— И да, пришли ко мне Бернарду. Срочно.
Дверь за заместителем закрылась так же бесшумно, как в тот момент работал его мозг, — видимо, шок перерубил цепочки мыслительных связей — редкое для представителя Комиссии состояние краткосрочного идиотизма.
На обращенном в полумрак стекле продолжали метаться по бесконечному пространству имитатора Коридора, пытаясь спастись от красноглазых монстров, бурые контуры четырех мужских фигур.
Глядя на них, Дрейк чувствовал себя фокусником-недоучкой, пообещавшим испытуемым, что в случае достаточно быстрого передвижения по темной карте, они получат в качестве главного приза пузатую оранжевую морковку вечного счастья. А в случае неудачи ему придется замахнуть на плечо край черного плаща с нарисованными на нем звездами, театрально вздохнуть, извиниться перед недовольной аудиторией, спрятать кролика в дырявую шляпу и добровольно покинуть сцену. Под гвалт, стоны и грохот разваливающегося на части мира.
Кажется, он тоже устал и чуть-чуть сходит с ума.
Может, парни правы — обед?
— Обед. — Почти зло проревел Дрейк в переговорное устройство и щелкнул третьим справа тумблером, отвечающим за свет; в тренажерном зале тут же вспыхнули потолочные лампы. Разодранные яркими лучами тени беззвучно испарились.
Даже великим надо отдыхать. Даже им, да. Чашка кофе, булка с любой начинкой внутри и сигарета — такая редкая в период стресса малость — должны помочь.
* * *
— Проверить, стабилен ли мой мир? Что это значит?
— Это значит: переместись туда, почитай газеты, посмотри новости, убедись, что на улицах не ходят слухи о близком конце света, а после возвращайся…
— Но слухи о конце света ходят всегда…
— Бернарда!
Та притихла, прикусила нижнюю губу и скукожилась; с мокрого плаща стекала вода — пешком, что ли шла?
— Ты была на улице? Зачем? — Растерянное и виноватое выражение на лице; Дрейк в очередной раз скрипнул зубами. — Я просил не выходить — опасно. Накрыть может везде. Я же предупреждал, разве нет?
— Да. Но я просто… воздухом. Подышать.
Воздухом? Да в этом воздухе мельтешит теперь непонятно что. Стены-то не держат, что говорить о состоящих из мягких тканей телах?
— Я… больше не буду. Просто трудно все время сидеть взаперти, тоскливо. — И, видя, что отговорки лишь распаляют и без того нерадужное настроение собеседника, она быстро сменила тему. — Хорошо, я перенесусь к себе, послушаю, посмотрю. А что после?
— А после ты перенесешь туда наших. Уведешь всех.
— Всех?
— Да, отряд и их женщин. Прихватишь еще троих с Уровня: Магии: Майкла, Марику и их питомца. — И, предупреждая дальнейший град вопросов, он махнул рукой. — Потом познакомитесь. Там сервал. Кот. Не кусается.
— Сервал?!
Его любимая женщина давно уже научилась держать лицо — не выпускать на его поверхность рвущиеся изнутри эмоции, но в этот момент не удержалась: распахнула глаза и уставилась на Начальника так, как будто тот только что предложил ей обмотать шею питоном, в плавки поместить золотую рыбку, а в сумку запихнуть последних сохранившихся на планете тараканов. Редкие, мол, но тоже нужны.
— К…куда я дену сервала?
— Откуда я знаю, Ди? Начни соображать. С тобой будет двенадцать или тринадцать человек, два… три кота, собака и один сервал.
— А Клэр? А Антонио?
— Ну, значит, еще два повара.
— И куда я помещу такую ораву в своем мире?
— Думай! — Жестко приказал Дрейк. — Твой мир большой, а на кредитке, что я давал в прошлый раз, много денег. Так?
— Так.
Кажется, перед его глазами грозил развернуться второй за день случай кратковременного идиотизма.
— Вот и придумай, куда их всех деть. А у меня перерыв на обед. А после я начинаю разрабатывать план эвакуации местных жителей от греха подальше.
— Тоже ко мне в мир?
— Тьфу на тебя… Здесь! Я оставлю всех здесь, но усыплю и помещу в самых отдаленный угол какого-нибудь подземного уровня.
— Подзе…
— Это метафора!
— А-а-а… Тогда я…. пошла. Да? Да… пошла, в общем.
Короткое замыкание в ее мозгу все-таки случилось, потому что кабинет Бернарда покинула с таким же пустым выражением во взгляде, как за несколько минут до нее Джон. Еще и через дверь.
Дрейк опустился в кресло, откинулся на спинку, закрыл глаза и мысленно приказал телевизору отключиться. Тот гулко хлопнул и изошел к потолку едко пахнущим пластиковым дымом.
Черт. Перестарался.
Секунда отдыха. Секунда сна. Так, о чем он думал до прихода Ди в кабинет?
Да. О булке, чашке кофе и сигарете. Вдох-выдох, еще один. Нужно просто сфокусироваться и скоординировать правильные действия. Нужно заставить мозг поработать сверхурочно и постараться сделать так, чтобы тот не схлопнулся, как это только что сделал плазменный экран.
Чертово напряжение. И почему в такие моменты он всегда остается один?
Неотвеченный вопрос медленно уплыл к потолку, смешался там с сероватым дымком и, обреченный разделить риторическую судьбу множества канувших в Лету собратьев, неподвижно завис.
* * *
На то, чтобы собрать всех в одном месте, у нее ушел почти час. Час перемещений по разным улицам и домам, час произнесения одних и тех же слов: «Встреча. Да, прямо сейчас», и целых шестьдесят минут созерцания гаммы недовольных и встревоженных выражений на лицах телепортируемых.
— Где собираемся?
— В моей гостиной. Да, там, где живет Клэр.
— Все?
— Все.
Дина напоминала себе челнока-попугая.
Но никто не роптал: собирались, одевались, не комментировали и не злословили — понимали: надо, так надо.
— Что-то брать с собой?
— Пока ничего. Только поговорим.
И теперь они сидели, заняв диван и оба кресла, а так же расположившись прямо на ковре, — все двенадцать собранных в доме гостей — и молча взирали на оратора. Наверное, впервые на ее памяти никто не радовался предстоящему путешествию: не ликовал, не ухмылялся в предвкушении приключений, не потирал восторженно ладони и не ерзал на месте. На деле — даже не улыбался, а в глазах присутствующих читалось одно и то же хмурое выражение: «Мы сбегаем. Попросту сбегаем, когда все вокруг рушится. Как крысы с тонущего корабля, а ведь могли бы помочь…»
И в третий раз кряду Дина обескуражено всплеснула ладонями.
— Я же говорю, это не моя идея, это приказ Дрейка. Я должна перенести вас в свой мир. Должна. Он все равно заставит.
Смотрел за окно, где накрапывал мелкий сероватый дождик, сложивший руки на груди Рен; обнимал за плечи уныло повесившую голову Лайзу Мак, изредка поглаживал ее зажатую в пальцах ладонь большим пальцем, молчал. Одиноко, подобрав под себя ноги, сидела у угла дивана положившая голову на подлокотник Ани — смотрела на сотканную из осенних листьев картину над камином и то и дело неслышно вздыхала.
