Так какая из комнат принадлежит — принадлежала — Джейкобу? В ней могут остаться вещи, которые ему не важны, но комната будет выглядеть жилой больше, чем моя. И еще: туда может не быть доступа без ведома Кристиана и князя.
Дверь, перед которой я стояла, была заперта на замок.
И времени было все меньше и меньше. А потом я услышала, как князь грузно поднимается по лестнице, вот он запнулся, и мисс Бут, что-то приговаривая, помогла ему.
Я быстро забежала в комнату, из которой только что вышла. Никаких следов я не оставила, я была уверена в этом, но вот призрак, поджидающий князя, мог доставить немало веселых минут. Я прижала ухо к двери и прислушалась к голосам, а затем почувствовала легкое прикосновение к шее.
— Ты же не собираешься меня придушить? — одними губами спросила я. Князь и мисс Бут проходили мимо меня.
Хотел бы, давно попробовал, ответила я сама себе, потому что дождаться ответа от призрака нереально. Но сущность еще раз коснулась меня, и я обернулась.
— Что ты хочешь?
Сущность помедлила, словно задумавшись, а потом исчезла за стеной.
— Отлично, мне тоже надо туда попасть, но я не могу этого сделать.
Авторы романов приписывали сущностям сверхвозможности. Однажды на глаза мне попалась книга, в которой призрак успешно притворялся человеком, и будь эта книга на полке фантастики, я не сказала бы продавцу ни единого слова, но я искала хорошую социальную драму. В ответ на удивление девушки в униформе мне захотелось показать ей диплом, но я, конечно же, передумала и просто перестала заходить в отделы беллетристики.
Призрак пытается привлечь мое внимание, но к чему, и какие связи он выстроил, неспособный к зачаткам мышления?
Глава двадцать шестая
Найду похожий замок, найду ключ. Ланарты экономят на всем, замки будут практически идентичными, немного терпения, усилий и должной ловкости, и я войду.
Но открыть подобный замок не проблема и без ключа. «От честных людей», — говорила моя двоюродная тетка, когда я гостила у нее на жарком побережье. В маленьком независимом княжестве жили честные люди, а вот отчаявшихся и разоренных приезжало гораздо больше. Многие становились отчаявшимися и разоренными уже в одном из казино, и двери домов, вопреки поговорке, в крохотном теплом княжестве запирали на сто замков.
У князя в комнатах нет ничего, что могло бы указать, над чем он работал, и теперь я знала почему. Джейкоб уехал, уверенный, что не вернется, и результаты работы должны быть за этой дверью.
И ключ должен быть, вопрос только где. Я уже поняла, что князь с трудом попадает в замочную скважину, не говоря уже о том, чтобы пытаться вскрыть замок подручными средствами. У князя в кабинете я не видела ключ, я не могла пропустить его, я ведь ищу то, что надежно спрятано.
Призрак вылетел из стены и навис над моей головой. Наши цели сейчас совпадали. Он вел меня, как ведет хозяина к пойманной мыши кот, похвастаться и получить заслуженное лакомство. Я приоткрыла дверь — никого. Призрак исчез за очередной дверью.
Он издевается, ненаучно подумала я. Эта дверь могла вести в комнату Кристиана, и если он увидит сущность, найдет этому объяснение, а мне придется вспомнить уроки Дина и изворачиваться самой. Пока я придумывала причину, по которой вошла в спальню к парню, причем такую, чтобы она не носила определенный подтекст, призрак вернулся в коридор и нетерпеливо закрутился.
Я решила рискнуть, перебежала пару ярдов и нажала ручку двери.
Из ванной комнаты доносились плеск воды и задорная музыка. Я взглянула на призрак, крутящийся возле письменного стола, и у меня мелькнула мысль, что я могу совершить прорыв в ксенологии. Если попросить призрак сделать то, что мне нужно, если это заснять на камеру телефона… Но сущность решила, что с меня хватит, и растворилась, будто ее и не было.
Мебель в спальне Кристиана была такой же, как и в остальных комнатах. Не замок, а грошовый отель. Что там пишут — твой дом это твоя личность? Бессовестно врут. На письменном столе, ничем не отличающемся от стола в кабинете князя, стоял огромный дорогой монитор, и провода тянулись к системному блоку, клавиатуре и эргономичной мыши.
