Не оставляй меня, — вырвалось у меня, и я, обняв руку Эдриана (не могу называть его отцом), прижалась к его плечу.
Почему-то от мысли, что он будет далеко от меня, стало еще хуже. Не хочу его терять. Он должен быть со мной, пусть даже в качестве отца.
Он погладил меня по руке и сказал:
— Хорошо, хорошо, я не уйду. Сам этого не хочу, просто подумал, что тебе будет так легче. Женя, хорошо, что мы узнали обо всем сейчас, когда еще не совсем поздно.
— Уже поздно, Эдриан. Я не смогу воспринимать тебя как отца, понимаешь?
— Понимаю. Но у нас нет выбора, девочка моя. Давай просто будем рядом.
— Как друзья?
— Как родные друг другу люди.
ЭДРИАН ДОРН
Я не могу поверить, что все это происходит на самом деле. Десять лет я и мечтать не мог, что хоть кто-то из моей семьи выжил. А сейчас меня разрывает изнутри противоречивое чувство.
С одной стороны я счастлив, что моя дочь жива и она замечательный человек. В моей душе рана от потери близких стала меньше, я готов на все ради дочери. Но я никак не могу в своем сознании соединить свою дочь Камилу и любимую девушку Женю в одного человека. В моем сердце для каждой из них есть свое место, но как же быть, ведь это один и тот же человек.
Я даже мысленно не могу назвать Женю Камилой, думаю и она сама не захочет слышать от меня это имя. Но отцовское сердце сжимается от удушливого стыда, как я мог влюбиться в нее. Это просто наказание какое-то.
Вынырнув из своих мыслей, я подумал о Жене, какого ей сейчас, если я — взрослый, побитый жизнью, человек, схожу с ума от раздирающей боли, то как же справится она? Нужно найти и поговорить с ней.
Женю я нашел на поляне, она сидела спиной ко мне и гладила Кисточку. Я подошел ближе и предложил поговорить.
Больно было видеть, как она изо всех сил пытается сдержать слезы на итак красных и опухших глазах.
Подумав о том, что Жене легче будет забыть о запретных теперь для нас чувствах, сказал, что могу переехать и дать ей возможность прийти в себя, не видя каждый день друг друга. Но девушка резко отреагировала отказом. Прижалась к моему плечу, так и не удержав слезы, и попросила не уходить.
От этой просьбы мое сердце сжалось еще сильнее. Такая маленькая, нежная, беззащитная девочка, за что ей такое испытание. Даже мое очерствевшее сердце обливается сейчас слезами, а какого ее невинной душе.
Я решил, что сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь Жене пройти этот этап жизни. В любом случае мы родные люди и должны быть рядом. Мы справимся со всем вместе.
Мы просидели на поляне до самого обеда, пока за нами не прибежал Малек. О многом говорили, Женя спрашивала о детстве, но ничего из того, что я рассказывал она не помнила.
За время разговора мы оба успокоились и, не сговариваясь, решили вести себя так, будто не было между нами вчерашнего дня. Будто не целовал я ее у того несчастного дерева, и не наслаждался мягкими податливыми губами в седле по пути домой.
На обед шли, улыбаясь, наблюдая, как Малек играет с Кисточкой. Но на душе у обоих был камень, который давил с неимоверной силой. Насколько же хватит нашей выдержки?
Всю последующую неделю я провела рядом с Вереей. Мы закончили справочник лекарственных растений и сбор весенних трав.
— Можно сделать перерыв на несколько дней, — сказала Верея, — У тебя есть пока время заняться своими изобретениями или попрактиковаться использовать свой дар.
Я решила изучать свою силу, тем более Кисточка все время крутилась рядом и таскала за мной зеркало, при каждом удобном случае пихая его мне в руки.
Кстати, я вернула себе образ парня, потому что местные не поняли бы подобных изменений, да и нам с Эдрианом так проще.
Эд тоже был рядом все это время, мы не избегали друг друга, даже больше стали разговаривать. Мы тянулись друг к другу, но должны были сдерживаться и ограничиваться обычным общением.
Но я не могла запретить себе любоваться им украдкой, наслаждаться его голосом и восхищаться его силой.
Наши разработки пользовались спросом, заказы приходили в основном из города. Так что у меня скопилась уже некоторая сумма. Надо будет заняться запасами на зиму. Еще я подумывала над созданием холодильника, уже наступило лето и хранить продукты станет сложнее. Надо будет обсудить с Эдрианом.
Сегодня мы с Кисточкой закрылись в моей комнате, чтобы попробовать использовать мой дар. Я взяла зеркало в руки и оно сразу увеличилось в размерах, но все равно было еще маленьким, для того, чтобы войти в него. Тогда я поставила его на пол и представила, что хочу попасть на ту полянку, где мы с Эдрианом останавливались на обед, и где он так неистово целовал меня.
Не знаю почему я выбрала именно это место, оно первое всплыло в памяти, но в зеркале спустя мгновение отразилась именно та поляна, а само зеркало стало размером с меня. Кисточка фыркнула и притулилась к моей ноге. Не хочет оставаться здесь одна.
— Красавица моя, конечно, ты пойдешь со мной, — заверила ее я и, положив руку на шею животного, перебирая между пальцами густую и мягкую шерсть, уверенно шагнула в зеркальное пространство, утягивая за собой Кисточку.
Оказавшись на поляне, на меня сразу обрушились приятные воспоминания, но вскоре они стали горькими, как только я осознала, что больше этого не повторится. Мы с Кисточкой прошлись по периметру, рысь сначала не отходила от меня ни на шаг, но удостоверившись, что поблизости нет никакой опасности, начала носиться по полянке, гоняя птичек.
День сегодня по летнему теплый, яркое солнце и голубое небо просто радуют. Я немного побродила, думая о своем, нарвала букетик полевых цветов и присела на пенек.
— А как же мы вернемся назад? — вдруг осенило меня. — Зеркало ведь осталось в моей комнате. А до дома отсюда часов пять на лошади, которой у меня сейчас нет.
Но не может быть, чтобы не было выхода, как-то же ведьмы путешествуют, не возвращаются же они всегда пешком. Надо попробовать призвать зеркало.
Я села поудобнее и сосредоточилась, но, что бы я не делала, ничего не получалось. Зеркало передо мной не появлялось.
— Да, что я за ведьма, неправильная, какая-то, — стукнув по
