Временами главари бросали в толпу «своих» краткие шепотки. Я попыталась расслышать, но остальные смутьяны так гундели, что это не представлялось возможным.
Эх! Была не была!
Чего мне терять? Уволят? Хотя бы живой до дома доберусь! Если сильно повезет, еще и в здравом уме. Опять же, от домогательств Вархара избавлюсь. Вспомню, что такое ухаживания без лапаний и обещаний показать себя «везде».
Я попыталась вернуть ощущения во время магнитной бури, когда остановила на подлете шальную мебель. Выбросила вперед руки, без особой надежды на первую попытку.
Но главари взмыли в воздух как птицы и повисли над потолком вниз головами как летучие мыши.
Из их карманов посыпались: ножи, шарики размером с апельсин, подозрительно похожие на рогаточные снаряды, монеты, размером с грецкий орех, и примерно такие же кнопки. Боюсь даже предположить, кому они предназначались.
Крупнокалиберный град забарабанил по тем магнетикам, что не успели вовремя сориентироваться и ретироваться с места бомбардировки.
По холлу разнеслись залихватские крики. «Ой!» «Ай!», «Да чтоб тебя!» перемежались с трехэтажными ругательствами. Перекрывали все душераздирающие, непереводимые вопли тех, кому попало по самым чувствительным местам.
Я намеренно зафиксировала магнитным полем только ноги заводил. Град продолжался так долго, словно у них не карманы, а, как минимум, амбарные мешки.
Последним из кармана главаря магнетиков вывалился… топор. Да, да, самый настоящий топор, каким рубят дрова. Просвистав до пола, он лихо срикошетил, и в нарушение всех законов физики, резво полетел в толпу по нашу сторону световой завесы.
Этажности у ругательств резко прибавилось. Крики перешли в ультразвук — на смутьянов посыпались снаряды, заготовленные для вражеского лагеря. Видимо, живой и веселый топор не одну меня поразил до самых глубин души. Сосредоточенность магнетиков мгновенно свелась к нулю, а цели — к увиливанию от топора.
Стайка железных вещей освободилась от их пагубного влияния, и как порядочная, повиновались гравитации.
Магнетики заметались по своей половине холла, пытаясь увильнуть от топора и не попасться под град легких и тяжелых предметов. Задачка выпала им непростая.
Словно ракета с самонаведением, топор метил в самую «гущу событий». Туда, где столпилось побольше жертв. Сейфы и металлические ящики контрольным выстрелом добивали одиночных скитальцев, что исхитрились избежать прицела топора.
Придавленные этими увесистыми, железными в прямом смысле слова, аргументами в пользу дисциплины, так и оставались лежать ничком. Наверное, на всякий случай.
Вскоре весь пол был усеян «металлическими черепахами». Сейфы и ящики громоздились на спинах распластанных на камнях студентов угловатыми панцирями.
И даже те магнетики, на чье темечко ящик грохнулся столь удачно, что наделся как шлем, не пытались избавиться от нежданного головного убора. Или оставили его на случай атаки бешеного топора?
Я понимала, что это неправильно, непрофессионально, несолидно, наконец. Но дикий хохот так и рвался из горла при виде студентов, на чьи затылки слишком метко спикировали сейфы.
Бронебойные, судя по этим судьбоносным встречам с мебелью, темечки магнетиков пробили дыры в самом удачном месте — внизу сейфов.
И теперь у них на головах красовались высокие металлические шлемы. Мигом вспомнился анекдот: «Не квадратная у тебя голова, не квадратная».
Но самое смешное было не в этом. «Сейфоголовым рыцарям» пришлось вступить в неравный бой со своенравными «забралами». Дверцы неустанно захлопывались. И посвященные в рыцарей ударом мебели по голове, с размаху налетали на стены и товарищей. Хуже того! Упрямые «забрала» так и норовили закрыться на магнитный замок, словно стеснялись показывать свету лица хозяев.
Услышав ухмылку Мастгара Раттифера — преподавателя моей кафедры, я догадалась, откуда у топора такие чудеснейшие свойства.
Преподы вступили в бой!
Мастгар хохотнул и подошел ко мне, подмигивая — сверху вниз. На голову выше Вархара, грузный, с заметным животиком, он ужасно напоминал огра. Что, впрочем, совершенно не мешало Мастгару носить еще более узкие футболки, чем проректор. И не менее тонкие — пупок Раттифера прорисовывался сквозь ткань во всех подробностях. Вплоть до мельчайших складок кожи.
Мастгар «рулил» топором более увлеченно, чем ребенок самолетиком с пультом управления. Высокий каштановый хвост на его макушке задорно раскачивался из стороны в сторону. Движения повторяли металлические кольца на сосках, размером с иной браслет. Дресс-код Академии все сильнее поражал мое воображение.
Акулья улыбка на квадратном лице Мастгара (наверное, мужчины с другими улыбками не проходили кастинг у Езенграса) демонстрировала отсутствие трех зубов.
Информационное поле не дремало. Напротив, вознамерилось не лишать меня удовольствия и в картинках поведало о подвигах нового подчиненного.
Вышагивая по коридорам вразвалочку, огр неизменно насвистывал в дырки какую-нибудь мелодию. Легкие и даже тяжелые предметы на пути его «музыки ветра» сметало как ураганом.
Я прямо увидела, как от посвиста Мастгара падали с книжных полок и кружили в воздухе, словно осенние листья, брошюры с заданиями по практике. Очень удачно, прямо на голову электрика грохнулся со шкафа ведерный ящик с канцелярскими товарами. Усыпанный ручками, тетрадями, папками, с воткнутыми в прическу карандашами, как у гейши, электрик выдал такую фразу… Я еще долго гадала — были ли в ней слова, или только выражения.
Со стола одной из кафедральных лаборанток четырежды падали и разбивались вдребезги вазы с цветами. Неунывающая девушка приклеила очередную вазу каким-то «супермоментом». Его инструкция обещала удерживать скандра на потолке «не меньше десяти дней». Не знаю как скандр на потолке, но ваза все равно не удержалась. «Музыка ветра» изо рта Мастгара разрушила действие клея «супермоментно». Теперь лаборантка запирала вазы с цветами в сейф и баррикадировала его шкафом. Зачем? Кто ж ее знает. Я еще не научилась управляться с новым даром. И коварное, как и все местное, информационное поле издевательски загружало в голову только те сведения, которые хотело.
По этой же причине я все еще не разобралась, какой же расы Мастгар. Но его мясистый нос, глубоко посаженные глаза и массивные надбровные дуги впечатлили бы не одного земного антрополога. Не говоря уже о приплюснутом черепе и сильно выдвинутых вперед челюстях, как у шимпанзе.
Вскоре ко мне присоединился еще один колоритный персонаж кафедры физики.
