— Я бы сходила, но… — девушка замялась, — дело в том, что когда я говорила, что он куда-то ушел, я имела ввиду, что он …покинул дворец. Вчера. И до сих пор не вернулся.
Хесо покинул дворец? Куда он мог уйти? Может…просто вернулся домой? Или улетел в драконью долину? Неужели он… получил, что хотел, и потерял интерес?
Я вдруг почувствовала подступающую истерику — от того, что вокруг творилось что-то непонятное и нехорошее, от злости на себя и разочарования.
Нет, только не Хесо. Он не такой. Он бы не оставил меня просто так. Тогда. с ним что-то случилось? Император же говорил, что я его, возможно, больше не увижу…
— Не переживайте, — попробовала меня утешить Фэй Яо, видя мое побелевшее лицо, — я уверена, что все ваши друзья будут присутствовать на свадьбе. Дом Такахаши уже прислал целый воз подарков по случаю вашего вступления в род! Старшие Такахаши тоже приходили вас проведать. У них были такие лица…
— Какие? — безразлично переспросила я, едва ее слушая. В сердце у меня мешалась целая буря эмоций, от сжирающего душу беспокойства до удушающего стыда, и меня почти не интересовало, как дом Такахаши воспринял новую навязанную родственницу.
— Ну… — девушка задумалась, подбирая слова, — немного ошарашенные. Словно они сами пока не решили, прыгать ли им до потолка от радости или рыдать от горя.
Логично. Если я выйду за императора, то их род получит небывалое влияние. А если, наоборот, навлеку на себя его гнев— то они испытают на себе его последствия вместе со мной.
Кстати, а зачем вообще император приказал им принять меня в род? Судя по их реакции, они тоже не слишком-то рады такому повороту событий, значит, никакого прошения они подать не могли и лишь подчинялись приказу. Может, дело в том, что Мэделин Уолтерс недостаточно знатна, чтобы выйти замуж за императора, а вот Мэй Такахаши — кандидатура вполне подходящая? Да и Рэн уже никогда не сможет на меня претендовать, мы с ним теперь считаемся ближайшими родственниками. Браво, ваше величество, сразу двух птиц одним камнем…
Глаза вдруг сами собой стали слипаться — подозреваю, в каплях, которые мне только что дали, было успокоительное, потому что я неудержимо скатывалась в сон.
Фэй Яо рассказывала еще что-то о размере калыма, который отправили дому Такахаши за меня от имени императора, но я уже не слушала ее, засыпая. Последней связной мыслью было то, что мой ученический браслет не разомкнулся, а значит, Хесо, по крайней мере, жив.
37
Я просыпалась еще два раза, и каждый раз мне подсовывали какое-то лекарство, от которого я тут же засыпала снова. Вечером, после поданного в постель ужина, я вылила лекарство под подушку, когда Фэй Яо отвернулась, чтобы забрать поднос, и тут же улеглась сверху, делая вид, что засыпаю. А что делать, если все вазы предусмотрительно поставили слишком далеко от кровати?
Фэй Яо еще какое-то время топала по комнате, а я мерно дышала, чувствуя, как шея и спина промокает от просачивающегося через подушку лекарства. Да уж, ощущение не из приятных…Наконец, она вышла, плотно притворив дверь, и я вскочила на ноги — чтобы тут же сесть на кровать, держась за резко закружившуюся голову.
Через несколько минут я все-таки встала, и, держась за стеночку, обошла свою комнату по периметру — чтобы убедиться, что убежать я сегодня не смогу. Не потому, что меня охраняли — покои были пустыми, и если где-то и были стражники, то, вероятно, в коридоре — а потому, что я еще никогда не чувствовала себя такой слабой и больной. Чем бы я не заболела, оно явно не прошло за день лежания в постели.
Ну почему, почему я расклеилась именно сейчас, а не неделю назад? Не через год? Почему я не могу пройти и пару шагов именно тогда, когда мне нужно накинуть невидимость и неслышно проскользнуть мимо магов, которые здесь на каждом шагу, и которые, вероятно, заметят малейшие погрешности в моем заклинании?
Да и куда я, собственно, пойду, если смогу сбежать? Если я просто уйду, кто знает, оставит ли император Рэна в живых. А устроить пожар я без огненных амулетов не смогу. Эх, почему я Такахаши только на бумаге! Сейчас мне очень пригодилась бы огненная магия.
