твое дело, Оракул, — отрезал Мирролан. — Она не согласилась на твое предложение, ты не можешь оставить ее тут.
— А ты уверен, что не согласилась, слышал ее ответ?
— Почувствовал.
Я не понимала, что вообще происходит. Меня делят как какую-то вещь? Я не имею права решить сама?
— Что ж, — губы Оракула искривились в устрашающей усмешке. — Тогда почувствуй в моем лабиринте. Найдешь — она выйдет с тобой, нет — она моя.
Ой-ой! А меня спросить? Мое мнение тут вообще учитывается?
Меня закрутило, оторвало от Мирролана, и я будто в воду погрузилась в липкую темноту. Я снова оказалась в полной темноте, тишине и невесомости. Попыталась позвать Мура, но он не отвечал. Где я? Зачем я здесь?
Время тоже будто бы остановилось. Зато я стала отчетливо слышать голос Оракула.
“Подумай, Астерия, зачем тебе Мирролан? Вспомни, сколько он тебя обижал? Он тебе хоть раз обещал что-то большее, чем постель?”
Меня резко захлестнули воспоминания о том, как его драконейшество надел на меня магический браслет, потом держал в комнате, собираясь сделать своей любовницей, даже накануне испытания пришел, пытаясь соблазнить меня… Неужели все, что от меня ему нужно — это мое тело и рабское послушание?
В груди будто сжались тиски. Внезапно для себя я начала осознавать, что уже впустила Мирролана в свое сердце. Когда это произошло? И… почему?
Внезапно в голове одна за одной начали вспыхивать картинки того, как Мирр атаковал парня, который издевался надо мной еще в академии, как спас меня от бандитов в лесу, как защитил от ненормальной драконицы и успокаивал потом. Даже вчера он первым делом пообещал найти того, кто проник ко мне в комнату, найдут, а потом долго прижимал к себе и гладил.
Если бы ему я нужна была только как постельная игрушка, вряд ли бы он стал заботиться о моем спокойствии… Неужели он все же…
И тут я почувствовала, как меня подхватили на руки. От испуга я сначала начала вырываться, но потом почувствовала знакомый свежий запах.
— Тише, Асти, это я, — успокаивающе прошептали мне на ухо. — Не отдам. Никому.
Теплая волна радости прокатилась по телу. Я почувствовала на губах вкус его поцелуя, судорожно вздохнула и открыла глаза. Мы стояли на границе тени и света. Мирролан выпустил меня из рук, взял мою ладонь и вывел из пещеры.
От яркого света пришлось зажмуриться. Солнце висело высоко в небе. Ох, сколько же я пробыла внутри?
— Я говорил, что она вернется, — твердо сказал Мирролан и вывел меня вперед.
Видимо, к пещере уже стянулись все, кто наблюдал за испытанием. Несколько женщин, пара мужчин и два старца. Все взгляды обратились ко мне, точнее, к моим рукам. Я не сразу поняла, что их озадачило. Но когда поняла, перестала дышать: у меня не было кристалла, ни белого, ни черного.
Глава 37. Нельзя дать несправедливости победить
Вперед вышел Главный Смотритель, поклонился Мирролану, а потом немного с опаской на него глядя, сказал:
— Ваше Величество! Вы вывели девушку, но… — Смотритель прервался под яростным взглядом его драконейшества.
Сейчас, как никогда, чувствовалась его власть. Его голос звучал строго, безапелляционно.
— Она продолжит участвовать в отборе, — констатирует факт Мирролан.
— Но у нее нет кристалла и… плаща. Невеста не прошла испытание, — блеет Смотритель, понимая, что в этот момент рискует попасть под горячую руку короля.
Оракул обещал, что я вернусь к отбору, если захочу. Он изменил свое решение, или я не хотела участвовать в отборе? Но я действительно не хотела. Но сердце мое, похоже, уже думало совсем иначе.
— Вы говорили, что у выбывших исчезает королевская печать? — Мирролан подошел ко мне и просто взял меня за руку, выведя на всеобщее обозрение.
Я оказалась в центре внимания. На меня давили их взгляды, хотелось закрыться и спрятаться. Но я гордо подняла голову. Я точно прошла испытание. Я понятия не имела, зачем могла понадобиться Оракулу. Но вряд ли он стал бы оставлять у себя ту, которая была с другим…
От места прикосновения пальцев Мирролана по всей руке к плечу замысловатым узором разгоралась золотая метка. Я с удивлением смотрела на нее: еще вчера это был всего лишь небольшой узор на плече. Уверена, что в моих глазах была растерянность. Мирролан перевел взгляд с наблюдателей на меня, и мне даже показалось, что он стал мягче…Теплее?
— Еще есть возражения? — он вновь посмотрел на всех присутствующих, особенно долго задержавшись на опешившем Главном Смотрителе. — Раз нет, то объявите результаты испытания.
Смотритель прочистил горло, поправил очки на переносице и начал зачитывать результаты с какого-то листка.
Солнце так нещадно палило, что на лбу даже за то непродолжительное время, пока я стояла на всеобщем обозрении, уже выступил пот. И это я была без плаща. Наверняка все, что ждали меня, вообще сварились.
Сердце в груди бешено колотилось. Только сейчас я поняла, что и руки у меня подрагивали. И вот, вроде бы я уже понимала, что меня точно не исключат. Но дышать полной грудью не удавалось. Что означала эта разросшаяся метка? Почему все смотрели на меня столь нахмурено?
— Испытание не прошла леди Зельда, — объявил Смотритель и припечатал: — Заклеймить обманщицу позором и сослать в монастырь.
Я бросила взгляд на несчастную девушку. Единственную, кто вышел с темным кристаллом. Меня накрыла волна негодования. Такая же, которая не давала мне в академии пройти мимо несправедливо обиженных студентов. Нельзя! Никогда нельзя позволять несправедливости победить!
— Вы не можете, — вырвалось у меня прежде, чем я успела основательно обдумать то, как мне добиться оправдания девушки. — Просто не имеете права!
Ну вот, опять я сначала сделала, а теперь мне нужно было выходить из этой ситуации. Ничего, прорвусь. Наверное…
Смотритель нахмурился, глядя на меня, а Зельда, как ее назвали, подняла на меня глаза, полные надежды и удивления. Не думаю, что кого-то особо волновала ее судьба.
— Что вы имеете в виду, леди Астерия? — уточнил Смотритель.
— Нельзя ломать девушке жизнь только потому, что она влюбилась и пошла на поводу у своих чувств! — выпалила я.
— Леди, мне говорили, что вы не до конца знакомы с обычаями драконов, — откашлялся старичок, поглядывая на Мирролана. — Но согласно им…
— Да, не знакома, — прервала его я. — Но если они не позволяют быть вместе любящим сердцам, грош цена этим обычаям!
Все шокировано смотрели на меня, а я чувствовала, как от волнения перехватывает дыхание. Я понимала, что я уже не в академии, где самым страшным наказанием было бы отдраивание полов или
