Утро порадовало затекшими на каменном полу мышцами и легким першением в горле. Но горячий отвар избавил от второго, а путь в кромешной темноте от первого. Ну не такая уж она и кромешная была — мои светляки всегда со мной. Удобно. Не гаснут, не сгорают, батарейки не нужны — я сама себе батарейка. Следующие дни пути определялись скорее по внутренним или как у нас на родине говорят — «биологическим» часам. Так как топали мы, то вниз, то вверх, то вправо, то влево, но вокруг только голые стены и темнота. И припрятанные нашими новыми товарищами дровишки в нишах. Продуманные и запасливые оказались мальчики, но судя по всему, они тут давно и надолго, вот и обустроили свой быт как могли. Тяжелее всего было уничтожать следы нашего пребывания. Сжечь все отходы легко, но вот спрятать черный след от костра и кучку золы дело неблагодарное.
На «четвертый» день нашего блуждания по пещере, я проснулась и поняла, что ограничена в движениях. Руки в каких-то странных наручниках, ноги связаны так, что максимум можно сделать шаг. И голова тяжелая, как с похмелья. Попытка зажечь огонек не удалась, переключилась на магическое зрение и поняла, что браслетики не простые, не дают близко нити подтянуть, хотя если сильно сконцентрироваться, то можно. Когда тыковка болеть перестанет.
‒ Эй, народ, что за несмешные шутки?
Сначала ответом было эхо, потом замерцал свет факела и послышался смешок.
‒ Смотри, сильна девка — первая очнулась.
А я разглядела, где нахожусь. Это явно была не та пещера, в которой мы останавливались на ночлег. Это была камера. Тюремная камера! С решетками, парой лежанок, «отхожим местом», и полностью являющаяся каменным мешком. Ты, Катюша, хотела попасть к темным — ты и попала. По полной. Попытка подняться оказалась провальной, света было мало, но хваленое эльфийское зрение помогло разглядеть и то, что в камере я была не одна, и даже узлы, плюнув на выяснение обстоятельств у владельца факела, занялась сначала веревками. Пальцы стерла до крови, но развязала всех четверых. Ребята начали приходить в себя, когда я уже ходила по камере, разминая ноги и руки, и судорожно думала, что нам грозит. Когда очнулся Химик и недосчитался старых друзей, то не нашел слов. А вот мы с Галой нашли.
‒ Их либо убили там на месте, но зачем? Либо…
‒ Либо они предатели, ‒ перебила я ее. ‒ Как я и говорила, ‒ с укоризной посмотрела на Иллора.
‒ Тогда понятно, почему не было ловушек и все было готово к ночлегам. Но они же светлые, почему? ‒ удивился Бенджи.
‒ Почему? ‒ раздался сердитый голос, кажется Эльгинода, а факел начал подплывать ближе, освещая коридор, своего носителя, пока, наконец, не был воткнут напротив нашей камеры. ‒ Ты спрашиваешь, почему мы, светлые, сдали вас темным? Предали своих?
‒ Да, именно это я и спрашиваю, ‒ в голосе Бена послышалась ненависть.
‒ Да потому, что мы такие же полукровки как ты! ‒ ответил подошедший Даронд. ‒ Просто у тебя мать была человеком. А наши матери были дроу.
‒ О небо, это то, о чем рассказывала Истер, ‒ я была так поражена, что перешла на шепот. ‒ от светло-темных родителей рождаются дети только с одним набором признаков, либо темные, либо светлые.
‒ Верно, ‒ раздался глубокий, завораживающий женский голос, мы с Галой быстро скинули оцепенение, наши мальчики просто застыли, а вот предатели сразу плюхнулись на колени. Больно, наверное, пол-то все же каменный. ‒ Ты права, светлая.
Под светом факела появилась женщина, она не шла, она плыла, распространяя вокруг флюиды сексуальности, подавляющей силы. Смотря на нее, на ум приходит только одна мысль — безграничная власть. Потрясающая красота, а выглядела она, как Моника Беллуччи в негативе, совсем не вязался с ледяным взором черных глаз. Эта темная смотрела на окружающих, как на грязь под ногами, с немалой толикой брезгливости и презрения.
