Нестерпимая горечь жгла душу. Мэтр Силаб был для меня не просто учителем, он был тем идеалом, на который я равнялась. Конечно, я не надеялась когда-нибудь стать таким же выдающимся ученым и философом, как магистр, но мечтала, что со временем он станет гордиться мной, как своей ученицей. Эта рана никогда не заживет.
Нет, об этом сейчас не следует думать и вспоминать… Я продолжала бесцельно бродить по комнате туда-сюда, пытаясь отвлечься и не думать о предательстве того, кого любила как дочь.
С трудом отодвинула тяжелые мысли и вернулась к происходящему. Почему мне не позволяют войти? Что могло случиться с Эдвигой у меня в комнате? Травма? Внезапный приступ болезни? Но еще утром она казалась бодрой и веселой. Сердце сжималось, чуя новую беду. Чем еще огорошит этот несчастный день?
Дверь в коридор так и осталась распахнутой, внезапно пространство за ней наполнилось голубоватым сиянием — из портала вышел принц Дитрик. Он бросил на меня странный взгляд, но ничего не сказал и быстро скрылся за дверью, ведущей в мою спальню. Минутой позже туда же прошли королевский дознаватель с несколькими помощниками и лорд энн’Невеллиор.
Графиня вызвала всех, даже целителя, — значит, случилось что-то действительно серьезное. Скверное. Комната закружилась перед глазами, я осторожно дошла до дивана и съежилась в ожидании очередных недобрых вестей, впав в состояние похожее на прострацию.
— Сьерра Миарет, пойдемте, я провожу вас в новые покои.
Я вздрогнула и встрепенулась, услышав над собой голос графини. Впилась пытливым взглядом в лицо статс-дамы, пытаясь за обычным безупречным фасадом внештатного советника принца, разгадать ее истинные чувства. Показалось, что сквозь бесстрастную маску придворной дамы просачиваются беспокойство и страх. Тем не менее она спокойно подала мне руку, помогая подняться.
— Что с Эдвигой? — спросила я шепотом.
— Все в порядке. — Графиня отвела взгляд. — Нам лучше уйти, дитя.
Знакомый маг из охраны открыл портал.
— Но почему? — я уперлась ногами в ковер, не позволяя увлечь себя в голубое сияние. — Объясните!..
— Это решение его высочества, и мы не будем обсуждать его приказы, — последовал холодный ответ, и меня втянули в пространственный ход.
Я получила ответ на свой вопрос, но позднее.
***
Остаток вечера и часть ночи я мучилась неизвестностью. Впрочем, мне ли жаловаться? Казалось, весь замок не спит, а лихорадочно трудится. Окна кабинета в моих новых покоях выходили во внутренний дворик замка, замощенный ровными серыми плитами. Напротив, как я догадалась, располагались окна дворцовой канцелярии — управленческого аппарата, которым руководит дядя Рик. Этой ночью свет в большинстве помещений не гас, там шла напряженная работа.
Я забралась с ногами на подоконник и наблюдала за мелькающими в окнах тенями. По двору то и дело сновали курьеры с какими-то папками, их шаги то и дело гулко разносились по плитам двора.
Графиня давно покинула меня под предлогом, что в королевском крыле замка мне ничто не угрожает. Я не возражала. Холодностью и явным неодобрением графиня напоминала лейру тэ’Остейн, и потому раздражала. Понимаю, это несправедливо по отношению к статс-даме — та имеет право обижаться на меня за легкомыслие, вызвавшее сегодняшнюю катастрофу. Но тем больше у меня поводов избегать ее общества.
Указав на накрытый крышкой поднос с едой, графиня ушла, и осваиваться в новых покоях мне пришлось самостоятельно. Ужин так и остался нетронутым: я выпила лишь стакан воды. Чуть позже явились служанки, чтобы помочь приготовиться ко сну, но я отпустила их, уверив, что все сделаю сама.
После столь утомительного дня я чувствовала себя вымотанной и грязной. Мрачные тягостные мысли будоражили сознание, и я только рада была отвлечься на мелкие заботы — переодеться и без посторонней помощи принять ванну в роскошной мраморной купальне. Теплая вода и шапки пены с неповторимым ароматом горной фиалки (даже думать не хочу, сколько стоил этот шампунь, но использовала капельку) помогли расслабиться и, если не утешили, то временно успокоили. Горная фиалка напомнила то давнее видение в подсобке оранжереи. Я только рассмеялась: сейчас ничьих глаз в тумане я не увидела, а жаль, было бы забавно. Кажется, прошло всего четыре месяца, а столько перемен в жизни! И в ней столько странного, что галлюцинация кажется нормальным явлением.
