От остановки аэроэкспресса до полицейского участка приходится идти по жаре, да еще и на шпильках, да еще и в деловом костюме, которые я, оказывается, ненавижу. Узкие юбки, дурацкие жакеты... Но в брюках упарюсь, а за шорты сонор Хорос меня точно по головке не погладит.
Хотя он бы с удовольствием погладил меня по заднице, но, увы, так просто не сдастся и с двумя миллионами не расстанется.
Переступив порог полицейского участка, морщусь от вони — здесь сигаретным дымом протравлен весь воздух. Добавить к этому запах дешевого брула, пота, перегара и... Короче, день снова как-то не так начался.
Дежурный полицейский встречает меня хмурым взглядом, да и то не сразу. Первые секунды в упор не замечает, и только когда я начинаю выразительно покашливать, отрывает глаза от экрана сейфота.
— Ну?
И тебе доброе утро.
— Я пришла заявить об исчезновении подруги.
Несколько секунд он в упор меня рассматривает, ничего не отвечая. После чего, чему-то усмехнувшись, откидывается на спинку кресла и зовет громко:
— Альварес, к тебе с заявлением. Подружка, говорит, исчезла.
— Пусть проходит, — милостиво разрешает тот самый Альварес — накаченный коп с выбритыми висками.
Он встречает меня с таким же скучающим видом, как и дежурный. Разве что немного оживает зацепившись взглядом за вырез блузки. Но и блузка положение не спасает. Быстро потеряв интерес к моим прелестям, ленивым жестом предлагает устраиваться возле его рабочего стола на жестком стуле.
— Приложите ладонь к сканеру. — говорит почти механическим голосом, как если бы был синтом, и взглядом указывает на сканер.
Тот загорается, а спустя секунду после того, как я прижимаю к нему руку, на экране сейфота появляются все мои данные.
Кто я, где родилась, откуда родом. Разве что имена моих биологических родителей нигде не значатся. Мой приемный отец позаботился, чтобы никто и никогда не узнал обо мне правду.
А Ксанор вот так с ходу догадался.
Проклятье.
— Как зовут вашу подругу? — все тем же лишенным эмоциональной окраски голосом спрашивает полицейский.
— Джен Ли. Мы с ней вместе снимаем квартиру учимся в одном университете.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Два дня назад.
Альварес морщится, будто я сказала что-то крамольное.
— Рано.
— Рано что?
— Подавать в розыск. Должно пройти не меньше трех суток, да и то...
— Ее сейт выключен, — перебиваю раздраженно. — Она никогда его не выключает.
— Одежда, личные вещи остались в квартире? — интересуется полицейский, делая вид, что меня не слышит.
— Кое-что, — отвечаю нехотя.
— А остальное? — докапывается Альварес.
— А остальное исчезло.
Несколько секунд он барабанит по столу пальцами, чем дико меня раздражает, а потом заявляет:
— У вас же летние каникулы.
— У нас практика. У Джен она тоже должна была начаться.
— Где?
— Я... не знаю.
Я вдруг осознаю, что понятия не имею, куда ее направили. Джен учится на искусствоведа, и по-хорошему отрядить ее могли куда угодно. В любой музей, НИИ, галерею страны. Если не ошибаюсь, она рвалась в галереи Аликантара. Это курортная зона для высшего света Грассоры, там постоянно кто-нибудь выставляется, чуть ли не каждый вечер проводят аукционы. Джен мечтала привлечь внимание какого-нибудь богатого коллекционера, чтобы потом охотиться для него за древностями.
Ну ок, возможно, она действительно отправилась на практику. Но это не объясняет того факта, что ее сейт выключен.
— Вы ссорились в последнее время? — неожиданно спрашивает полицейский.
Вздрогнув от вопроса, на который мне совсем не хочется отвечать, хмурюсь и поднимаю на копа взгляд:
— При чем здесь это?
— Просто ответьте, сонорина, — уже более жестко требует он.
— Джен была на меня... немного обижена.
Полицейский довольно ухмыляется, будто только что, не отрывая свой взгляд от кресла, раскрыл преступление века.
— Значит, вот что мы имеем: сонорина Ли отправилась в другой город на практику, а может, просто куда-нибудь развеяться, но не предупредила вас — ту, с которой, как вы сами только что признались, она не в лучших отношениях.