Я выдвинула ящик стола и увидела ключ. Но прежде чем выйти, убедилась, что спрятать картины здесь негде… разве что в гардеробной.
Много вещей, по сравнению с аскетизмом князя, но изучать их у меня не было времени. Гардеробная была забита — костюмы, свитера, куртки, обувь на все случаи жизни. Ничего, напоминающего очертания картин, и вместо чемодана на полке стояла небольшая дорожная сумка, все всяких сомнений, пустая. Я выскочила в коридор, не послушав, есть ли там кто, и уже закрыв за собой дверь осознала, что легко могла столкнуться нос к носу с мисс Бут.
Я хмыкнула. По княжескому самолюбию это нанесло бы удар — принцесса-отступница, еретичка, предательница, и отпрыск захудалого княжеского рода. Что у них может быть общего — ничего, приятное совместное времяпровождение и абсолютно никаких обязательств друг перед другом.
Я поймала себя на том, что у меня трясется рука. Не потому, что мне было стыдно, потому, что я опасалась, что ключ не подойдет, и он не подошел.
Ключ заклинило, он не проворачивался и не вынимался. Сквозь зубы я обругала Кристиана нелестными словами и познала истину, что ругань действует как заклинание и у любого материалиста есть повод пересмотреть собственные взгляды. Ключ чуть подался вверх и выскочил из личинки замка.
Сунув его в карман, я оставила на потом рассуждения, от какой комнаты этот ключ и где мне ее искать, и вытащила из прически шпильку. Дин бы справился без труда, я же сдавала экзамен на профпригодность.
Считается, что мы чтим закон. Негласно любой суд закроет глаза, если нас вынудить на крайние меры. Так в тот день, когда я встретила Майкла, сотрудники управления разнесли половину улицы, однажды, еще на заре моей карьеры, я применила довольно скверное средство — газовую гранату, чтобы успокоить пожилую леди и встревоженные ей сущности заодно. Вскрытие замка было незначительной мелочью.
Шпилька уперлась в паз. Теперь мне следовало шевелить ее в разные стороны, цепляя нужные пружинки и механизмы, и уповать приходилось на то, что замок закрыт на защелку, а не на засов — шпилька не выдержит больших усилий. Я чувствовала, как металл гнется, но одновременно и ощущала, что замок поддается. Больше рассчитывая на удачу, чем уловив нужный момент, я нажала ручку, затем еще раз, и дверь открылась.
Темные шторы раздвинуты, кресло продавленное — Джейкоб был немалого веса. Старый ковер под колесиками протерт до дыр. Кровать заправлена, под ней ничего, ванная комната пуста, если не считать флакона с шампунем и пены для бритья. Вместо гардеробной — шкаф, на полке грустила сложенная рубашка и — я открыла и тут же закрыла ящик — поношенное нижнее мужское белье, внизу — я пнула ногой — пустая коробка из-под обуви. Джейкоб забрал вещи, оставив то, что и так бы выбросил, сохранив у Ланартов иллюзию своего возвращения.
Системный блок под рабочим столом подмигивал лампочкой, но когда я, повинуясь обуявшему любопытству, пошевелила мышь, экран показал мне заставку с окошком ввода пароля. Я приподняла клавиатуру — ничего, но я в любом случае пришла не за этим. На столе притулились перекидной календарь и подставка с двумя дешевыми ручками.
Джейкоб в самом деле работал над книгой или над чем-то еще, но секретарь князю был необходим. Я выдвинула ящик, в верхнем катались старые карандаши и ручки, в нижнем лежала стопка обычных офисных листов. Часть из них была скреплена, я вынула одну пачку и наскоро пролистала.
«Репродукции», «Репродукции с текстурой», «Живопись поверх принта»… Несмотря на кажущуюся однозначность заголовков, содержание изобиловало мудреными терминами. Князь провел серьезную работу, изучая, как я поняла, состав красок в зависимости от типа подделки картин, и как минимум в химии он разбирался. К сожалению, я — нет, и поэтому я озадаченно вернула подшивку на место.
