Нет, будем жить долго и счастливо, вот только — встану на ноги, а там посмотрим, как и что делать.
В дверь постучали, Реми открыл сам и что-то сказал, затем обернулся ко мне.
— Сударыня, пришел господин граф, он хочет видеть вас.
— Пусть войдет, — сказала, подтянув к себе поближе одеяло. Я не могла отказать графу, хотя чувствовала себя на тот момент очень неважно. Надеясь на то, что Бюсси не пробудет у меня долго, решилась на эту встречу.
Он стремительно вошел и встал в нерешительности у порога. По тому, как граф мял перчатки, я поняла, что он сильно нервничает и эта встреча для него не из легких.
— Вы хотели меня видеть, сударь?
— Да, сударыня, хотел.
Он медленно прошел и придвинул кресло, сел в него и только тогда посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Как на свидании, время остановилось. Мы смотрели друг на друга, не решаясь произнести и слово. К чему они, когда вина графа читалась в каждом жесте, а я… я просто не могла говорить, боясь разреветься о того, что по своей глупости, причинила слишком много страданий его душе.
Так и молчали до того момента, пока вошел лекарь и бесцеремонно выпроводил графа за дверь, напоминая ему, что для скорейшего выздоровления мне нужен отдых и покой.
Не давая воли чувствам и размышлениям, я уснула. Незамедлительно воспользовалась советом ле Одуэна, состоявшим в том, что нужно больше спать. Теперь мне очень хотелось выздороветь для новой жизни.
Утро выдалось серым и дождливым. Генрих Валуа до омерзения не любил такие дни. Они тянулись, казалось, до бесконечности, заполненные унылостью и тоской.
Только Шико мог поднять ему настроения веселыми байками, анекдотами или розыгрышами. От некоторых из них Генрих смеялся до колик в животе. Сегодня же все шло совсем не так, как обычно. Шут был понур, отвечал невпопад и уже битый час сидел на полу его опочивальни в одной и той же позе.
— Шико, друг мой, ты грустишь? — король с любопытством рассматривал задумчивого и как-то странно притихшего друга. Тот, не шелохнувшись, смотрел безотрывно на огонь в камине уже довольно продолжительное время, не обращая никакого внимания на Его Величество, — Уж, не заболел ли ты?
— Нет, что ты, Генрих? Шуты никогда не болеют и не грустят, это всего лишь маска, — возразил вдруг Шико, встрепенувшись. Он лучезарно улыбнулся и состроил уморительную гримасу, вызвав усмешку короля. — Я репетирую, друг мой, новую пьесу для тебя. Только и всего!
— Хорошо, если так. Чем ты меня порадуешь, Шико?
— Тебе будет очень интересно, дорогой мой Генрих, обещаю. Теперь же позволь мне покинуть тебя. Есть одно очень важное дельце, — подскочил шут на ноги и направился к двери, но остановился на возглас Генриха:
— Ну, вот! Дела для тебя важнее, чем король!
— Что ты?! Что ты! Нет ничего важнее тебя, Генрих! Я же стараюсь для нас обоих.
— И для государства!
— Вот именно! — воскликнул Шико, упархивая летящей походкой за дверь, освободившись, наконец, от скучающего короля.
У господина шута все мысли теперь были обращены в одну сторону — Катрин. Только она сейчас заполняла каждую минуту его жизни. Шико не мог простить себе промах. Он опоздал, не успел защитить её от рокового шага. Уже на полпути к Собору, мэтр понял, что его обманули. Не даром госпожа де Шнур так легко сдалась под его натиском. По последнему указу Генриха — дуэли были запрещены, и вряд ли граф являлся настолько безрассудным, чтобы устраивать её прилюдно.
Возле Собора всегда — полно людей… Нет, что-то тут не так! Шико решил пойти на эту встречу вместе с Катрин, поэтому поспешил вернуться. Жаль, что добрая мысль посетила его слишком поздно. Улицы были запружены людьми и протолкнутся сквозь них, едва удавалось. Карманникам сейчас — раздолье! Тут и там, горожане оказывались освобожденными от кошельков. Недовольные возгласы и посылы проклятий в толпу неизвестным адресатам, только больше подогревали азарт воришек. Шико увидел двоих из них, благо, что он не носил деньги на виду. Тем не менее, верхом проехать было бы практически невозможно, если только в карете. Шут очень не любил "сундуки на колесах" и предпочитал совершать путешествия либо верхом, либо на своих двоих, которые никогда его не подводили. Возвращаясь к Лувру, он понял, что выпустил из рук драгоценное время, и наверстать его теперь будет весьма нелегко. Знать бы еще, в какую сторону ушла Катрин. То, что она отправилась на встречу с Бюсси, в этом Шико не сомневался.
К счастью, мэтр увидел господина ле Одуэна, который принадлежал двору графа, уж это шут знал точно. Он тут же поспешил выяснить, где находится в этот момент де Бюсси.
— Мой господин назначил мне встречу у Турнельского дворца. Через четверть часа, я думаю, он будет на месте.
— Что?! Четверть, всего четверть часа… до…, — нет, Шико не хотел, не мог поверить в то, что Катрин осталось жить меньше пятнадцати минут. Он летел, не разбирая дороги, и понял, где граф назначил поединок. Ведь и сам мэтр не раз там фехтовал, защищая честь и достоинство.
— Нет! Бюсси, нет! — выкрикнул он на бегу, но слишком поздно…
Его не услышали, Катрин пошатнулась и упала в траву. Шико рванул к ней, оттолкнул Бюсси в сторону, присел рядом с неподвижным телом. Повернул её к себе, кровь струилась из рваного камзола, орошая в багровые цвета землю. Шут прислушался, девушка дышала. Значит, оставался шанс, призрачная надежда на чудо.
Шико позвал по имени, она открыла глаза и с такой болью посмотрела на него…
"Как я мог опоздать, как?!" — клял он себя, желая повернуть время вспять, жаль ничего уже не изменить. — "Катрин, девочка, как же так?" Ведь Шико узнал её почти сразу в том мешковатом, смешном костюме. Она играла с ним, а он не возражал, лишь ждал, когда сломается и расскажет правду. Смелая, добрая, наивная — так не похожа на всех жеманниц Лувра. Как она попала в Париж, откуда? Что за странная судьба выпала этой девочке? — он не знал. Де Шнур — смешное имя, которого просто не существовало ни в одной ветке дворянства, значит, снова её выдумка, но зачем, почему? От кого она скрывалась? Что заставляло её бежать по жизни без оглядки или кто? Он не находил ответа на эти вопросы, а сейчас… сердце сдавило болью… не успел.
Бюсси с недоумением смотрел на Катрин, умирающую на руках Шико, едва осознавая, что только что сделал своими руками.
— Реми! Скорее!
Ле Одуэн протиснулся между ними и осмотрел рану:
— Госпожу можно спасти, только…
— Что?! — одновременно проревели граф и шут, с надеждой уставившись на лекаря.
— Нужен бинт…
Шико не раздумывая, снял с себя камзол и сорвал рубаху, разрывая ее на широкие полосы, вместе с Реми, они занялись Катрин, Бюсси стоял в стороне, нервно поглядывая на них.
