— Как открывать-закрывать скрижаль, кто-нибудь знает? — Амбер поднялась на ноги, чтобы сделать несколько упражнений для спины.
— Этот человек должен был лично участвовать или хотя бы смотреть со стороны, — размышляла я. Брэм встретился со мной взглядом.
— Ее нет в живых, Кей.
— Она должна была оставить хоть что-то! — воскликнула я. — Дневник или записи, Брэм! Это очень важно.
— Ладно, — согласился он, — о таком событии должны были остаться записи. Я позвоню маме.
— Подождите, — сказала Амбер, — откуда бабушке Брэма знать о том времени? Прошло более трех веков?
— Мы не живем вечно, Амб, но мы живем долго.
— Моя бабушка была основательницей ковена, — пояснил Брэм, — у нее было больше энергии, чем у многих из нас вместе взятых. Энергия продлевает жизнь, но, в конце концов, даже ее запасы кончаются.
— Мне очень жаль, — Амбер понизила голос.
— Не волнуйся, — Брэм ласково посмотрел на нее, — и так не каждому дано прожить три века.
Переходный возраст у всех ассоциируется с капризным трудным подростком, вечно всем невольным, думающим, что он одинок, а мир повернут к нему спиной. У девочек всегда найдется масса глупых комплексов, начиная от недостатков во внешности, заканчивая отсутствием любовных интрижек. Как же мне этого не хватало. Честно. Гораздо лучше пускать слюни по капитану школьной футбольной команды, носить увеличивающий лифчик, портить лицо косметикой, ярко крася глаза и замазывая тональником проблемные участки кожи, сбегать по вечерам из дома со школьными друзьями, чтобы до комендантского часа шататься по набережной и смеяться во весь голос. Спускать деньги на новые шмотки, фаст-фуд и кафе, ночью приходить домой, мало разговаривать, потому что говорить то не о чем, но при этом родители будут думать, что ты чем-то очень расстроена, а не просто скучаешь. Сидеть в интернете и переписываться в социальных сетях, ложиться после полуночи, чтобы утром встать с будильником, обругать каждого случайно попавшегося на пути, обидеться на родителей за их непонимание, ввалиться с разъяренным видом в школу, но, даже проклиная нудные занятия, контрольные и учителей, чувствовать себя счастливой рядом с какими-никакими, но все-таки друзьями, многих из которых даже приятелями назвать трудно. Шумные вечеринки до поздней ночи, поездки за город, пикники, как же этого всего не хватало!
Раньше я могла с уверенностью бросить в лицо каждому, кому во мне что-то не нравилось: "Мне плевать", даже если слова меня задевали, я не подавала виду. Мой круг общения можно было назвать "элитой школы", в целом, мы были неплохими ребятами. Так как большую часть времени мы проводили в школе, учителя считали необходимым обеспечить нам безопасное пребывание в ее стенах, то есть контролировали нас на каждом шагу. Ночь Хеллоуина и еще несколько праздников считались "выходными днями", когда нам сходили с рук долгие отлучки и мелкие шалости. В школе было все необходимое для жизни: личные комнаты, медицинский кабинет, спортзал, столовая, комната отдыха (на пересечении двух корпусов, с телевизором, холодильником, диванами и отсутствующими камерами слежения), учебные кабинеты. Видеться с родственниками только на выходных — многим подросткам казалось бы самой замечательной возможностью, если бы они не знали, как привыкаешь быть самостоятельной и одинокой, как порой хочется вернуться домой и обнять родителей, зарыться в любимое одеяло и перекинуть все свои проблемы на плечи взрослых.
Да, перекладывать дела в чужие руки — было моим любимым занятием. Прямо сейчас я лежала на жестком матрасе в старом мотеле в нескольких километрах от французского исторического центра. Звуки выполняемой работы окружали меня со всех сторон, пока я продолжала жалеть себя, удивляться превратностям судьбы и, сложив ручки, ничего не делать. Это я называла "набираться сил перед дорогой", друзья с легкостью приняли эту версию моего безделья и подтвердили, что я самый ценный кадр для охотников и Мел, поэтому они пойдут на все, чтобы вымотать меня и достичь своих поганых целей. Кстати, о Мел…
— Народ, — сказала я, привлекая внимание к себе, — головоломка не сходится совсем. Мел сказала, что мой мир разваливается. Но как? Эти демоны всемогущие что ли, раз расправляются с несколькими мирами одновременно?
— Кей, демоны — это просто разновидность людей со сверхспособностями. Как черная и белая магия, мы называем свою магию белой, потому что она еще никому не причинила вреда, а черная — порождение зла. Это глупо. В целом нечистые силы — ничего хорошего, но если найти им достойное применение, они вполне могут оказаться безобидными, — объяснил Алан, прервавшись от изучения моих привезенных склянок. Брэм сообщил, что за пределами мотеля мы в опасности — охотники медленно окружали. Поэтому он, как самый невидимый, мог выходить на улицу незамеченным. Его и отправили в аптеку. Все остальные, включая меня, придумывали способы защиты на основе уже имеющихся деталей. Собирали велосипед из подручных материалов.
— К чему ты клонишь? — спросила я, поднявшись со своей кровати и присев на пол рядом с Амбер.
— Они такие же, как мы, только изменившиеся. С другой идеологией, принципами, потребностями и чувствами.
— Ага, такие же.
— Я долго думал об этом, — перебил нас Люк, вдыхая содержимое одной из склянок, чего категорически нельзя делать. Люк прогуливал уроки химии, иначе он бы знал, — демонов изгнали триста лет назад, а Мелани сколько? Пятнадцать-шестнадцать?
А ведь, правда, в словах Люка был смысл.
— Они не могли бы закрыть скрижаль, так как для этого нужен человек с противоположно заряженной энергией, типа тебя, Кайла, — продолжил Люк, отвечая на мой мысленный вопрос, — значит, портал все это время был открытый. И это в нем заключается проблема разрушения обоих наших миров.
— Давайте разберемся сначала, — предложил Алан, — Мел все подстроила, даже нападение на нее, чтобы мы все купились.
Я вспомнила ту ночь. Она так убедительно подделывала чувства, так хорошо рассчитала время и место появления вампира, откуда она вообще могла знать о таких вещах? Если только не…
— Люк, какая фамилия того парня, Дью?
Люк нахмурился.
— Мне приходилось иметь дело со столькими плохими парнями, с какой стати мне запоминать их фамилии?
— А ты никак не можешь узнать?
— Я попробую покопаться в памяти, — ответил он. Копаться в собственной памяти все равно, что искать иголку в стоге сена. Нужно иметь наметанный глаз на такие дела и большой опыт, — кажется, Лонгфлай.