— Я бы еще поняла, если бы она не отвечала на мои звонки, но выключенный сейт...
— Вот как мы поступим, сонорина де Ларра. — Он не дает мне договорить. Подается вперед и, сплетая перед собой пальцы, неторопливо продолжает:
— Если ваша соседка не объявится к концу недели, я приму от вас заявление. А пока — рано.
К концу недели? Вы, сонор полицейский, совсем охренели?
— К концу недели моя соседка уже может быть мертва! — едва не рычу я. — Или вы забыли про маньяка?
Не сдержавшись, а скорее даже не пытаясь сдержаться, Альварес закатывает глаза:
— Не драматизируйте, сонорина. Нет никакого маньяка.
— Но убийства...
— Погибла всего лишь одна фея.
Всего лишь? Разозлившись, я едва не вставляю, что фей было как минимум две, но вовремя спохватываюсь. Не хватало еще объяснять, откуда мне стало известно про убийство в «Эррере».
— Так что если уж кому и стоит волноваться, так это вам. — скользнув взглядом по моим блокаторам, усмехается низший.
Бесполезное существо.
В ответ я мысленно крою его матом. На такого придурка и силы не жалко. Всю бы потратила, не задумываясь об откате. Вот прямо сейчас бы и потратила, но... Но мы в полицейском участке, а мне не нужны новые проблемы.
Хватит и тех, что уже разгребаю.
Не прощаясь и не благодаря за то, что уделил мне время, подскакиваю и вылетаю из полицейского участка, чтобы выругаться уже в голос. От души, не стесняясь и не сдерживаясь.
Поймав удивленные взгляды копов, вышедших покурить, крепче сжимаю в руке йоргову сумку и, стараясь не навернуться на йорговых шпильках, возвращаюсь на остановку аэроэкспресса. Увы, рабочий день никто не отменял и общение с чудовищем тоже.
Пока лечу в центр города, обзваниваю одногруппников Джен, чтобы узнать, не связывалась ли она хоть с кем-нибудь или, может, хотя бы упоминала, где будет проходить практику. К сожалению, в сейте обнаруживается всего пара контактов, и ни один из ее знакомых ни Йорга не знает.
— Значит, придется после работы лететь в универ и выяснять, куда ее отправили. Надеюсь, меня не пошлют в деканате, как только что послали в полицейском участке.
Перед тем как пощекотать себе нервы и взлететь на лифте к облакам, снова вызываю подругу и снова та же фигня.
Хорос уже на месте, а я опоздала. Не успеваю зайти в приемную, как тут же получаю приказ по коммуникатору:
— Зайди ко мне, де Ларра.
Судя по голосу, шеф не в духе. Что ж, значит, сегодня мы с ним на одной волне, потому что мне тоже хочется жертв. Жаль, из нас двоих он начальство, а я девочка на побегушках, а значит, по сценарию жертвой вполне могу стать я.
Темный встречает меня мрачным взглядом, усиленным зверским прищуром, и металлом, отчетливо звучащим в голосе:
— На будущее: я не терплю опозданий. Это раз. Два: когда переступаю порог этого кабинета, меня должна дожидаться чашка горячего брула.
Хорос замолкает и смотрит на меня в упор, как будто чего-то ждет. Может, что огрызнусь. Я ведь обычно так и делаю, но сейчас не до этого.
Нет настроения.
— Что-нибудь еще, сонор Хорос? — интересуюсь образцово-вежливо.
Темный дергает бровью. Ослабив узел галстука, откидывается на спинку кресла и спрашивает:
— Нашла для меня пару?
— Нашла для тебя несколько пар, — обнадеживаю начальство. Опустившись в кресло по другую сторону от этого зверя, начинаю презентацию топ-моделей. — Вот сонорина Идальго, — коснувшись сейта, запускаю голограмму.
Мгновение, и над столом, кокетливо улыбаясь, появляется очаровательная блондинка в мини.
— Не подходит. — мазнув по голограмме взглядом, вот так с ходу забраковывает красотку Хорос.
Я уже готова возмутиться (он ведь ее даже толком не видел!), но в последний момент беру себя в руки и, дежурно улыбнувшись, продолжаю:
