Нужно изменить внешний вид корабля, — Эйнара посетила интересная мысль. Тогда и сами марсиане не смогут его узнать. Использовать накладные панели из прочного “космического сплава”.
Эйнар успокоился. Одной проблемой скоро станет меньше. Но другая проблема, не менее значимая, чем собственная безопасность, подобралась к нему со спины, прохладным ветерком откинула с шеи пряди волос, мимолетно прикоснулась ими к губам, обняла его тело спиральным вихрем и ускользнула, сорвавшись в пустой бассейн.
На мгновение Эйнар застыл, потом вернулся под крышу и вновь остановился, посмотрев сначала в одну половину коридора, потом в другую. Дворец приветствовал его ночной иллюминацией. Светились роскошные трехмерные узоры и изречения мудрецов, выгравированные каллиграфическими иероглифами. На потолке, стенах, дверях и под ногами распускались причудливые яркие цветы. Тишина стояла повсюду: ни звука, ни шороха — непривычная тишина для чутких нелианских ушей.
Эйнар не мог определить, в какой из комнат ему лечь спать. Комнат во дворце много, все они по-разному украшены, но ни в одной из них его не ждет подруга. Когда он войдет в шикарные апартаменты, никто его не обнимет, не приласкает, не потрется кончиком носа о его шею, прошептав: “Я нестерпимо соскучилась по тебе, правитель планеты Вела, мой господин… мой любимый…”
Перспектива лежать в тоске на пустой кровати угнетающе подействовала на Эйнара. С таким же успехом он мог переночевать на балконе в компании звезд, если бы среди белых точек на темном небе не висело зеленовато пятнышко под названием Гезепкавна — своим существованием мерзопакостный небесный объект, родная планета Председателя Гусеницы, не давал покоя, напоминал о уязвимости и возможности безвременной кончины.
* * *
Эйнар вернулся в спальню, где провел прошлую ночь. Он успел привыкнуть к этой комнате. Растянувшись на богато убранном ложе, он уставился в расписной потолок и погрузился в воспоминания о прежней жизни, о своем мире, где он тоже был своим. Та жизнь была не проще новой, велянской, если не сложнее, у него тогда не было ремаса, но забыть ее не получалось.
Лишь теперь, когда Эйнар лежал в спальне правителя Велы и плавал в океане воспоминаний разбавляя временную пустоту одиночества ушедшими в вечную пустоту образами, он озадачился странным вопросом. Почему странные ученые из Млечного Пути спасли жизнь заведомо опасному существу, рискуя собственными жизнями? Хорошо, что они поступили именно так, иначе бы Эйнар Норри не блаженствовал в роскошных покоях, но все же непонятна их конечная цель. Какую выгоду они хотели извлечь из знакомства с нелианцем?
Эйнар вспомнил утреннюю встречу с Полководцем Латлином. Действия велян тоже необъяснимы и непредсказуемы. Может, это обыкновенное явление для существ низшего порядка? Знать бы еще, как управлять такими существами”
Он полежал еще немного, ответов на поставленные вопросы не отыскал даже ремас, а затем поднялся и вышел в коридор. Заснуть не мог, лежать в бездействии наскучило, воспоминания мешали адаптации на чужой планете.
После кратких раздумий нелианец решил вернуться на балкон четвертого этажа: посмотреть на звезды (Гезепкавна должна была скрыться из вида), почувствовать запахи полевых цветов, приносимых ветром. Эйнар перебрал в уме все причины, мешавшие ему чувствовать себя комфортно в новом мире и пришел к выводу, что процесс адаптации протекал бы у него быстрее, если бы веляне не были непокорными приверженцами традиций.
Он вышел на балкон, встал на колени не для поклонения, а потому что нелианцы не сидят на корточках, и поднял взгляд в темное небо. Гезепкавна уплыла за горы, а остальные звезды ярче засияли. Набежавшие стайкой маленькие кудрявые облака скрыли оранжевый Мокрокус, и сад потемнел, лишенный оранжевого отсвета, но для молодого нелианца картина не изменилась. Его глаза в режиме ночного зрения не фиксировали световых помех, все предметы остались для него такими же, какими были днем, только темно-синее небо и мерцающие на нем звезды странно выделялись на фоне зелени. Эйнар поморгал сонными веками и нервно тряхнул гривой длинных волос. Мокрокус проглянул сквозь резную дырку в облаке и скрылся вновь. Облака прибавили скорости, но подгоняющий их ветер не снизил высоты. Для ураганов холодного сезона время еще не пришло.
