Близнецы переглянулись и одновременно предложили поднять к ним. Это было самое безопасное место для беседы. А я в то мгновение даже не подумала, что столь простое решение может ударить по моей репутации.
Слуг близнецов не было, мне никто не предложил чаю. Но я и не планировала устраивать дружеское чаепитие.
— Кассандра, что стряслось? — Тил не выдержал первым, задал вопрос, стоило мне закрыть за собой дверь в просторную светлую гостиную, в два раза больше той, что король пламени выделили мне.
— Олафа казнят завтра на рассвете, — выдохнула я, повернувшись к мужчинам лицом и найдя опору у двери. — Король его не помилует. Нам нужно дать ему бежать.
Слова повисли в воздухе звоном. А я прикрыла глаза, не в силах вздохнуть. Тьма сгущалась. Я уже чувствовала ее прикосновения кожей. И ничего не могла с этим поделать.
— И как мы можем это сделать? — удивленный шепот Гила всего на мгновение развеял обступивший меня мрак. — Мы просто гости.
— Я не знаю, — так же тихо ответила ему. — Но нельзя сидеть сложа руки. Он виноват только в том, что боялся будущего. И хотел знать больше. А казнят его за предательство…
— Может, и поделом ему, — неожиданно резко произнес Тил.
А тот мрак, который ощущала только я, липким щупальцем стянул удавкой горло.
— О чем ты говоришь?! — ошарашенно выдохнул Гил.
— Олаф ведь перешагнул черту…
— Но казнь!
— Простите, Кассандра, — Тил повернулся ко мне, — мы с братом ничем помочь не можем. Олаф не был нам другом, чтобы рисковать ради него головой. Мы понимаем, почему он так важен вам…
Я прикрыла глаза, делая вдох и стараясь успокоить стихию, которая опять начала захватывать контроль.
Хватит мне и одного всплеска за день.
— …но это ваша война.
— Я поняла, — резко отозвалась, открывая дверь. — Благодарю за беседу.
— Кассандра! — Гил нагнал меня в коридоре и поймал за плечо. — Не воспринимайте слова моего брата на свой счет, прошу вас.
— Не буду, — бросила я и прожгла взглядом чужую руку.
— Нет, вы не понимаете, — один из близнецов не спешил отпускать меня. — Олаф не так прост, как пытался казаться. Мы не стали друзьями, ведь его слова часто шли в разлад с действиями. И если бы вы знали, что он о вас говорил…
— И что же он обо мне говорил? — я вскинула брови, а тьма стала еще гуще.
— Приличной девушке незачем это знать, поверьте мне, — Гил медленно убрал руку. — Просто поверьте нам с братом. Он недостойный человек.
— Даже если и так, — отозвалась я, — казнь — это высшая мера наказания. Подлецов наказывают иначе.
Гил на это ничего не ответил, только отступил назад, позволяя мне продолжить свой путь. Путь в неизвестность.
Последний шанс помочь был потерян. Я надеялась, что близнецы хоть как-то смогут пролить свет на ситуацию, но этого не случилось. И у меня закончились варианты.
Занятие, которое сегодня проводили Берт и Эвилия, я провела в какой-то прострации. Повторяла заклинания, вступала в спарринги, но особо не участвовала в занятии.
И меня никто не трогал, будто все вокруг чувствовали мое состояние. Если бы они еще могли объяснить, что со мной происходит…
Даже ночью, когда я наконец смогла уснуть после нескольких часов метаний по кровати в попытках найти спокойствие, удушающее чувство не отступило.
А потом стало еще сильнее, когда затемно меня разбудила служанка.
— Кассандра, прошу вас, просыпайтесь, — ее беспокойный шепот заставил меня открыть глаза. — Приказ его величества. Все гости должны присутствовать на казни. Она будет открытой.
Я смяла в руках подушку, но все же встала.
Главным моим заданием на это утро было просто дышать. А когда тебя душит несуществующая тьма — это не так уж и просто.
Вдох и выдох, пока горничная шнуровала корсет темно-коричневого платья.
Вдох и выдох, пока расчесывала волосы.
Вдох и выдох, пока я шла к выходу из комнаты.
