Отбросив ненужные сомнения, которые могут быть восприняты как проявление слабости, он, не задумываясь о том, что ботинки придётся долго отмывать от чавкающей под ногами грязи, подошёл к тому, кто явился по его душу – в этом не было и капли сомнения.
— Как давно ты понял? – не глядя на собеседника спросил, устраиваясь на соседних качелях, лицом в другую сторону.
— Когда твоё имя впервые промелькнуло в разговоре, — безэмоционально ответил нежданный гость.
— И что же, неужели не возникло сомнений, в том, что это действительно я? – не зная, какой конкретно ответ хотел бы услышать, поинтересовался у бывшего друга.
— Нет, я был уверен, что ты ещё вернёшься, — даже не думая оторвать взгляд от панельной многоэтажки, заявил тот, кто оказался на этой площадке раньше. – Не подходи к ней, — без какого-либо перехода, сказал он, роняя тяжёлые слова в вечерний сумрак.
— А то что? – поддел собеседника, пытаясь вывести того хоть на какие-то эмоции.
— Не испытывай судьбу, Богдан, — сказав всё что хотел, ночной гость встал, собираясь уйти.
— Я вот одного не могу понять: как такая прекрасная девушка, как Катя, могла добровольно связаться с таким чудовищем, как ты? Или ты побоялся ей всё про себя рассказать? – бросил в спину уходящему парень по имени Богдан.
Он понял, что в этот раз ему удалось задеть собеседника по тому, как резко тот развернулся и навис над ним, подавляя своей силой.
— Тот случай должен был тебя научить, что меня не стоит злить. Не лезь к моей жене – будешь жить спокойно, — предупреждение больше похожее на угрозу.
— Да-да, думаю, Катюша поторопилась с этим браком, — не захотел останавливаться парень, нащупав брешь в броне собеседника. – Как думаешь, а если бы мы сыграли в нашу старую забаву, кому бы эта прелестная малышка подарила ночь?
На своё предположение он получил ощутимый хук справа, который опрокинул его на спину. До конца не веря, что Никитин, славившийся своей невозмутимостью среди тех, кто действительно его знал, не сдержал свой порыв и опустился до рукоприкладства. Молодой человек поднялся с земли и бросился на своего противника. Они били друг друга с дикой яростью, выплёскивая всё, что накопилось друг к другу за долгое время. Противостояние закончилось для обоих обжигающим холодом земли, на которой они лежали и болью во множестве ушибов и ссадин.
— Не думал, что когда-нибудь мне доведётся увидеть тебя таким, — пытаясь отдышаться, глядел в черничное небо города, лишенного сияния звёзд, которое пытались заменить искусственным светом ламп. – Тебя безуспешно пытались добиться такие дамы, даже моя сестра, — горько произнёс он, — а тут брак с этой Катей. Она ведь совсем другая, отпусти её, пока не стало поздно.
— Ты ничего о нас не знаешь, и Катю ты не знаешь, чтобы что-то говорить, — снова вернулся к состоянию равновесия его сосед. – Не стоит пытаться встать между нами – у тебя ничего не выйдет. Если ты захотел отомстить мне таким способом, то не рассчитывай на успех, лучше придумай другой план.
— Что ты можешь знать, ты – бездушная скотина?! Это из-за тебя Соня, — срывающимся голосом начал было Богдан, но не смог закончить.
— Можешь не верить, но мне жаль, — отряхиваясь от налипшей грязи и веток, отреагировал Артём. – Но, я не могу изменить прошлое, зато сохраню свое настоящее и будущее.
Сказав это, молодой человек бросил последний взгляд на своего старого знакомого и ушёл, прокручивая в голове, как построить беседу с женой, чтобы она не сильно волновалась из-за его вида.
А Богдан, чувствуя, как немеют от холода его конечности, с существенными усилиями поднялся, и сгорбленной фигурой побрёл обратно в квартиру, где его никто не ждал, прокручивая в голове трагедию, которая случилась в его жизни два года назад. Ту, в которой каждый был виноват по-своему: он, Соня и его лучший друг – Артём.
Через час в квартире Никитиных
— Артём, — окрикнула мужа из гостиной, услышав, как хлопнула входная дверь, — я здесь.