Приближался Бим Бом. Эйнар был слишком сыт для обнаружения живых существ, поле восприятия энергии закрылось, чтобы обеспечить ему спокойный отдых, но электромагнитные импульсы технических устройств он чувствовал всегда, и после обильной трапезы даже острее. Нелианец заметил передвижение робота, но повернулся в сторону объекта лишь когда услышал тонкий скрип колесиков.
— Скучаете, господин? — Бим Бом двигался вдоль стены, сторонясь захватчика.
Достигнув резного ограждения у края балкона, робот остановился на большом расстоянии от нелианца, словно тот примерялся напасть на него.
— Скучаю, — подтвердил Эйнар, не признавшись, что нелепое поведение робота его позабавило.
— Правителю нельзя пребывать в унынии, — будто зачитал вслух выдержку из закона Бим Бом, не сходя с места. Его громкий скрипучий голос отозвался эхом в саду и коридорах дворца.
— Иди ко мне. Я не охочусь на роботов, — Эйнар постучал когтями по каменной плите балкона. — И говори тише.
— Слушаюсь, господин, — Бим Бом подъехал к нему.
Поскольку Эйнар продолжал стоять на коленях, их лица оказались на одном уровне.
— Ты собирался дать мне ценный совет?
— Да, я хотел предложить вам послушать выступление фольклорного ансамбля, специально приготовленное к Лучезарному Празднику. Предыдущему правителю особенно понравилась песня про речку.
— Не надо. Я лучше побуду в тишине.
— А вы любите петь? Подозреваю, что у вас хороший голос.
Надоедливый робот вновь испортил только начавшее улучшаться настроение.
— Нет, не люблю, — сухо ответил Эйнар.
— Пока я не знаю, чем вам помочь. Все предыдущие правители Велы обожали петь и танцевать. Они устраивали народные праздники, во дворец приходили гости с детьми. Всем было весело! Пятьсот лет моего функционирования правители соблюдали традиции, почитали Заветы Мудрецов, а вы говорите, что все это вам неинтересно. Так что конкретно вас интересует?
Эйнар проигнорировал вопрос. Бим Бом ненадолго замолчал, потом включил тихое воспроизведение песни. Тонкий женский голос уныло затянул про девушку, ожидающую парня на берегу реки. Песня подтолкнула нелианца к принятию решения, предпосылки которого блуждали в его уме в течение дня.
— Кто исполнил песню? Имя! — резко обратился он к роботу.
Бим Бом выключил воспроизведение песни, настороженно и удивленно посмотрел на нелианца глазами-лампочками и ответил:
— Фолиама Каптелла.
— Местонахождение объекта?
— Поместье семьи Каптелла в Зеленой долине.
Эйнар вспомнил, как легко удалось ему подчинить своей воле стадо телминов. Чем разумнее существо, тем выше его сопротивляемость воздействию. Но при тесном контакте и оно, точнее, она не сможет защитить разум. К новому миру Эйнар почти привык, настало время привыкать к местным девушкам. Они не так красивы, как нелианки, и пахнут отвратительно, но придется довольствоваться ими за отсутствием лучших вариантов.
— Вы снова что-то задумали? — заподозрил Бим Бом. — Все ваши замыслы негативно влияют на жизнь велянского общества. Я советую вам…
— Лучше я посоветую тебе замолчать, — перебил разозленный его настойчивостью Эйнар. — Пока бесполезные рекомендации негативно отразились на твоем дальнейшем функционировании.
Эйнар встал и вошел во дворец. Из коридора гневно сверкнули огоньки его глаз, скользнули по металлическому телу робота.
Бим Бом не преследовал нелианца. Робот остался на балконе и отключился на ночь, прислонившись к стене.
ГЛАВА 21. Золотая кровь
Эйнар
Золотой голос Номинобина… Так называли юную певицу, дочь владельца кондитерской фабрики.
