Видимо, дамы решили, что кто больше перетанцует с министрами, та и станет королевой.
Поправляю грудь, проверяя, на месте ли бумажка. Та шелестнула. Все в порядке, все на месте. Эцика оставляю доедать деликатесы местного фуршета.
— Здравствуйте, — подхожу к министру финансов.
Тот смотрит на меня.
— Вы тоже потанцевать? — обводит взглядом мою фигуру.
Я ощущаю едва заметное покалывание в ногах. Эцик далеко. Стоит в углу с тарелкой и разговаривает с девушкой в пышном красном платье.
— А вам уже не хочется? — улыбаюсь я.
— Только ради вас. Даже удивительно, что король вас не выгнал еще до бала. Он не особо любит дам ваших форм, — галантно отзывается министр и поднимается.
Позади меня выстраивается очередь в нему. Нет, ну тут точно конкурс “оттанцуй как можно больше министров”.
— Мы с ним очень редко пересекаемся. Я для него почти как невидимка.
Да-да. Правда, мы два раза проснулись в одной кровати. Ох, надеюсь, сегодня этим не закончится. Я же все-таки с другим мужчиной пришла.
— Да, я вас тоже что-то не припомню, — он слегка прищуривается.
На его губах появляется едва заметная улыбка. Он мельком смотрит в сторону, а затем вновь на меня. Подает мне руку, и мы присоединяемся к другим парам, кружащимся по паркету.
Это же все ради подписи короля.
Мы увлекаемся танцем. Министр оказывается очень интересным собеседником, но мне на миг становится грустно. Даже Золушка танцевала с принцем, а мне приходится с низкорослым мужиком лет пятидесяти. Ладно, Золушка была стройной и худенькой, а еще с феей крестной. В моем случае — король мне подарил только платья.
Министр финансов постоянно что-то рассказывает, пытаясь увлечь меня в танце к королю.
Мой взгляд то и дело падает на Эцика, стоящего рядом с еще одной девушкой. Он улыбается ей, а она накручивает локон на палец. Все же то и дело он кидает на меня взгляд, стараясь не упустить из виду.
К нему подходят еще девушки. Они его что, спутали с министром? Он вообще булочник. Хотя ладно, пусть расслабится. В конце концов, я его сюда затащила. Так пусть познакомится с кем-то. Да! Так будет неплохо…. Наверное…
Я резко отворачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с королем. Он беспрерывно смотрит на меня, а я на него. Если б министр финансов меня не кружил, то я точно застыла бы на месте.
В глазах короля одно сплошное спокойствие и безмятежность. Даже пустота. Я толком не могу понять, почему он на меня смотрит. Узнает или нет?
— Все в порядке? — уточняет министр, которому я в очередной раз наступаю на ногу.
Слон и моська просто.
— Ой, извините. Я просто немного подустала. Мышцы болят после занятий.
— Ах, да-да, понимаю, — отвечает министр.
К слову, он тоже не особо участвует в танце, то и дело поглядывая по сторонам. Да, понимаю, что я не самая лучшая кандидатура для танца, но все же!
— Кстати, а мне говорили, что вы подписываете королевские налоги, — захожу сразу в лоб.
— О, да. Король порой позволяет некоторым предпринимателям развиваться, — отвечает он.
— Вот как, — я вновь смотрю на Эцика.
Он смотрит на меня и едва заметно кивает, будто подзывает к себе. Я прищуриваюсь.
— Да, я отбираю кандидатов в соответствии с их предложением. Все это представляется королю.
— Ох, если я вылечу с отбора, то я очень хочу открыть свое дело в городе. Точнее, у меня уже есть идеи. Только представьте — место, где женщины могут худеть, — говорю я.
В глазах министра финансов вспыхивает интерес.
— Вот как? Только настоящие избранные могут попасть в список на королевский налог, если вы понимаете, о чем я, — он играет бровями. — Всего лишь небольшое ежемесячное вознаграждение помогает им получить такую скидку, а мне содержать свою семью.
Н-да. Раскололся так быстро.
— То есть откат?
— Ну что вы! Всего лишь малую часть дохода.
Я вновь перевожу взгляд на Эцика. То есть булочник тоже взяточник? А как же его слова про честность?