Спустя минуту моим глазам предстала кошмарная картина: Артём стоял, привалившись к дверному косяку в заляпанной одежде, но не это было самым ужасным – его лицо… помимо грязных разводов на его лице была кровь, правая бровь рассечена и рана блестела красным в свете электричества, глаз под ней заплыл и открывался только наполовину, на скуле алела ссадина, а губа разбита.
Я как его увидела, меня слегка переклинило: как вскочила при его появлении, так и осталась стоять, отмечая каждую царапину. Стряхнув с себя оцепенение, непослушными ногами дошла до мужа, который не двигаясь смотрел на меня виноватыми глазами.
— Боже, Артём, что случилось? – испытывая некоторую робость, прикоснулась к его лицу, одновременно посылая импульс на диагностику его состояния.
— Ничего страшного, Катюш, — отнял мою руку, чтобы стиснуть в своей ладони.
Меня больше успокоили результаты проверки, нежели его слова: серьёзных повреждений нет, только ушибы и гематомы по всему телу, словно Артёма спутали с грушей для битья. Это придало мне силы для злости, пока, правда, не знаю на кого.
— Ты мне можешь объяснить, что произошло? Почему ты в таком состоянии? – сложив руки на груди показала, что всё равно получу ответ на свой вопрос, как бы он не увиливал.
— Гопник по дороге к дому напал, вот и поистрепал немного, но я отбился, — похвастался мне, сделав грудь колесом.
— Ничего, я тебя сама сейчас добью: почему ты вообще так поздно где-то бродишь, да ещё и машину у дома бросил, а телефон оставил в прихожей? Это на тебя непохоже, — вгляделась в его глаза, силясь увидеть правду.
— Котёнок, я просто замотался, устал, — и правда каким-то неживым голосом произнёс супруг, — со всеми иногда случается. Не забывай, я тоже человек, — невесело усмехнулся он и я заметила отблеск страдания в его глазах.
Соотнеся это и его состояние, я тогда решила, что ему больно из-за последствий драки.
— Давай ты помоешься, и я займусь твоими травмами, — предложила Артёму.
— Я помоюсь, но ты меня лечить не будешь, — как отрезал он, — не стоит на такие пустяки растрачивать свои силы.
— Артём, но тебе же больно! – в недоумении воскликнула я. – Переживу, ничего со мной не случится, тебе не так уж серьёзно досталось сегодня.
— Нет, Катя, я тебе запрещаю, всё же я – мужчина, способен терпеть, а ты не должна перенапрягаться. Потом плохо будешь себя чувствовать, а я буду считать себя моральным уродом, раз позволил своей жене проходить через это снова, да ещё и по такому поводу. Просто воспользуемся обычными лекарствами.
— Артём, — попыталась возразить, но была остановлена в самом начале:
— Я всё сказал, не спорь, — и мягкое: — пожалуйста.
И я сдалась. Он прав, ничего страшного не произошло, но это не значит, что ему не больно. Не могу понять, зачем он отказывается от моей помощи, ведь я действительна готова потерпеть ради него некоторые неудобства. Сейчас он испытывает нежность ко мне и благодарность, хотя я ничего не сделала, но за этими чувствами прячется грусть и боль, я знаю, чувствую. Так что же ты не договариваешь, мой дорогой?
Конечно я сделала так, как он просил: вооружившись ватными палочками, йодом, пластырем и мазями из домашней аптечки, осторожно обработала каждое повреждение. Муж стоически вытерпел эту экзекуцию, но после схватив меня в охапку, повалился на кровать да так и притих, прижимая меня к себе. Даже не пыталась сопротивляться, ощущала, как ему важно чувствовать, что я рядом, именно в этот момент. А среди ночи проснулась, не понимая из-за чего — подобное для меня большая редкость. Пытаясь сообразить, что же вырвало меня из объятий Морфея, почувствовала, что моего мужчины рядом нет, он вообще находится за пределами спальни.
Накинув халат отправилась к нему. Долго искать не пришлось: Артём сидел на кухне, в абсолютной темноте, если не считать слабого света из окна, и, он пил… Это какой-то день сюрпризов, раньше он ни разу не позволил себе пить в моём присутствии, точнее не пить, а планомерно напиваться.