Одевшись в заранее приготовленные ночную рубашку и халат, я босиком прошлепала в полутемный кабинет в поисках книжки, да так и застыла перед окном. Множество огней в крыле напротив — мелькающие тени в зашторенных окнах пробудили воображение и отвлекли от мрачных, бесплодных дум. Вместо того чтобы рыться в шкафу в поисках романа, я вскарабкалась на подоконник и уставилась в темноту на светящиеся оконные арки. Силуэты — то резкие, то расплывчатые — появлялись, исчезали, дергались или двигались плавно, интригуя, уводили в мир фантазии.
Игра теней за окном, словно представление в театре, против воли так увлекла меня, что я вздрогнула от неожиданности, когда рядом со мной на подоконник уселся принц.
— Думал, ты спишь, Миа, — тихо проговорил он.
— Не хочется, — ответила я расслабленно, все еще во власти странного очарования. Однако, взглянув на темный силуэт дяди, немедленно вернулась к проблемам: — Что произошло с Эдвигой? Она жива?
Его высочество довольно долго молчал, глядя на тускло освещенные плиты внизу. Наконец он повернулся ко мне: — Произошел несчастный случай. Горничная почувствовала жажду, собирая вещи в твоей спальне, но вода, предназначенная для тебя, оказалась отравленной. Наши специалисты по зельям сейчас изучают состав. Что-то новое: детекторы ядов не реагируют на него, тем не менее последствия летальны. Вероятно, отравители учли предыдущий опыт, ведь им не удалось обмануть твой артефакт на королевском обеде.
Слова Рика ледяными глыбами рушились на меня и хоронили надежду на спокойную жизнь. Мысленно я снова оказалась в освещенной луной комнате, в руках тяжелый хрустальный стакан, до краев наполненный водой из того самого графина. Встретилась глазами с призраком в зеркале, и пальцы внезапно онемели. Стакан упал, по паркету разлетелось множество искрящихся в лунном свете осколков. Вода выплеснулась на подол ночной сорочки. Несомненно, это был сон и не было никаких стекол. Но кто-то наяву отравил воду в графине, так что это было предостережение. Теперь это ясно, а тогда я не сообразила, что в графине яд. И теперь Эдвига мертва.
Я сжалась комочком, уткнувшись подбородком в колени.
— Я мешаю? Но кому? — голос прозвучал почти спокойно.
— Что? Даже слёз не будет? — Рик провел пальцем по моей щеке, убеждаясь, что это так. — Ты не устаешь поражать меня, Миа.
Я отвела его руку от лица, но не оттолкнула, а задержала в своей.
— Отвечайте, Рик.
— Что ты хочешь услышать нового, детка? Здоровье королевы серьезно подорвано, это известно всем. У нас с Иолантой есть враги, а вот прямых наследников нет. И в тебе видят вероятную преемницу, потому атакуют.
— Ну так заявите, что это не так! Или вы хотите моей гибели? Я не понимаю…
— Нет, твоей гибели я не хочу. И не допущу, — он погладил меня по голове, наклонился и поцеловал в лоб. — Отныне ты будешь жить здесь, на королевской половине. Сюда допущены только лично преданные слуги. Здесь безопасно, поверь. Я, конечно, предвидел, что враг начнет действовать, но так нагло и открыто… — Рик покачал головой. Насколько я видела в потемках, выражение его лица стало жестким. — Расследование торопливой попытки убрать тебя, предпринятой на банкете, высветило участие как минимум трех членов королевского совета. Раньше они считались лояльными или нейтральными. Сегодняшний инцидент, несомненно, добавит подозреваемых, ведь вещества хранят слепок силы своих создателей. Следствие ведется в строгой тайне, но в ближайшем будущем виновных настигнет справедливая кара. Можешь не сомневаться!
Я, конечно, поверила, что враги пострадают, только уверенности и оптимизма это не прибавило. Уберут этих — на их место придут другие, возможно, более коварные и изворотливые. Я тяжело вздохнула.
