— Но это невозможно, должны быть симптомы, — я вытащила его из палаты, прошипев ему это в лицо.
— Их нет, он по-прежнему, человек.
— Хорошо, но что будет, если он умрет?
— Ты, правда, хочешь это видеть? Может, поверишь мне на слово? Они остаются трупами.
— Господи, ты их убиваешь? — я уже была на грани.
— Да, так и есть. Только так мы можем понять последствия сыворотки. Поверь, они знали, на что идут, и те суммы, что получают их родственники, в полной мере компенсируют их потерю.
Я не верила своим ушам, у него все было просто. Не в силах больше выносить этот бред, я резко развернулась и пошла к лифту.
— Не понял, ты что уходишь? — он настиг меня мгновенно, перегородив мне путь.
— Да, ухожу. Отойди сейчас же!
— А то что? Опять врежешь мне? У нас вроде такая традиция….
— Очень смешно, — я с трудом сдерживала улыбку, — Отойди, а то врежу.
Вместо ответа он схватил меня за руку, и поволок в другое крыло. Сотрудники бросали на нас косые взгляды, но быстро прятали глаза, продолжая заниматься своим делом.
Он затащил меня в помещение, похожее на библиотеку, огромные стеллажи были заставлены книгами, они достигали потолка. Но сейчас это меня мало интересовало, я оказалась один на один, с его темпераментом. И прекрасно осознавала, чем это все закончится.
— Зачем ты пришла? Мучить меня? Я год тебя не видел, и уже смирился. Но ты… — он подошел, взяв прядь моих волос, вздохнул их запах, — Как же вкусно ты пахнешь, сними трусики, или ты их не надела? — Он резко задрал мою юбку, так что она затрещала по швам.
Я вспомнила ревнивую секретаршу, и представила как он и она, в его кабинете….
Размахнувшись, я врезала ему хлесткую пощечину.
— Я тебе говорил, не распускать руки? — прошипел он мне в лицо, схватив при этом за волосы, — Ну, почему ты вечно дерёшься?
— Пошел к черту!
— Ладно, так что следует дальше? Ах, да, это….
Мои трусики оказались в его руках, отшвырнув их в сторону, он со злорадной усмешкой схватил меня в охапку, скинув с огромного стола книги, швырнул меня на него, как тряпичную куклу. Мой костюм трещал по швам, разлетаясь в клочья, сорвав с меня все, он жадно провел рукой по моей груди.
— Ты любишь меня? Если ревнуешь, значит, у меня есть шанс? — произнес он глухим голосом, не поднимая глаз.
— Прошу, не говори ничего, просто люби меня….
— Хорошо….
Я осторожно сняла с него пиджак, затем рубашку. Его торс был великолепен, мои ладони заскользили по его телу, спускаясь ниже, он издал судорожный вздох, рванул молнию на штанах, подтянув меня за бедра, пристально посмотрел мне в глаза.
— Я буду так долго любить тебя, ты станешь, умолять меня остановится….
Он овладел мной нежно, осторожно, будто боялся причинить мне боль. Это вызвало во мне новый приступ ревности, он видимо принимал меня за одну из своих фарфоровых кукол. Но это же была я! С моих глаз скатились слезы, я уже не могла остановиться, боль была слишком мучительной.
— Лина, что с тобой? — Павел схватил мое лицо в ладони, — Посмотри на меня, и запомни. Я люблю тебя, всегда любил. Никто не займет твое место, никогда. Не плачь, умоляю, прости меня, прости….-он резко отстранился, упав рядом со мной на стол.
Я повернулась к нему, он лежал на спине, закрыв лицо рукой. Мое сердце дрогнуло, я давно простила ему все, и прощу вновь, если понадобится.
— Я устала, эта боль не проходит, ты сказал, она пройдет быстро, но ты солгал. И я так и не смогла возненавидеть тебя, как ни старалась.
Он молча прижал меня к себе.
****
— Твою мать, Лина! Где ты? Что опять случилось?
Вопил Павел, влетая в мой кабинет в университете. Я слегка опешила от такого поведения, проводив перепуганную секретаршу, зарыла дверь кабинета.
— Ты чего орешь? — вопросительно подняв брови, спокойно произнесла я.
— На звонки ты не отвечаешь, дома тебя нет. Какого хрена? А?
