— А Эрик?
— Он останется здесь. Не переживай, — добавляет он, — с ним останется Арго. Дракон никуда не денется от своего создателя. Так они устроены.
— Как он смог создать его? — я задумчиво изучаю чудище, которое проснулось, и сейчас смотрит на меня своими желтыми глазами с овальным зрачком.
— Это тебе лучше у Альфонсо спросить, — варвар встает, — я в таких вещах не силен. Магические штучки, все дела. Я лучше справляюсь с этим, — он достает лук из-за спины, — и пойду прикончу нам кого-нибудь на ужин.
С кровожадным подмигиванием, он уходит в лес, оставляя меня наедине с драконом, реальным и внутренним.
**
За ужином мы собираемся все вместе, словно какая-то большая, странная семья: я, Коэн, Альфонсо, Офелия, Диана Родман, оказавшаяся протеже Альфонсо, Мисс Аткинсон и Эрнст, последовавший за мисс Аткинсон, когда она выводила через черный вход замка девушек.
Офелия, к моему удивлению, оказалась прекрасной хозяйкой. Она разделила все заботы по дому вместе с мисс Аткинсон, чем окончательно покорила варвара. Он не сводил с принцессы алияд влюбленного взгляда, и беспрестанно восхвалял ее достоинства. Она же вела себя довольно сдержанно, по крайней мере из того, что я могла видеть. Между мной и Офелией до сих пор существовала будто бы каменная стена, которую она сама же и воздвигла. Впрочем, после испытания лабиринтом, я не то чтобы сильно рвалась стать ее подругой.
Диана Родман вообще делала вид, что никто из нас не существует. Она была холодной и отстраненной, ела за общим столом всегда молча, надменно, словно мы все здесь ее обслуживающим персоналом. Исключение составлял только Альфонсо. С ним она иногда уединялась в уголке и тихо шепталась. Полагаю, что по поводу Эрика.
К Правителю ни меня, никого другого из нашей компании Альфонсо не допускал, объясняя это тем, что его лечебные магические плетения слишком хрупки. Хотя в действительности, я подозреваю, что он просто никому не верил, и боялся, что мы можем навредить его господину. Пусть он и побратался со вчерашними врагами, но маг был достаточно взрослым и мудрым, чтобы осознавать, как всё быстро меняется.
После ужина мы с мисс Аткинсон сидим во дворе на скамейке, где она покуривает мундштук, выпуская дым, складывающийся в различные фигурки. Эрнст превратился просто в ребенка, бегающим за ними с одержимым лицом, и старающимся их поймать.
— Почему вы взяли его с собой, когда бежали из замка? — спрашиваю я, задумчиво глядя, как баку прыгает в высокой траве, откуда иногда виднеются только его большие уши.
— Предпочла бы, чтобы я его там оставила? — улыбается она.
— Нет, конечно нет, просто… Маги ведь не очень уважительно относятся к баку, на сколько я успела понять.
— По правде говоря, — мисс Аткинсон кривит лицо, — народец этот ленив. Хитры, да и сплетники жуткие. Болтают порой такою чушь, что уши в трубочку сворачиваются. Вот только… Живые они все равно, понимаешь? А любое живое существо достойно уважения. Не мы их создали, не нам их и истреблять. Понимаешь о чем я?
Я согласно киваю. Не все маги думают как она, конечно, но мисс Аткинсон и сама по себе не простая ведунья.
— А детей у вас нет? — в порыве любопытства спрашиваю я.
— Нет, милая, — она улыбается и мотает головой, — я всю молодость училась магии, а потом сама обучала молодых девиц в благопристойных семьях. Так и не заметила, как время пришло мне бабушкой становиться, а я даже детьми не обзавелась. Но знаешь, — она поднимает глаза к звездам, делая еще одну затяжку, — я ни о чем не жалею. Если у меня получилось чему-то обучить этих молодых леди, значит моя жизнь не прошла даром. Цель-то у нас какая: выполнить ту миссию, с которой пришли на землю. У кого-то она более расплывчатая, у кого-то более ясная. У кого-то менее значительная, у кого-то более масштабная. Все зависит от возраста души, и от того опыта, который уже у нее был.