Но все же, сидеть на месте и ждать свадьбы с императором, который своими странными действиями пугал меня до предобморочного состояния, я не собиралась. В то, что он действительно любит меня, я не верила ни капельки — потому что он создавал впечатление человека расчетливого, холодного и рационального, но никак не безумно влюбленного и способного на безрассудства. Но, с другой стороны, какие еще могут быть причины? Он ничего не выигрывает, взяв меня в жены — скорее, наоборот, рискует навлечь недовольство глав других родов, которые видели на месте императрицы свою дочь или племянницу.
С трудом одевшись, я буквально свалилась на диван. Даже от такого небольшого усилия с меня градом катился пот. Мой взгляд упал на столик. Так, кто сказал, что мне необходимы огненные талисманы, чтобы устроить пожар? Вот эта масляная лампа вполне сгодится, — подумала я и уже протянула руку, чтобы снять с нее колпак, как дверь негромко хлопнула.
Легкие, крадущиеся шаги…я подняла руку в жесте, пригодном для того, чтобы бросить сонное заклинание. Нет уж, кто бы это ни был, он меня не остановит…
— Мэделин! — негромко позвал визитер, и я выдохнула. Хесо…
Дракон шагнул в комнату, и я замерла на месте, уже поднявшись, чтобы подбежать к нему — потому что вместо своего обычного ханьфу он был в сложном, варварски роскошном сине-серебрянном наряде, на его поясе висели подвески, веер и какие-то незнакомые мне штуки, а на его щеке был тонкий, уже подживший порез.
— Что с тобой случилось? — встревожено спросила я, когда он одолел несколько разделяющих нас шагов. На его лице промелькнуло какое-то выражение и, когда он уже осторожно обнял меня, словно я была сделана из тончайшего местного фарфора, я поняла, что это было: облегчение, облегчение после всепожирающего страха за кого-то дорогого. Он словно не ожидал увидеть меня в живых.
— Ничего особенного, — успокаивающе отозвался он и, отстранившись, протянул мне что-то в ладони. Я, приняв предмет, я изумлением уставилась на него: в моей руке было сочное зеленое яблоко, небольшое и кислючее даже не вид.
—Это мне? — несколько обескуражено переспросила я. Я, конечно, люблю яблоки, но сейчас нужно быстрее сбегать отсюда, а не перекусывать фруктами! — Зачем?
— Съешь, тогда скажу, — Хесо сел на диван и устроился поудобнее, всем видом показывая, что не проронит больше не словечка.
Я попробовала было поканючить, чтобы он рассказал хотя бы, где был, но дракон хранил молчание, и мне пришлось грызть яблоко, которое на вкус оказалось даже кислее, на вид.
— Все, теперь выкладывай, — я демонстративно подняла перед собой добротно обкусанный яблочный огрызок. — Куда ты уходил? И где ты взял это жуткое яблоко?
— Украл. У царя драконов, — безмятежно отозвался Хесо, и огрызок вывалился из моих ослабевших рук.
— В Библии это ничем хорошим не кончилось, — ошарашено пробормотала я. — Но… у тебя же будут проблемы!
— Меня уже объявили преступником и изгнали, — признался Хесо. Он говорил об этом совершенно спокойно, словно мы обсуждали прошлогодний урожай риса в северных провинциях, а не его жизнь.
— Что? — я невольно схватилось за сердце, но скорее по привычке, потому что оно, сегодня сбивающееся с ритма в самый неподходящий момент, сейчас вело себя неожиданно прилично. Если честно, я была так рада видеть Хесо, что уже чувствовала себя совершенно нормально, и даже противная слабость пропала. — Хесо, зачем ты это сделал?
— Потому что ты чуть не умерла, — помедлив, сознался Хесо.
— Я…что? — ошарашено переспросила я. То есть, сегодня я, конечно, чувствовала себя не очень, но и не как умирающая…
— Врач сказал мне, у тебя слабое сердце, и тебе нельзя было волноваться, — Хесо, придвинув меня к себе, обнял и прижал к себе. Его руки, обхватившие мои плечи, дрогнули, а голос звучал сдавлено и глухо: — Я думал, что не успею — ниточка, что соединяла твою душу с телом, истончилась и почти оборвалась.
