пришла и ушла, но как только образ задержался в его сознании, это ещё сильнее умножило его злость. Он злился отчасти от того, как мало понимал свою злость.
Он. Не. Знал. Этих. Людей.
Почему некая часть его вела себя так, будто они знакомы? Хуже того, почему какая-то его часть словно заявляла невротически собственнические права на некое место в их жизнях? Такое чувство, будто часть его уже решила, что он заслуживает быть здесь, с этими людьми.
«С ней, — прошептал голос. — В её жизни. В её мире. В её семье».
Дэгс не спал в чужих домах.
Никогда.
У него имелись очень конкретные причины не спать в домах других людей. Дом вроде этого, являвшийся одним гигантским окном, представлял собой его худший кошмар.
Дэгс стоял там, не шевелясь, пока Азия просматривала кучу писем.
Она пролистала верхние в стопке, и её неоново-розовые губы поджались сильнее. Через несколько секунд её лицо расслабилось. Она триумфально выдернула нужное письмо, обошла бар и сунула его в руки Дэгса.
— Вот. Читай.
Дэгс развернул сложенный лист бумаги.
Он держал его перед глазами, сканируя строки текста.
Один за другим мы придём за тобой.
Феникс сгорит.
Двери откроются.
Примкни к нам. Примкни к нам и переродись.
Примкни к нам. Примкни к нам или умри.
Узри прославленное Изменение.
Сгори и переродись.
Убивающий Многих не может тебя спасти.
Убивающий Многих — один из нас.
Убивающих Многих принадлежит нам.
Дэгс уставился на лист бумаги, и от последней строки его горло сжалось.
— Убивающий Многих, — пробормотал он.
Предположительно это был буквальный перевод его алгонкинского имени.
Мегедаджик.
Убивающий Многих.
Джейсон Тиг никак не мог этого знать.
Азия или Феникс тоже никак не могли этого знать.
Подумав о страхе в глазах Азии, о нервозности Феникс, когда она спрашивала его о Джейсоне Тиге, Дэгс осознал, что никак не может сказать, что эта записка отсылалась к его имени. Особенно учитывая другое её содержание.
Феникс, похоже, сразу что-то уловила.
— Что? — спросила она с дивана. — Это что-то значит для тебя?
Дэгс нахмурился.
Всё ещё глядя на записку, он перевернул её и посмотрел на символ, который кто-то выжег на плотной бумаге.
Символ напоминал птицу в полете.
— Я останусь, — ворчливо сказал Дэгс, не до конца осознавая слова, слетевшие с его языка. — Я останусь на ночь.
— Уиии! — взвизгнула Азия, захлопав в ладоши.
Вопреки тому, как двадцати-с-чем-то-летняя женщина выразила это, Дэгс по её ауре и глазам видел, что облегчение искреннее.
Она правда хотела, чтобы он остался.
Он лишь радовался, что проспал часть дня.
Этой ночью он явно спать не будет.
Дэгс обустроил себе рабочее место на барной стойке в главной гостиной.
Конечно, ему предлагали другие комнаты.
Вероника тоже осталась на ночь и предложила ему кабинет на первом этаже, кабинет на втором этаже и куда более просторное помещение кухни.
Ознакомившись с базовой планировкой дома, Дэгс отказался от всех вариантов. Он хотел находиться примерно в центре, откуда он мог бы добраться до большей части дома за минимальное количество времени. Станция охраны находилась сразу справа от главного гаража, снаружи дома, так что близость к входной двери тоже была удобной. Близость к главной лестнице означала, что он имел относительно лёгкий доступ к верхним этажам.
И ещё Азия.
Азия предельно ясно дала понять, что хочет держать его в поле зрения, и это была ещё одна причина расположиться у бара. Находясь на противоположной стороне массивной гостиной, со стеной за спиной и перегородкой с одной стороны, Дэгс прекрасно видел всех троих на диване, развалившихся, чтобы смотреть кино и потягивать напитки.
Сам же Дэгс, поговорив с охранниками, устроился за барной стойкой из чёрного камня и принялся просматривать безделушки от сталкера.
Даже изучив всю кучу, он не почувствовал, будто узнал много.
Или, скорее, ему казалось, что он узнал не больше, чем после прочтения первой записки, которая, судя по всему, была обнаружена этим вечером на кухне, на деревянной доске, без почтовых марок и других указаний о способе доставки.
Дэгс пошёл поговорить с охранниками главным образом для того, чтобы посмотреть на их ауры.
Надо было сначала исключить их из списка подозреваемых, особенно учитывая обилие записок и других «объектов», появлявшихся в доме и снаружи него.
Ни от кого из них он не уловил такой ауры.
Один из них, Кэл, владел маленькой охранной фирмой, заключившей контракт на охрану дома. Дэгс уже слышал о них прежде; у компании была хорошая репутация, но завтра он сделает несколько звонков и убедится, заслужена ли эта репутация.
Сам Кэл казался нормальным. Азиат. Сёрфер. Накачанный, наверняка имевший чёрный пояс в том или ином виде боевых искусств, учитывая его телосложение и манеру двигаться.
Дэйв тоже ощущался нормальным.
Сложенный как танк, гигантский белый парень с хвостиком рыжевато-каштановых волос вовсе не показался Дэгсу таким типом, который увлекался бы ядерной физикой, но он казался компетентным и вполне приятным. Дэгс явно узнал в нём бывшего военного.
В целом они оба ему понравились.
Их ауры не вызывали никаких опасений.
Судя по опыту Дэгса, такие вещи всегда были видны в той или иной форме, как минимум, если там было что находить.
Ну, за одним исключением, во всяком случае.
Он нахмурился, и его взгляд скользнул к Феникс на диване.
Голова Карвера с волосами цвета грязный блонд и его мускулистое тело развалились на белых подушках дивана в нескольких футах от неё. Его рот приоткрылся, глаза были закрытыми. Похоже, он полностью отрубился. Азия свернулась калачиком на другой части дивана, уткнувшись лицом в лавандовую подушку. Она по большей части была накрыта белым одеялом из искусственного меха, которое придавало ей сходство с каким-то пушистым аномальным снежным существом.
Похоже, бодрствовала только Феникс.
Дэгс поймал себя на том, что изучает её профиль.
Она прямо сидела одна, на противоположной от своих друзей стороне дивана, предположительно чтобы её движения не разбудили их. Её лицо оставалось совершенно неподвижным, пока она следила за кадрами на гигантском настенном телевизоре.
Там показывался фильм ужасов.
Дэгсу это показалось… интересным выбором.
Они весь вечер смотрели ужастики. Дэгс был почти уверен, что этот включила Азия перед тем, как отрубиться. Учитывая то, почему и как Азия просила его остаться, и какой искренне перепуганной она казалась ранее, он считал слегка странным, что она хотела созерцать кишки и пугающие сцены.
Ещё не отрубившись, Азия объявила, что планирует спать здесь, на диване, в одной