— Вы тут все в это верите, да? — помимо воли я немного морщу нос.
— В предназначение и душу? — мисс Аткинсон поднимает брови вверх. — Это же вроде очевидные вещи.
Не очень уважительный смешок сам по себе вырывается у меня, но я тут же исправляюсь:
— Простите, я не должна была так реагировать.
— Все в порядке, — ведунья смотрит на меня своими ясными глазами, — ты и сама когда-нибудь все это поймешь просто сейчас не время, значит.
— Думаете? — с сомнением спрашиваю я.
— Уверена. В твоей жизни, Лила, произошло столько удивительных и фатальных событий, что если честно, мне странно, как ты сама не видишь во всем этом судьбы. Вот увидишь, — она похлопывает меня по тыльной стороне ладони, вставая, — наступит момент, и ты сама все это поймешь.
Мисс Аткинсон уходит в дом, а Эрнст бежит за ней, хватая за подол юбки и умоляя сотворить ему еще фигурок из воздуха.
Посмеиваясь и качая головой, я тоже поднимаюсь, решая пройтись немного перед сном.
Ночная прохлада нравится мне больше дневного зноя, и я с удовольствием делаю глубокие вдохи воздуха, наполненного запахом трав и хвои леса. Звезды здесь такие невероятные, что я практически не смотрю себе под ноги, обратив взгляд в небо, иногда спотыкаясь о корни деревьев.
И все-таки, ни один муляж Эдура не может сравниться с реальностью. Ни одна магия не может воссоздать то, что когда-то сделал для нас творец.
Хруст веток в тишине привлекает мое внимание, и я лениво перевожу взгляд с небес на бренную землю. Будучи практически уверенная в том, что это просто кролик, или еще какое-то животное, я вздрагиваю, видя впереди себя человеческий силуэт, отделившийся от дерева.
Мужчина, понимаю это по белой рубашке и темным брюкам, тоже заметив меня, делает несколько неуверенных шагов в моем направлении.
Страх. Паника. Враги нашли нас.
Я пячусь назад, планируя закричать, но ужас сковал мне горло.
Моё замешательство дает мужчине фору, чтобы подобраться практически вплотную.
Чем ближе он становится, тем больше его силуэт кажется мне знакомым.
Да, на нем нет привычного военного камзола с твердым высоким воротничком, и движется он не так как обычно, более расслабленно что ли. Но седина в волосах, сделавшая его волосы, после недавних событий, практически белыми, и жесткие черты лица тоже немного изменились, нет привычной надменности.
Наконец, полностью удостоверившись в догадке, я холодно произношу:
— Решили погулять после болезни, Правитель?
Эрик застывает на месте, в нескольких шагах от меня, услышав мой голос.
Все это уже начинает меня утомлять. Он опять затеял какую-то странную игру и забыл сообщить мне правила?
И тут он вновь делает несколько шагов ко мне, вставая практически вплотную. Очень долго и пристально оглядывает мое лицо так, что становится неловко, и вдруг выдает:
— Вы очень красивая.
Нервный смешок очень громко вырывается у меня из груди.
— Вы должно быть, умом повредились? — бурчу я, сдвинув брови.
— Не считаете себя красивой? — наивно интересуется он.
— Нет… То есть… Господи, что?! О чем мы вообще говорим? С каких это пор вы начали мне комплименты делать?
Он будто бы задумывается на секунду, а потом опять возвращается глазами к моему лицу и как-то странно начинает смотреть на губы, так, что мне становится ужасно неловко. А затем, очень медленно и аккуратно заправляет мне выбившийся во время прогулки локон волос за ухо. Я на столько обалдеваю от происходящего, что даже не могу оттолкнуть его. Слова застревают у меня в горле, и я так и стою, как деревянная статуя, не способная сдвинуться с места.
— Определенно очень красивая, — он задерживает пальцы на моем лице, и на несколько секунд воцаряется полная тишина. Истолковав ее по своему, Эрик несколько раз перемещает взгляд с моих глаз на губы, прежде чем начать приближать свое лицо к моему.
Вот здесь паралич резко отпускает меня, и я отпрыгиваю на максимально большое расстояние, едва ли не валясь на землю.
