разглядеть огни городов, зато прекрасно виден свет солнца, укатившегося за горизонт, и одновременно – непроглядная тьма с другого края земли, где уже царит ночь.
Сложив крылья, он упал. Воздух засвистел, расступаясь перед ним, страх сжал грудь, но Родерик знал: если он сейчас уступит этому страху, никогда не осмелится взлететь снова. И он падал и падал, пока однотонная прежде земля не рассыпалась на квадратики вспаханных полей и пышные щетки лесов. Пока опять не засияли фонари столицы, огоньки придорожных имений и дальше – светлое пятно другого города. Снова развернулись крылья, заставив его описать крутую дугу.
«Еще!» – выдохнул Родерик.
Сайфер торжествующе расхохотался и опять понесся к звездам, чтобы потом ринуться вниз.
Родерику почудилось что-то вроде снисходительного умиления, исходящего от второго дракона – так родители смотрят на малышей, бегающих в парке. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. И хотя Эрвин по меркам драконов тоже был юн, сейчас он преувеличенно чинно взмахивал крыльями, направляясь на запад, туда, где море встречалось со скалами.
Море штормило, огромные волны вздымались, захлестывая берег. Родерик не удержался – с грохотом рухнул под одну, позволил воде увлечь себя почти к самому дну, чтобы потом выбросить на поверхность. Рядом почти без всплеска ушла под воду золотая стрела.
«Эрвин любит море».
«Отец тоже. И я».
Надо как-нибудь показать его Нори. Не это – суровое, полное жуткой силы, а теплое, когда на рассвете безветренного утра вода напоминает шелк.
Хотя кто знает, какое ей на самом деле понравится больше?
Он опустился на плоскую поверхность скалы, высоко над морем. Вернул себе тело – кожу обжег ледяной ветер. Рядом обернулся человеком золотой дракон. Родерик сотворил заклинание, защищающее от ветра и холода, под таким можно спать в снегу голышом. Отец тоже коснулся магии – камень под ногами потеплел – растянулся на скале, опершись на локоть. Родерик присел рядом.
– А говорил, чудес не бывает, – сказал отец, припоминая разговор восьмилетней давности.
Родерик улыбнулся, пожал плечами, не зная, что ответить.
– Только я собрался отправить тебя на лето в Ландрию, присмотреться к трем младшим принцессам…
– Надеюсь, ты шутишь? – осторожно поинтересовался Родерик.
– Я совершенно серьезен. – Вопреки своим словам, император хмыкнул. – Значит, все-таки девушка.
– Девушка, – не стал спорить Родерик. – Не спрашивай.
– И без того забот хватает. Ты говорил с братом?
Когда Сайфер ушел в себя, Родерик отрекся от престолонаследия. У императора должен быть дракон, призвать его можно лишь один раз. Дракон, который не отвечает своему человеку и вообще никак не дает о себе знать, не способен защищать людей от тварей, а потому наследником с тех пор считался Эддрик, второй сын императора.
– Когда бы я успел?
– Да, верно. – Отец потер лоб. – Значит, как вернемся, поговорим вчетвером. С Эддриком и вашей матерью.
– Если что, я не стремлюсь к короне, – сказал Родерик. – И никогда не стремился.
– Рик тоже не стремится, и я этому рад. У вас обоих хватает мозгов понять, что император – это не только привилегии.
Родерик невольно потер горло, которое – точнее, горло Сайфера – когда-то разорвали изначальные твари.
– Это я на своей шкуре ощутил, хоть и не император.
Отец кивнул.
– Что ж, у нас еще есть время решить. И если ты не хочешь ничего рассказать о той девушке…
Родерик отрицательно мотнул головой. Отец все равно узнает, если уже не узнал. До того, как стать императором, он как старший принц занимался безопасностью дворца, и, надев корону, навыков не утратил. Да и господин Гримани, императорский дознаватель, который вот уже почти тридцать лет оставался на посту, тоже не зря хлеб ел.
Нет, Родерик не стыдился Лианор – просто казалось, что заговори он о ней с кем-то, и исчезнет что-то хрупкое, что не терпит чужих взоров. Так что пусть отец удовлетворяет свое любопытство сам. Впрочем, дело ведь не в одном любопытстве. Долг перед страной, чтоб его. Как и у всех, кто рождается в непростых семьях.
Если он снова станет наследником, не запутается ли все еще сильнее?
В любом случае, ни в какую Ландрию он не поедет. Родерик помнил принцесс, девчушек-погодок, сейчас, наверное, уже девушек. Славные. Неглупые и симпатичные. Но пусть к ним «присматривается» кто-нибудь другой. В Фарии, вон, у короля пятеро сыновей. Впрочем, император и собирался отправить его в Ландрию потому, что между двумя соседними странами отношения слишком уж укреплялись, а вопрос с пограничными землями не получалось решить уже полвека. Династический союз мог бы изменить соотношение сил…
Его передернуло. Нет, сейчас Родерик даже думать не хотел о других женщинах. Пусть брак по расчету и диктует хоть сотня государственных интересов.
Он поймал на себе пристальный – слишком пристальный – взгляд отца. Но император спросил о другом:
– Тогда скажи, почему Гримани считает нужным организовать тебе охрану в университете? И пошел за этим к Мейеру?
К человеку, который тоже вот уже больше четверти века обеспечивал безопасность дворца и его обитателей.
– Мне? – изумился Родерик. – Мне охрана не нужна, тем более сейчас.
Сражаться его учили на совесть, с раннего детства. История правящих домов всех стран показывала: охрана охраной, но император, король, султан – как ни назови монарха – проживет куда дольше, если способен и в человеческой ипостаси драться, как разъяренный дракон. После пробуждения Сайфера Родерик тем более стал куда сильнее, быстрее и живучей нормальных людей.
Хорошо, что он доучивался на целителя, а не на боевом. Полбеды, если бы все заметили, как изменились его возможности, хуже, что он мог бы нечаянно кого-нибудь покалечить.
– А кому нужна охрана? Гримани не всполошился бы просто так.
– Знать бы. – Родерик потер лоб тем же жестом, что совсем недавно – его отец. – Я пришел к нему с кое-какими подозрениями. Знать бы, что я не делаю из мухи слона.
Джейн, та девушка, которую вынула из петли Нори, покинула палату и уехала, ни с кем не простившись и даже не забрав документы о пройденном обучении. С одной стороны, это было объяснимо. С другой – чутье вопило, что дело нечисто.
– Я говорил об этом с Гримани, и он тоже не смог сказать ничего конкретного. Попросил время разобраться, но я понял, что след он потерял и не пришел ни к каким выводам, как и я.
– Рассказывай, – велел император.
Лианор
Зачем явились парни, было ясно – все же решили «отпраздновать», хоть и под контролем старосты. Кто их пустил – тоже,