Вдох и выдох, когда до холла, в котором нас ждал открытый портал, оставалось несколько шагов.
Короля пламени тут не было. Только Гилберт и другие ученики монарха стихии. Опаздывала только Ливетта. Но вскоре и ее шаги раздались за поворотом.
— Это правда, что Олафа казнят? — раздался испуганный шепот за спиной.
— Правда, — вместо учеников Цинте ответил Гилберт. — Олаф приговорен к смертной казни самим королем пламени и заклеймен предателем.
Слабость толкнула меня в плечо, но я каким-то чудом устояла на ногах.
— Можете пройти, — Гилберт отошел в сторону от портала, открывая нам проход.
Тил шагнул внутрь первым. За ним последовал Гил. Я пропустила перед собой почти всех девушек и чуть ли не последней сделала шаг в подсвечивающуюся арку.
Мгновение беспомощности усилилось, когда пропали зрение и слух.
Мы все стояли на высоком деревянном помосте в небольшом внутреннем дворике серой башни. Каменные стены поднимались к пасмурному небу, а в центре двора стояли два человека: Олаф в грязной одежде и палач с топором в руках.
Перед седьмым сыном графа высился небольшой брус дерева с углублением для шеи. И корзина рядом.
У меня в глазах потемнело, я схватилась за невысокие перила и постаралась восстановить дыхание.
Нет! Нет… все не может закончиться вот так…
— Ну что, Кассандра, вы приняли решение? — голос раздался за спиной. Тихо, как шипение змеи.
Я нашла силы, чтобы обернуться и присесть в реверансе перед королем пламени. Самым ужасным человеком современности. И пусть он был человеком лишь внешне.
— Ваше величество…
— Вы приняли решение? — Торрин фон Асфен был непреклонен.
— Приняла, — рвано выдохнула я ответ.
— Мне интересно, — мужчина опасно сузил глаза и посмотрел мне за спину, туда, где порывы ветра толкали в спины приговоренного и его палача, — как этот человек смог добиться вашего расположения, Кассандра? Что он сделал такого, что вы были готовы совершить еще одно преступление?
Он… он узнал о том, что я хотела помочь ему бежать?!
Тогда почему я сейчас стою по эту сторону, а не спускаюсь к палачу, как еще одна предательница?
— Я не услышал вашего ответа ни на один вопрос, — с угрозой в голосе напомнил мужчина.
— Он ничем этого не заслужил, — выдохнула я правду, будто на меня только что повлияли ментально. Но это было невозможно хотя бы потому, что я не смотрела королю пламени в глаза. — Но я чувствую, что это неправильно.
— Чувствуете? — неприкрытая насмешка послышалась в голосе Торрина фон Асфена.
— Да, чувствую, — я подняла глаза на мужчину, всем нутром ощущая, как мрак отступает. — Я чувствую, ваше величество, что ваш приговор несправедлив. Чувствую всю ту тьму, что может рухнуть на вас и всех нас, если Олаф лишится сегодня головы. Я не могу объяснить, как это. Но я знаю, что все это вернется мраком, который всех поглотит.
Собственная речь мне напоминала бред сумасшедшего. Но я не могла остановиться, должна была донести свои мысли человеку, от которого сейчас зависели наши жизни.
— Вот оно, значит, как, — ни один мускул не дрогнул на лице монарха стихии.
Шум в ушах усилился.
Или смерть Олафа. Или моя. Чья повлечет больше тьмы.
— Я согласна на ваши условия, ваше величество. Я стану его женой.
Глава 22
— …И за это вы приговариваетесь к смерти…
— Гилберт! — громкий голос короля пламени оборвал слугу на полуслове.
— Ваше величество, — мужчина, склонив голову, поспешил к Торрину фон Асфену, чтобы получить новые указания. А когда выслушал их, отступил с удивлением на лице, кашлянул и громко объявил:
— Его величество проявил милосердие. Наказание смертью отменено. Клеймо предателя с Олафа снимается. Но иные прегрешения остаются. И наказание за них будет вынесено через два дня. Верните заключенного в темницу!
Я рвано выдохнула, чувствуя, как тьма отступает. Развеивается.
— Что произошло? — испуганной голос Цинты вернул меня в реальность. — Почему его помиловали?
