбор. И мне никто больше не нужен.
— Вскоре тебя ждет разочарование, крошка Анна…
Он что-то еще говорил, но я уже не слушала. Не хочу. Лучше уж пообщаться со "свежей кровью" в нашем строю.
Но пока я направлялась к Лиссе, зал наполнил звон вилкой о бокал. Вперед с широкой клыкастой улыбкой выступил отец:
— Дорогие гости, мы собрались сегодня здесь не просто так. Сегодня произошло важное событие в жизни клана Мостро! Кто помнит Коллинзов? — он обвел зал внимательным взглядом, — Они погибли когда-то от рук охотника. За их смерть мы отомстили и будем карать всякого, кто посягнёт на любого из членов нашей семьи. Так выпьем за семью!
Все подняли бокалы вверх. И если в моем было вино, то старшие вампиры пили кровь. Ходить далеко не было нужды. Прямо здесь, в особняке есть специальная комната, где контрактные доноры делились кровью. Их не кусали, чтобы не выработать привычки к эйфории, но щедро платили золотом.
Графины с кровью стояли повсюду, но вампиры упорно изображали из себя аристократов вышагивая с бокалами для вина.
Вокруг лишь фальшь.
Мой взгляд метнулся к Лиссе. Она одиноко стояла у окна и всматривалась в ночную мглу.
Не выдержав я подошла.
— Ты как?
— В порядке, — пожала она плечами, утирая слезы тыльной стороной ладони.
— Ты ведь из семьи Коллинз…
— Он говорил о моих родителях. Не бери в голову, я их совсем не помню. Есть только ощущение, что потеряла очень важный кусочек своей души.
Завидую я ей. Она, не зная родичей помнит только ощущение счастья и любви, а я при живых-то — сирота. Один мне чужд, вторая сама отталкивает от себя, оплакивая почившую тягу к недостижимому мужчине.
Опять звон бокала и речь отца.
— Господа, в нашей большой семье пополнение! Алисса Коллинз вернулась из пансионата и вскоре станет частью нашего многочисленного клана. Выпьем за Алиссу!
Гости возликовали, опрокидывая в себя очередную порцию крови.
Папочка промокнул губы накрахмаленной кипенно-белой салфеткой и продолжил толкать речь о семье и ценностях, а я просто рассматривала разношерстную толпу, стоя рядом с одинокой девушкой.
Но вот вперед к отцу вышел Макс и что-то начал шептать ему на ухо, при этом с мерзко-хитрым выражением посматривал на меня. Тобиас слушал его и хмурился. Интересно, о чем этот гаденыш мог так увлеченно рассказывать?
Но вскоре отец отстранился от Макса и величественно кивнул. Снова звон ножом по бокалу и громкий голос отца:
— Друзья! Хочу сообщить вам еще одну наиприятнейшую новость, — он сделал драматическую паузу, чтобы все смогли проникнуться важностью момента, — Один очень достойный вампир попросил у меня руку и сердце моей любимой дочери Анны…
Я стояла ошеломленная, и во все глаза смотрела на отца. Тот был так счастлив и с гордостью взирал на меня, готовясь, получать поздравления. В голове пробежала шальная мысль, что он уже все решил и у меня просто не осталось выбора, кроме как подчиниться.
И самое мерзкое во всей этой ситуации, что похоже тот достойный вампир, это пиявка Макс. Он просто лучился счастьем и собственнически смотрел на меня, словно я уже была его женой.
Из-за шума в ушах, я слышала все, будто находилась в стеклянной колбе. Звуки отражались и пролетали мимо, не достигая цели.
И вот сквозь призму стеклянного восприятия, я услышала торжественную речь отца:
— Анна Морис, выходит замуж!
Шквал аплодисментов заглушил остальные его слова, а я…
А я бежала сломя голову на улицу. Прочь отсюда!
Микаэль
Несмотря на то, что сегодняшний день не задался с самого утра, настроение все равно было приподнятым. Все потому, что сегодня я наконец-то могу раскрыть все карты. Весь в предвкушении, я ехал осуществлять задуманное.
Вечерние фонари сегодня как-то по-особенному освещали путь. И несмотря на туманность и промозглость нестабильной весенней погоды все словно было ярче и красочнее.
Сегодня я решил сделать предложение Анне. По всем правилам. Как полагается. Мои чувства взаимны — это факт. И пусть она еще не призналась в этом, но мое вновь ожившее сердце точно знало, что вот она — та самая. И другой я не хотел. Вся эта ерунда с истинностью пусть летит к чертям собачьим. Не каждому дано найти, понять и постичь эту истинность. А то, что между нами, здесь и сейчас — настоящее и живое. И уже точно в моей жизни не будет лучше.
Когда я вижу, как сияют глаза моей маленькой и хрупкой Анны, я и сам словно свечусь изнутри. А ведь все началось со случайной встречи в клубе…. Кто бы знал, что та колючка на деле окажется нежной розой. Да и не хочется особо вспоминать тот день. Анна тогда застала меня за тем, о чем сейчас я даже думать не хотел. Все эти безликие тёлки стерлись из моей памяти, как нечто неважное и не значительное. Теперь моей мечтой, моим светочем была только Анна. И хоть я жаждал впустить клыки в нежную плоть, позволить себе это категорически не мог. Не имел права. Только не с моей Анной. Те чувства, которые эта маленькая, хрупкая девочка вызывала во мне, заставляли хотеть меня стать более человечным что ли, и более жадным. До нее.
Этот шквал эмоций сжигал меня изнутри каждый день и каждый миг даже тогда, когда ее не было рядом. Я дышал вместе с ней и задыхался без нее.
Хотелось подарить ей что-то особенное. Что-то, что будет говорить всем и каждому, что она принадлежит только мне. Например, кольцо… или браслет… или кулон…
Черт!
Заехав в ювелирный, мне хотелось скупить всё и бросить к ногам любимого ёжика. Но у нас впереди целая жизнь и масса поводов для подарков.
Выбрав платиновый гарнитур с сапфирами, я сел в машину.
Но то, что сегодня с утра я называл легкими неприятностями, сбивающими меня с намеченного пути, проявило себя в полной мере. Может само небо было против нашего союза. Повернув ключ зажигания, я услышал лишь мерзкий скрежет и тишину. Ну вот что за непруха? Сколько бы раз я не поворачивал ключ, машина так и не завелась. Чертова куча железа! Да те деньги, которые она стоила, эта груда металла еще и умудрилась сломаться. Уму непостижимо!
Ладно,
