И тут я припомнила и нервозность Ксава, и тетушку с утренней газетой — паззл сложился.
Чувствуя, что закипаю, я набрала брата. Он ответил не сразу.
— Ты знал. — Сразу перешла я к делу. — Ты знал, и ничего не сказал мне.
Ксав пристыженно молчал.
— Почему?!
— Я подумал, что, возможно, тебе это уже не особо интересно. — Ксав отвел глаза. — Ты так изменилась за эти четыре месяца.
— Ну ты и гад! — зло выдохнула я и разорвала соединение.
Во мне сейчас клокотал целый коктейль эмоций, и злость с обидой были самыми главными его составляющими. Я решительно ворвалась в гардеробную и принялась за поиски. Когда встревоженная Пруденс нашла меня, я кидала свои вещи с Изначальной в открытый красный чемоданчик.
— Мисс Мила, мисс Мила! — забеспокоилась Прю. — Что случилось? Почему вы здесь?
— Пруденс, я возвращаюсь домой! — Выпалила я, и, наконец, разрыдалась.
Прю растеряно кружила вокруг меня, не зная, что делать, а я вдруг впервые посмотрела на себя со стороны. Ксав сказал, что я сильно изменилась, и он был прав. С каждым днем, с каждым новой уступкой и компромиссом меня все сильнее затягивало в мэйферское болото. Муслин, кисея, суаре, балы, ни словечка в простоте. Когда я последний раз занималась чем-то действительно важным? Или взять, к примеру, Пруденс — когда я стала воспринимать её заботу как что-то само собой разумеющееся? А ведь есть и другие люди, которые служат в поместье — когда я перестала их замечать? Почему я позволила Мэйферу стать такой большой частью меня, что он вытеснил меня саму? У меня не было ответа.
Через некоторое время мне всё-таки удалось успокоиться. От попыток Пруденс замаскировать последствия я отказалась — я больше не хотела делать вид, что ничего не происходит, и не собиралась продолжать играть по мэйферским правилам. Мне предстояло самое сложное — объясниться с тетушкой.
Но с каждым моим шагом по направлению к её гостиной, моя решимость таяла. Я не любила конфликтов, и, в отличие от кузины Сони, никогда не умела отстаивать собственное мнение. Тихий саботаж и дипломатические лазейки всегда казались мне предпочтительнее.
У тетушкиных комнат я замерла в нерешительности, и почти повернула назад, но, внезапно, почувствовала злость. И на себя, за свою бесхребетность, и на тетушку, которая втянула меня в эти игры, и на всю эту ситуацию в целом. Не давая себе опомниться, я постучалась и, дождавшись приглашения, вошла.
Тетушка мгновенно поняла, что разговор предстоит нелегкий.
— Милочка, ты увидела новости? — Всплеснула она руками.
— Да, тетушка. Теперь наше с Ксавье пари больше не имеет смысла. У меня больше нет причин оставаться здесь. Я возвращаюсь домой.
— Но почему?! — Кажется, мне удалось шокировать тётю Гасси. — Мы же так прекрасно поладили, всё было замечательно!
— Да, всё было замечательно, кроме того, что я приехала работать в библиотеке, а в итоге всё свелось к тому, что я изображаю ценный приз на местной ярмарке невест!
— Тебя так обеспокоило сватовство Рауля? Милочка, он воспитанный молодой человек, и не потревожит тебя больше.
— Да причем тут Рауль?! — вспылила я. — Останься я тут, и не успею заметить, как обнаружу себя замужем, порхающей по балам и суаре и увлеченно обсуждающей фасоны рукавов, кружево и фестоны!
— А что плохого в замужестве? — поразилась тетушка.
— А что в этом хорошего? — парировала я. — Забросить дело своей жизни, свою мечту, чтобы годами подстраиваться под другого человека, с которым у тебя нет почти ничего общего, угождать ему, идти на компромиссы, чтобы оставшись одной выписать себе внучатую племянницу и играть в неё, как в куклу?
Тетушка вздрогнула, как от удара, и я тут же пожалела о сказанных словах.
— Что же, я могу тебя понять. — медленно произнесла тётя Гасси. — В твоём возрасте я сама думала и говорила про замужество точно так же. И лишь Винсенту удалось показать, насколько сильно я заблуждаюсь. Но, думаю, ты права — настоящее чувство вряди ли можно найти на балах Мэйфера, а я и так уже злоупотребила твоим хорошим ко мне отношением. Сандерс отвезёт тебя к СтаПорту, когда ты решишь покинуть Мэйфер.
