Ульяна Соболева - Осколки безумия

Подушка пахла детским шампунем, за окном барабанил летний дождь. Меня сморило сном. На этот раз без кошмаров. Но поверхностно, словно я не позволяла себе не на секунду расслабиться. А потом мне приснился сон…тягучий, как патока, возбуждающий. Там во сне я была с Николасом и…боже, я относилась к нему совсем иначе. Мы словно продолжали тот самый танец, только в полном одиночестве, у фонтана. И он прикасался ко мне, трогал мое лицо, мои волосы. И я хотела его. До невозможности, до ломоты во всем теле. Хотела прямо там у этого фонтана. Острота ощущений была настолько невыносимой, что я проснулась, подскочила на постели и прижала руки к груди. Я слышала собственное дыхание в темноте, биение своего сердца. Подошла к двери и проверила, заперта ли она, потом закрыла окно, и села на краешек постели. Второй раз я уснула лишь перед рассветом.

----------

*1 — «You are so beautiful to me

You are so beautiful to me

Can't you see…»

Ты так прекрасна для меня,

Ты так прекрасна для меня,

Неужели не видишь?

Джо Коккер

Утро было солнечным, после дождя пахло свежестью и влажной листвой. Меня разбудил запах горячего шоколада и французских булочек. Пахло детством. Я даже подскочила на постели на секунду, надеясь, что все что произошло лишь кошмарный сон и я проснулась. Но как только открыла глаза тут, же вскрикнула и завернулась в одеяло. Николас сидел в кресле и смотрел на меня.

— Что ты здесь делаешь? — закричала я и беспомощно осмотрелась по сторонам в поисках одежды.

— Забыл, как ты выглядишь, когда спишь. Последние годы ты не спала, так же как и я.

— И ты считаешь, что имеешь право вот так заходить и сидеть здесь когда тебе вздумается?

— Я имею на тебя все права, Марианна. В самом примитивном смысле этого слова. И то, что я ими не пользуюсь это вопрос времени и моего терпения.

Он бросил мне халат.

— Сходи в душ. Мы уезжаем.

Я с ненавистью посмотрела ему в глаза.

— Ты наслаждаешься своей властью? Считаешь, что можешь командовать мной и заставлять делать то, что хочешь ты?

Внезапно он оказался рядом со мной, присел на край постели, заставив меня вжаться в спинку кровати.

— Я наслаждаюсь твоим запахом, твоим обнаженным плечиком и солнечными зайчиками в твоих волосах.

Он протянул руку и намотал на палец мой локон. Господи, я слишком доступна сейчас, прикрытая лишь легким одеялом. А что если он…я с такой силой дернула головой, что от боли прикусила губу, Николас выпустил мои волосы и резко встал.

— Одевайся, мы едем на прогулку. Я буду ждать тебя внизу.

Когда он подошел к двери, я еле сдерживала слезы:

— Как долго это будет продолжаться? Как долго ты будешь делать вид, что не замечаешь, как сильно я мечтаю уйти отсюда и стать свободной?

Он даже не обернулся, только мрачно ответил:

— Пока мне это не надоест.

Дверь за ним захлопнулась, и я в ярости смела со стола поднос с шоколадом.

Я намеренно долго одевалась, заставляя его ждать. Представляла как этого властного хищника бесит каждая минута и специально тянула время. Когда спустилась вниз и встретила его гневный взгляд, испытала истинное наслаждение.

— Ты могла собираться хоть до вечера, я бы не изменил своих планов. Я умею ждать, если оно того стоит. Или пока оно того стоит для меня.

Он привез меня снова в конюшни. Я не знала зачем, скорее всего, чтобы напомнить чем в прошлый раз закончилась моя непокорность, мое желание сделать по-своему. Но в тот момент, когда мы вошли в загон, я увидела Люцифера. От неожиданности у меня замерло сердце. Это не мог быть тот же конь. Я видела, как он умер, видела, как застыл его взгляд, чувствовала, как перестало биться сердце. Конь радостно заржал, и через несколько секунд он уже тыкался шершавым носом мне в лицо. Я обняла его за шею и закрыла глаза. Может случилось чудо и его спасли…и…

— Люцифер бессмертен, это особый конь, такой же как и его хозяева, — услышала я голос позади себя и вдруг меня ослепила ярость я повернулась к Нику:

— Тогда почему ты не сказал мне об этом? Тебе доставило удовольствие смотреть как мне больно? Как я плачу о нем? Боже, какое же ты чудовище!

Видимо он ожидал иной реакции, благодарности или радости с моей стороны, потому что выражение триумфа в его глазах тут же пропало.

Я развернулась, намереваясь уйти оттуда, мне больше не хотелось гладить покорное животное, я была разочарована, словно меня обманули. Люцифер больше не казался мне благородным, он такое же жуткое порождение тьмы, как и мой муж. Я обманулась еще раз. Вокруг меня нет нормальных. Даже конь в какой-то мере дьявол.

— Продай коня. Он мне не нужен. Мне вообще ничего от тебя не нужно.

Я подбежала к машине и села на переднее сидение. Меня колотило, я задыхалась от гнева. Николас вернулся спустя четверть часа, он швырнул мне на колени свернутые в трубку бумаги:

— Это дарственная и родословная Люцифера. Продай его сама, если хочешь. Он твой и тебе решать его судьбу, а не мне.

— А мою решаешь ты, верно?

— Да, Марианна, твою решаю я, — рявкнул мне в лицо и на секунду его глаза загорелись красным фосфором, я зажмурилась и втянула голову в плечи.

Я его задела. И втайне радовалась, что мне удалось испортить ему настроение. Потому что он вернул меня домой и целых два дня не приближался ко мне. Он уехал. Я была предоставлена сама себе и мне это чертовски нравилось. Я даже обошла весь дом и познакомилась со слугами-людьми. Я наведалась в комнату Самуила и рассматривала его фотографии. Я была свободной, точнее иллюзия свободы радовала и обнадеживала. Пока я не решила выехать за пределы дома. Меня не выпустили. Сказали «Не велено».

Я вернулась в комнату и заперла дверь. Отказалась от завтрака, обеда и ужина. Не велено? К черту их всех. Я не чья-то игрушка или прихоть, я живая, я свободна. Плевать на брак, плевать на все. Я заставлю его отпустить меня. Заставлю.

Но все повернулось иначе. Как всегда в моей жизни. Ник вернулся и наверное тот каким он был до возвращения оказался все же лучше, чем тот каким он стал. Слуги в доме притихли. Ко мне уже не стучали, чтобы принести поесть, и я сама спустилась на кухню. Невольно подслушала разговор двух служанок: