прошел, — меня обидело то, как он воспринял мои вчерашние неуклюжие попытки сблизиться с ним.
Ройс моргнул, кажется не до конца осознав, что именно я сказала.
— Элиза… Вы ведь не хотите сказать…
— Я лишь хочу, чтобы Вы знали, что вчера вечером касалась Вас потому что… хотела этого. И никакое зелье здесь ни при чем.
Несмотря на всю мою браваду, я была смущена и отвернулась, пряча от него яркий румянец на щеках.
— Элиза… посмотри на меня, — мягко попросил Зверь, касаясь меня горячей лапой.
Я с трудом удержалась, чтобы не уткнуться в нее носом.
— Ты же видишь… какой я… За столько времени почти потерял надежду стать прежним и вернуть человеческий облик. Неужели, тебя не отталкивают шерсть, клыки, когти… смотри, они у меня огромные, — говоря все это, Зверь по очереди демонстрировал мне то, что считал своими недостатками.
— Я чудовище, Элиза…
— Не говори так, — покачала головой, вновь касаясь его щеки.
— Ни клыки с шерстью делают кого-то чудовищем, Ройс. А поступки.
— Вайолет считала меня таковым… — отвернулся Зверь, обхватив голову огромными лапами.
— Вайолет — непроходимая идиотка, — не сдержалась я, но тут же взяла себя в руки, успокаиваясь, когда заметила его удивленный взгляд.
— Ройс, я уже говорила, что считаю Ваш брак ошибкой. И безусловно твоя вина в этом есть. Но то, как она вела себя — просто не укладывается ни в какие рамки.
В его глазах мелькнула и тут же пропала надежда.
— Ты не все знаешь…
— Так расскажи мне, — попыталась остановить я его.
— Не могу… даже если бы и хотел, пророчество не позволит. Тебе предстоит узнать все самой…
Последние слова донеслись уже издалека. Он вновь ушел, оставив меня одну.
Стиснув зубы, я смахнула злые слезы, устремившись в противоположную сторону.
Какая же я наивная. Решила, что стоит мне набраться смелости и открыться ему, как все препятствия разрушаться и мы… А, что собственно мы? Будем вместе? Он меня полюбит? Забудет бывшую жену? Не слишком ли много я прошу?
Все в который раз упирается в пророчество. Он не поверит мне и не позволит себе даже мысли о чем-то, пока будет в его власти.
После произошедшего я больше не открывала дневник, подсознательно виня его во всем, но сейчас пришло время вернуться к чтению. Если я хочу найти и разрушить пророчество, мне придется пройти через это и узнать, что же на самом деле произошло в замке.
Преисполненная решимости, поспешила в восточную башню, где все также лежал дневник, брошенный мною на туалетном столике.
Уже входя в спальню, столкнулась со Стоуном.
Мужчина с тоской смотрел на портрет Вайолет, пропуская сквозь пальцы ее шелковый платок.
В груди неприятно кольнуло. Я была рада, что Ройс не видит этого. Уверена, он бы расстроился столь явному проявлению чувств со стороны брата.
— Знаете, Элиза, тогда, в день нашего приезда, я видел в Вас ее… В ироничной усмешке на губах, в характерном блеске глаз, в порывистых движениях… на долю секунды мне показалось, что это она идет ко мне через всю столовую и как будто не было всех этих лет и мы… — мужчина прикрыл глаза, уткнувшись в платок носом и шумно втянув хранивший долгое время запах бывшей владелицы.
— Вы не только напомнили о ней, но и всколыхнули давно ушедшие чувства. Те, которые заставили забыть и о любви к Ройсу и о долге. Я совершил ужасное — лишил невинности жену брата, в которую он был без памяти влюблен… Я так надеялся, что он никогда не узнает…
Я вздрогнула, осознавая, что значат эти слова, неосознанно попятившись.
Стоун горько усмехнулся.
— Вы пришли за дневником? Не стоит бросать его так… Вы ведь его еще не прочли до конца? — поднял на меня полубезумный взгляд брат Ройса.
Не став лукавить, покачала головой. Если кто и задумал вырвать оттуда парочку страниц, помешать я этому не в силах. Дневник пролежал здесь довольно долгое время.
А мужчина, тем временем, перешел к туалетному столику, кончиками пальцев коснувшись злополучной книги.
— В свое время я потратил не один день на его поиски. Так хотел узнать, что она в действительности ко мне чувствует и правдивы ли были ее слова обо мне…
Значит он еще не открывал его. Я видела это по взгляду. В нем как будто что-то противилось этому. Стоун хотел остаться в неведении в отношении истинных чувств Вайолет.
Резко отдернув руку, мужчина, не оборачиваясь быстрым шагом покинул спальню. Вскоре внизу хлопнула дверь.
Я покачала головой, забирая дневник.
Сколько же несчастья принесла эта женщина роду ди Трейт.
«После всего, что он сделал я твердо решила, что не отдам мужу то, что он так жаждет заполучить. Ни за что. Я найду того, кто станет моим первым мужчиной. И на этот раз с выбором я не ошибусь. Мужу будет также больно как мне, когда он сообщил об Элваре. Я за все отомщу ему…»
Читать дневник с каждой записью становилось все сложнее. Каждая строчка была пронизана лютой ненавистью к Ройсу, дышала злобой и желанием отомстить. Я была права, когда решила, что Вайолет помешалась на том, что ее муж виноват во всем, что с ней случилось.
Пройдясь по спальне, немного размяла ноги, затем вернулась в кресло, вновь беря дневник в руки. Нужно дочитать его во что бы то ни стало.
«О, теперь я знаю, с кем проведу ночь. Я нашла идеальную кандидатуру — горячо любимый младший брат мужа — Стоун. Муж так ему доверяет, делится планами, сокрушается, что несчастлив в браке. Я слышала их сегодняшний разговор за бокалом бренди. Что ж, дорогой муженек, пора и тебе узнать, что значит предательство…»
Я заметила, что сейчас записей в дневнике стало на порядок меньше, а перерывы между ними все больше. Вайолет сильно изменилась после произошедшего с Элваром. Она озлобилась и больше не описывала окружающие вещи, природу, события. Лишь жесткие едкие комментарии тому или иному, а также описание своего плана мести. Это стало практически навязчивой идеей девушки. Рисунков также почти не встречалось. Лишь небольшие зарисовки, да и те, чаще всего были неаккуратно зачеркнуты.
«Как же непроходимо глуп оказался Стоун. Впрочем, как и все мужчины. Мне хватило пары улыбок и томных взглядов, и вот уже этим вечером он пригласил меня на прогулку в саду. Муж отсутствует и никто не сможет мне помешать. Я сделаю все, чтобы влюбить в себя этого восторженного юнца, а потом соблазнить его…»