Эцик продолжает меня усиленно подзывать к себе. Девушки уже отошли от него, увлеченные другими министрами.
Музыка заканчивается.
— Прошу меня простить, — министр целует мою руку. — Я вынужден прервать нашу столь прекрасную беседу. Меня ждут. Кстати, если вы все же решите открыть свое дело — сообщите мне.
— Непременно, — я делаю реверанс.
У меня все еще есть шанс получить подпись короля. Но сначала к Эцику.
— Что случилось? — подхожу к нему.
— Еда отравлена, — кивает он на стол.
Я резко бледнею.
— Так, надо сказать страже, — возмущаюсь я. — Тут только трупов не хватало.
— Боюсь, нынешнюю стражу меньше всего волнует, что будет с участницами. Я как мог отвлекал их, но закончится музыка, и они стянутся к столу, — поясняет он.
Я вновь наблюдаю, как пары меняются.
— И что делать?
Мне все-таки жалко участниц.
— Я сказал слугам, но они тоже не особо спешат, — хмурится Эцик, вытирая жирные пальцы о белоснежную скатерть.
На ней остаются желтоватые следы.
— Что-то я так наелся и напился, — он смотрит на меня напряженным трезвым взглядом.
Если он пьяный, то я балерина.
— Не внял советам своего нанимателя о том, что мне нельзя столько есть и пить, — продолжает он, берясь за скатерть второй рукой. — А когда я выпью, я становлюсь таким неконтролируемым и могу что-то испортить.
С этими словами Эцик резко дергает скатерть.
Блюда в этой части огромного стола падают на пол. Тарелки бьются, разлетаясь на мелкие кусочки.
Я недоуменно смотрю на булочника, который вразвалочку направляется к следующей скатерти. Даже музыка затихает, когда с громким треском на пол летит очередной стол.
— Остановись! — я лечу на Эцика.
Мы вместе зависаем над еще одним столом. Я картинно хватаю его за руку, стараясь изобразить из себя строгую госпожу. Хотя, кажется, я больше похожа на жену в глубоком браке, пытающуюся остановить бухого мужа, пристающего ко всем. Это детскость, безумие так вести себя на балу. Но… шестьдесят процентов налогов. И все уходит, чтобы на столе короля стояло вот это все. Да, мысль однобокая и глупая, но именно она подталкивает меня на это.
— Ну-ка перестань. Уволю без пособия! — кричу на него, таща его за руку, помогая стаскивать очередную скатерть на пол.
Остается еще одна.
— Помогите! — визжит кто-то из участниц.
— Что здесь происходит? — а это уже король.
Он подходит к нам и смотрит тяжелым взглядом на меня.
Я, как истинная леди, заламываю руки. Мол, посмотрите — я ничего не могу сделать с этим телохранителем. И вообще, надо было делать вид, что я его впервые вижу. Только поздно. Весь замок видел, что мы вместе пришли.
— Не буду! — отзывается Эцимиэль и заваливается на последний стол.
Какой-то суп взрывается под ним. В воздух летят оранжевые брызги. Салат падает на пол. Довольный булочник размазывает по белой рубашке шоколад,
Упс. Что-то мне жалко его костюм.
Конечно, это ж мне отмывать потом придется!
— Повторяю, что здесь происходит? — холодно интересуется король.
— Ваше Величество, — отзывается Эцик, переворачиваясь так, чтоб не смотреть на короля из лежачего положения. — Отрава.
Кто-то вновь ахает, кто-то теряет сознание.
— Еда не отравлена, — говорит король. — А вы срываете отбор и бал.
В его голосе ноль эмоций. Да и во взгляде тоже. Во время нашей последней встречи он и то больше эмоций проявлял на людях.
— Прошу прощения, — Эцик поднимается со стола.
Становится так, чтоб вновь загородить меня.
Стряхивает приставший лист салата с плеча. Достает из кармана куриную ножку и бросает ее к остаткам на полу.
— У меня не оставалось иного выхода. Я передал слугам, чтобы они вынесли блюда, но они не захотели.
Почему-то я уверена, что он сейчас улыбается, только поможет ли его улыбка в столь сложном деле?