Мой небогатый гардероб с Изначальной был упакован, Сандерс сообщил, что флайбус будет подан через час с четвертью, и я с грустью оглядывала комнату, в которой провела несколько месяцев, казавшихся теперь вечностью. Я в последний раз зашла в гардеробною, и пошла вдоль рядов мэйферских нарядов, ведя по ним рукой. Тихий всхлип мигом избавил меня от меланхолии — забившись в угол гардеробной и прикрыв лицо передником плакала Пруденс. Меня ожгло мгновенным стыдом — со своими душевными метаниями я совсем забыла про мою верную Прю. А ведь мой скоропалительный отлёт круто изменял не только мою жизнь.
— Прю, хорошая моя, не плачь! — я кинулась к Пруденс и вопреки всем правилам крепко обняла её за плечи. — Я обязательно что-то придумаю! У тебя будут самые лучшие рекомендации, какие возможны! Я сейчас же обзвоню всех знакомых, я сделаю всё, чтобы у тебя была работа!
— Мисс Мила, — выдохнула Пруденс, между рыданиями — Да разве в работе дело?! Вы же улетаете! Одна! И о вас будет некому позаботиться!
Пруденс зарыдала ещё горше.
Через некоторое время мне удалось успокоить камеристку, и выяснить, что тетушка оставляет её помощницей Бригитты, а самое искреннее огорчение у Пруденс вызывает мысль, что она не может последовать на Изначальную со мной. По мнению моей камеристки, я обязательно пропаду дома без должного ухода и заботы. Я заверила ее, что со мной всё будет в порядке, обещала писать ей письма и присылать снимки так часто, как смогу, но только после того, как она дала обещание, что будет отвечать мне.
Когда до отлета оставалось полчаса, я заметалась. До этого момента я совершенно не думала о том, какую одежду мне стоит надеть. Мне предстояло шокировать посетителей СтаПорта, и необходимо было решить, с какой стороны портала.
Я вспомнила день прибытия, фурор, который я тогда произвела, и плащ Рауля на своих плечах. Решение созрело мгновенно.
— Пруденс, ты не подскажешь, где сейчас плащ, в котором я прибыла в Редлиф?
Прощание вышло быстрым и скомканным. Тетушка после нашего разговора слегла в расстройстве и провожать меня не вышла. Бригитта была неотлучно с ней, остальные же работники собрались на лужайке, где меня дожидался флайбус. Пруденс снова захлюпала носом, прижавшись к кухарке. Я хотела сказать так много, но так и не нашла подходящих слов.
— Спасибо за всё. Это время на Мэйфере, благодаря вашим старанием, незабываемо. — Худшей банальности я бы придумать не смогла, но что поделать, если именно это я и чувствовала?
Перед тем, как Сандерс помог мне сесть в флайбус я последний раз обернулась на тетушкины окна — одна из занавесок качнулась. Очень хотелось верить, что мне не показалось.
Как я ни старалась держать лицо перед вышедшими провожать меня слугами, как ни пыталась изобразить безмятежную улыбку — на самом деле отъезд давался мне тяжелее, чем я могла предположить. Слезы Пруденс, чувство вины перед тётушкой за слова, которые не стоило произносить и то искреннее огорчение, которое вызвала в поместье новость о моем скоропалительно отъезде заставляли меня сомневаться в правильности моего решения. Я почти привыкла к Мэйферу с его условностями и негласными правилами, даже начала получать некоторое удовольствие от этой неспешной праздной жизни. Что, если я поддалась минутному порыву, и буду жалеть об этом? Что, если мое место именно здесь, а я не смогла оценить выпавший мне шанс?
Я смотрела в окно, как поместье становится все меньше и меньше, пока оно совсем не исчезло из вида. Потом мы стремительно пролетели над Остинвилем — и я жадно разглядывала домики с разноцветной черепицей, вывески, фигурки нарядных дам, вышедших на прогулку с джентльменами и меня все больше охватывала тоска. Что ждало меня на изначальной? Библиотека девочек Лисси? Долгие вечера с книгами? Ради чего я сейчас бежала с Мэйфера?