— Не понимаю, что тебя так выводит из себя? Мы вроде как обещаний не давали, и это было порывом, — я имела в виду ту вспышку в его центре, которая так ни чем и не закончилась.
— Издеваешься? Я принял это как знак, нашего примирения.
— Так и есть, мы помирились, — невозмутимо проговорила я, пожав плечами, — И что я должна собрать свои вещи и примчатся к тебе? Вот так просто?
— Так вообще- то я и думал. И в чем проблема?
— Да, ты может и думал. Но как всегда забыл спросить меня.
— Ладно, спрашиваю сейчас. Мы можем начать все сначала? Ты позволишь мне, пригласить тебя на ужин?
— Нет, у меня другие планы. Может завтра…
Я открыла ежедневник, делая вид, что ищу свободную дату. Павел, издав рычание, подскочил к столу, вырвав тетрадку, отшвырнул ее в сторону.
— Хочешь вывести меня? Или что там в твоем мозгу, сера закипела? Лина, завязывай, — угрожающе произнес он, последнюю фразу.
— У меня, правда, дела, честно. Не спрашивай какие, тебе не понравится ответ.
— В восемь, будь готова. И не вздумай прятаться, это бесполезно.
Как только за ним закрылась дверь, я откинулась на спинку стула, с самодовольной улыбкой. Пусть не думает что все так просто, я знала, что он сгорает от желания, тогда мы так и не закончили начатое. Мне пришлось покинуть центр, в больничной рубашке, так как от костюма остались одни лохмотья.
Я старательно избегала его три дня, и вот он, не выдержав заявился сам. Сегодня уезжал Марк, он считал, что больше не нужен мне, свою миссию он выполнил. Теперь он хотел вернуться домой, и я должна была проститься.
К пяти часам я была в аэропорту, Марк, схватил меня в свои объятия, крепко прижав к себе.
— Спасибо тебе за все, — я отстранилась, нежно коснулась его лица, — Ты очень дорог мне, я очень люблю тебя.
— Знаю, — произнес он с улыбкой, — Пообещай мне только одно. Не давай этому козлу, обижать себя.
— Этот козел, любит меня…
— Да-да-да, и ты любишь его. Слышал неоднократно.
— Марк, перестань. Ты нашел чудесную девушку, она так тебя любит.
Он встретил ее пять месяцев назад, и по уши влюбился. Они были чудесной парой, я, наконец, была спокойна за него.
— А вот и она…
Марк подошел к своей девушке, нежно ее, поцеловав в губы. Я обняла ее, попросив дать нам возможность еще немного побыть вместе. Она лишь улыбнулась, и пошла, разглядывать журналы у киоска.
— Вот скажи, где ты еще найдешь такую? — я с восхищением смотрела ей вслед.
— У меня была лучше…
— Марк, пожалуйста. Береги ее, ты заслуживаешь быть счастливым.
Объявили его рейс, я со слезами на глазах обняла его.
— Перестань, ты можешь в любой момент прилететь, мы все соберемся, и устроим попойку.
— Так и сделаем, я приеду, обещаю. — Прошептав ему, я разомкнула объятия.
Как только они скрылись из виду, я смахнула слезы и пошла к выходу. Павел стоял у входа, засунув руки в карманы штанов.
— И почему я не удивлена. Тебе стоит найти с ним общий язык.
— Это твое условие? Что еще, моя госпожа?
Проигнорировав его реплику, я вышла из здания. Павел вышел следом, открыв заднюю дверь своей машины, пригласил меня сесть.
— Поедем сразу в ресторан. Я голоден, но не в том смысле, ты меня понимаешь.
— Сочувствую, но я поеду на своей.
Я пошла в сторону стоянки, внутренне ликуя.
— Лина! Черт тебя возьми! — он догнал меня, перегородив дорогу, — Не переигрывай, я могу потерять терпение.
— Да что ты? Что я должна сделать? Упасть к твоим ногам? Или может встать на колени, расстегнуть молнию на твоих штанах….
— Я не против, если тебя ничего не смущает, то давай.
— Смешно, правда, — я обошла его, собираясь идти дальше.
— Не ну смотри! — он опять перегородил мне дорогу, — Вот! Хотел сделать это в ресторане, но ты же выпендриваться решила.
Я в изумлении уставилась на бархатную коробочку. Павел открыл ее, достав изумительное кольцо, с огромным синим камнем, схватил меня за руку, надел его на палец.
