Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и генерал

— Тогда? — Я нахмурилась, услышав уточнение.

— Всем сиротам Х’ара предоставили льготы при поступлении в любое учебное учреждение. Я выбрал то, куда хотел пойти изначально. Как дед и отец. Но Шалый… твой папа не ограничил свою помощь и благодарность за спасение дочери. Он снова использовал свои связи, и меня перевели в крупнейшую Военную академию Земли. Как он полагал, самую престижную и перспективную. Купил жилье, от которого я с трудом, спустя пару лет, смог отказаться. Твой отец пытался курировать меня и влиять на весь мой учебный процесс. На достижения.

Я понимаю, он хотел как лучше: самая лучшая комната в общежитии, лишние увольнительные домой к родным, престижная практика, стипендия… но Хеш’ары никогда не живут и не выезжают за чужой счет, а в этом случае… Мне в спину не плевал только самый трусливый курсант.

Спустя три года я попытался встретиться с тобой. Хотел в увольнительную, на тебя посмотреть. По первому требованию меня связали с Сергеем Дмитриевичем Шалым по каналу дипсвязи. Знаешь, я впервые слышал, чтобы взрослый мужчина мялся, мямлил, извинялся и пытался объяснить, что мы с тобой не сможем быть вместе. Что ты маленькая еще и должно пройти время. Что я напомню тебе о страшных событиях, а это психологическая травма.

Лейс смотрел на меня почти весело, если бы не горечь в глазах.

— Папа? — не верила я своим ушам.

— Да. Он не разрешил мне тебя навестить.

— А мне сказал, что ты взрослый, учишься далеко от Земли, у тебя нет времени на меня. Да и другие заботы…

По старой привычке я выпятила дрожащую нижнюю губу, готовая вот-вот расплакаться от обиды и разочарования. Меня лишили, возможно, единственного друга. Того, кто понял бы меня без слов, ведь мы вместе прошли сквозь тот кошмар.

— Три года после катастрофы… — я попыталась защитить, оправдать отца, — мама тогда была на грани. Глубокая депрессия. Ей казалось, что в любой момент случится беда и она потеряет меня, брата, отца. И потому нет смысла растягивать мучительное ожидание… Мишка сорвался, он несколько лет потом не приезжал домой, жил в академии. А психиатр мамы предупреждал о суициде. Папе пришлось уволиться. Я думаю, он в тот момент испугался не за меня, а из-за того, что твой приезд ухудшит состояние мамы. Она еще на Х’аре боялась, что связь х’шанцев коснется меня. Ну а потом…

— Я понимаю, Даш, успокойся. — Лейс остановил мой сбивчивый виноватый лепет.

— А что было потом у тебя? — уже предчувствуя самое грустное, спросила я.

— В конце концов, мне все надоело. Я забрал документы и постарался исчезнуть. В тот момент я ненавидел твою семью, отобравшую единственное, что осталось от моей семьи, — родовое имя.

— Выходит, ты, как и я?.. — печально вздохнула.

— Да. Мне пришлось взять фамилию маминого рода. Чтобы завершить обучение там, где всегда мечтал.

— И стать х’шетом, как твой папа, — тихо добавила я.

Лейс кивнул белоснежной головой. Потом, криво усмехнувшись, добавил:

— Да, звание х’шета и бригаду «Призраков Х’ары» я получил полгода назад. Фактически самый молодой из х’шетов. И тогда же вернул свою законную фамилию. Я еще в академии поклялся себе: Хеш’аром стану только х’шетом.

— Пожалуй, у тебя и времени на развлечения не было. — Я иронично посмотрела на молодого х’шета.

«Главный призрак» одарил меня таким загадочным взглядом… Едва не спросила, о чем именно он сейчас думает, глядя на меня.

— Не было, ты права, — глухо согласился он.

Сложно сказать, в какой момент у меня создалось ощущение, что передо мной голодный хищник с зеленым горящим взглядом.

— Ой, я хотела… — резко взмахнула рукой и поранила палец о нашивку на его груди. — Порезалась…

Указательный палец защипало, а у ногтя выступила кровь. Шмыгнув носом, я протянула Лейсу пострадавшую конечность. Не думая, как в то незапамятное время. Привычки нельзя изжить, можно лишь ненадолго позабыть.

Он в два шага оказался у стенной панели, толкнул створку и достал из ниши аптечку. «Пшикнул» на порез антисептиком, затем сканером обработал ранку. И пока лечил, тихонечко дул мне на палец. Как будто мне было дело до такой мелочи… Я наблюдала за лицом Хеш’ара, склонившегося надо мной. Моя рука в его руке, и лицо так близко…

Я не удержалась и, протянув свободную руку, убрала белоснежную, мягкую, шелковистую прядь за ухо, коснувшись острого кончика.

Лейс закончил, убрал сканер в аптечку и посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, так и не выпустив моей руки. Серебристые брови сошлись у переносицы, пока он, видимо, что-то решал.

— Мне жаль, что моя семья причинила тебе столько хлопот и боли, — шепнула я. — Папа действительно хотел как лучше, а получилось… как всегда.

Лейс прищурился, еще пристальнее вглядываясь в мое лицо, зеленые глаза снова вспыхнули, а потом совершенно неожиданно, медленно, но неотвратимо потянулся ко мне. С явным намерением поцеловать.

В первый момент хотела вырваться, его красивые полные губы приближались к моим, я запаниковала, но не дернулась и не сдвинулась, не зажмурилась. Приподняла лицо и ждала поцелуй.

Его губы на мгновение остановились в каком-то миллиметре от моих, а затем скользнули по щеке в легком, едва ощутимом касании. Я даже почувствовала его улыбку и теплое дыхание. Вдохнула едва ощутимый, приятный терпкий запах, присущий Лейсу, смешанный с одеколоном. Затем у моего уха он выдохнул:

— Неужели маленькая принцесса до сих пор влюблена в меня?

Я почувствовала, как загорелись мои щеки и уши от смущения. Слегка отстранилась, хмуро посмотрела на улыбающегося мужчину:

— Принцесса до сих пор помнит Шарали, сделавшую тебе больно, а я держу свои обещания. И никогда не причиню тебе боль.

Серые брови взметнулись в насмешливом удивлении.

— Я тоже помню, как маленькая принцесса предложила поцеловать ее, а вдобавок и свою кандидатуру в качестве невесты… через четыре года.

Не выдержав его насмешливо-изучающего взгляда, я опустила глаза на палец, который, конечно, уже не беспокоил, да и следа благодаря сканеру не осталось, и буркнула:

— Кто старое помянет, тому глаз вон.

— Золотая девочка, — похвалил Лейс, запустив пятерню в мои волосы и пропуская их сквозь пальцы, с удовольствием и восторгом глядя, как они струятся у него в руках, а потом спросил: — Как же тебя угораздило именно здесь оказаться?!

— Меня пригласили, — уловив нотки сочувствия в его севшем глухом голосе, сипло ответила я, положив ладонь ему на предплечье. — Ты сам слышал, мне нечего добавить.

— Будь осторожней, принцесса, — предупредил Хеш’ар почти командным тоном.