‒ Смотрю на вас и понимаю, что мне даже не интересно кто вы и зачем попали в мои земли, но мальчики все равно расскажут. Подозреваю, вы все же не стали делиться своими планами полностью. Не важно. Все равно вас предадут священному огню гор во славу нашей покровительнице. Кстати, можете не пытаться пользоваться магией ‒ ваши наручники специально для эльфов созданы, блокируют не только возможность пользоваться силой, но и приводят самоисцеление к человеческому уровню. Прелесть, не правда ли? ‒ съехидничала красотка.
‒ Кто ты, ‒ было обидно так глупо попасться, но козырь у нас в рукаве оставался — моя недодраконья сущность. ‒ Мне нужно знать по имени ту, что буду убивать с особой жестокостью.
‒ Я — Эверана Бринэйн, Матриарх Северного Кайласана и всех темных эльфов Ардамане. Можешь лелеять мечту, ничтожная, но умрешь ты раньше меня. Хотя, интересно знать, как зовут столь смелую и глупую девочку.
‒ Меня зовут Катиэн Карабас. Мое полное имя ты узнаешь, испуская дух, ну или что вы там испускаете, не знаю, ‒ хихикнула в ответ, кажется, стресс берет свое, еще немного и буду петь и смеяться в полный голос.
‒ Ка-ра-бас, ‒ перекатила языкам темная. ‒ Ты забавная. Если будет время, приду навестить еще разок, ‒ с этими словами она растворилась в темноте. Наши предатели встали и отправились вслед за ней, к счастью, забыв про факел, а может и специально оставили.
Как ни странно, хоть оружие у нас забрали полностью, а вещи нет. Очень кстати. Ведь там была еда, немного воды, антисептики, даже ножик раскладной. Поэтому перекусив, очень экономно, так как возможно кормежка тут не предусмотрена, мы изучили тела на предмет повреждений, благо нас явно не били, поэтому достаточно было залить перекисью незначительные царапины и залепить их пластырем. А что дальше делать, никто не знал. Истерить, кидаться на стены с воплями: «выпустите меня отсюда» и «я не хочу умирать» хотелось, но было бесполезно. С пола переехали на кушетки, сидели по двое, в обнимку, так теплее и спокойней. Хорошо, что нас не разделили. Хотя, наверное, совсем не боятся. Ну да, что могут сделать четыре светлых в их подземелье? Максимум — заблудиться. Идей не было, поэтому я, обнаружив пару ручек, решила объяснить ребятам правила игры «морской бой».
‒ Кать, мы в тюрьме, нас собираются принести в жертву, какие игры? — Гала была в недоумении.
‒ Галь, знаешь, у меня на родине говорят, что когда зацикливаешься на какой-то проблеме, то не видишь из нее выхода, даже если он лежит на поверхности, и что бы увидеть решение этой проблемы нужно просто переключиться. То есть отвлечься. Еще говорят: «Утро вечера мудренее», но нам это не подходит — тут не разберешь, когда утро, когда вечер. Есть другой вариант: «С проблемой нужно переспать». Химик, я вижу твои глаза, оставь свои пошлые мысли, в данном случае имеется ввиду не Эверана, а заточение. Бен засмеялся, а Гала отвесила Иллору подзатыльник, он потер голову и с оскорбленным видом начал расчерчивать поле на шконке.
Проиграв новичкам четыре корабля, я уснула, устроив голову на коленях Бена и завернувшись плащом, ребята же тихо обсуждали наше положение.
‒ Кать, ты здесь? Ты меня видишь? Или хотя бы слышишь? — Света звала меня, а я не могла отыскать ее в тумане.
‒ Слышу, но не вижу, не могу понять, что происходит, хотя это, наверное, из-за наручников.
‒ Каких наручников, Кэт?
Света
Нас встречали с помпой, то есть с кучей солдат. Десятки лучников с первого взгляда не были видны в окружающей флоре, но присмотревшись, я почувствовала себя террористкой под прицелом снайперов. Мы с Туром шли по причалу, прихватив с собой лишь десяток сопровождающих воинов, драконы снова остались на корабле, во избежание вопросов о наличии людей в посольстве. Навстречу же нам шел светлый, как не удивительно эльф, но вот его охрана была черно-белая, что немного смутило. Когда до нас осталось несколько метров, он остановился и поклонился.
‒ Чистого неба, Маэдгон Амгорм к вашим услугам. С кем имею честь встретиться?
‒ Долгого процветания, посольство Закатного леса. Нибентур и Светиэн Минелтор.
