— Генерал, мы с вами не на приёме у Его Величества. Не вижу смысла в длительных прелюдиях. Давайте всё же перейдём к делу. Зачем вы здесь?
Ирнар наконец-то бросил свою игру с бумагами и, опустившись в деревянное кресло, посмотрел на него через стол.
— Воля ваша. Но я лишь потому никуда не спешу, что в этом действительно нет необходимости. Жизнь с небывалой быстротой входит в мирную колею, а Столица, не поверите, нынче живёт так, будто никакого Бунта и не было. Сейчас я там не нужен, а южные земли — единственное место, где ещё может быть неспокойно. Поэтому я попросил государя направить меня туда, где я смог бы принести настоящую пользу.
И он хочет, чтобы ему поверили. Мол, Штефан его отпустил, рассудив, что «Медведи» не справятся? С каких это пор Император сомневается в силах своего самого боеспособного отряда? Нет уж, это стопроцентно личная инициатива.
Возможно, он недооценил стремление Ирнара выслужиться перед государем любой ценой.
— Хотел бы я порадовать вашу деятельную натуру заверениями в том, что нам необходима ваша помощь, но увы, — Арес одним махом опрокинул в себя остатки вина и со стуком опустил кубок на стол. — Мы прекрасно справляемся своими силами.
— Разве кто-то усомнился бы в умениях могучих северян? — на узкие губы Ирнар змейкой выползла улыбка. — Отправленные вами в Столицу обладатели дара порадовали Его Величество. И он очень ценит то, что за время своего похода вы исправно информировали его об успехах своего отряда…
Но?..
— …но из Тахтара, буквально окружённого бывшими родовыми гнёздами бунтарей, вы так никого и не прислали.
— Пока.
— Верно. И вас никто, конечно, не торопит. Но к чему рисковать? Тем более лучшими людьми королевства.
Сама любезность. Само участие. А как радеет за благополучие северян. Вот бы ещё хоть каплю искренности в эту удивительную смесь.
— Очень приятно ощущать такую заботу с вашей стороны, но что конкретно вы здесь собираетесь делать? Насколько я понял, в вашем отряде дюжина воинов, и все они из внутренней гвардии. По сути дворцовая стража. Больше похоже на личный эскорт и уж никак не на подмогу.
— Творец всемогущий, — томно вздохнул Ирнар и сжал пальцами переносицу. — И откуда только в вас эта подозрительность? Я ведь не инспектировать и не проверять вас прибыл! Попробовал бы я на основании такой причины подать прошение Его Величеству об отъезде Он бы на смех меня поднял! Я…
Он осёкся, сжал губы, будто гадал, стоит ли идти на откровенность.
— Эревин, вы ведь знаете, какое ко мне отношение у вас, воевавших. Особенно сейчас, когда ваши соратники героям вернулись с полей сражений ко двору.
Вот, значит, как. Сбежал от унижения и участившихся насмешек? Арес не удивился бы, выяснись, что побывавшие в горниле сражений аристократы, для которых после пережитого придворные козни и интриги теперь казались просто детской вознёй, больше не стеснялись обращаться с Ирнаром так, как, по их мнению, заслуживал генерал, за всю войну не принявший ни одного сражения.
И за это, между прочим, по иронии судьбы «вина» лежала как раз на них — на тех военачальниках, которые не допустили, чтобы бои доползли до Столицы, где войсками бы пришлось руководить вот этому холёному автору путевых заметок.
— И уже это, по-вашему, достаточное основание для того, чтобы сбежать?
Генерал скривился, как от боли — слова достигли цели. Но Арес не собирался его жалеть. С чего бы?
— Речь могла бы идти о побеге, если бы я оставил двор и вернулся на родовые земли, не находите?
— Всё, что я нахожу, это не особенно чётко аргументированное решение прибыть туда, где прекрасно справляются и без вашей помощи. Уж извините мне мою нескромность. А то, что из Тахтара так никто и не выслан ко двору, должно вас волновать в последнюю очередь. Работа ведётся и будет доведена до конца. Сроков нам государь не ставил, результатами доволен. И ваш приезд сюда по сути лишён смысла. Если не считать вашего горячего желания оставить двор ради сомнительного приключения.
Удивительно, но Ирнар и не подумал спорить. Он с какой-то отеческой печалью посмотрел на Ареса и кивнул.
— Мне, право слово, нечего вам возразить. Словесные баталии вы выигрываете с той же лёгкость, с какой одерживаете победы в настоящих. Я не собираюсь вас ни в чём переубеждать. Всё, что я могу сказать: я объяснил своё желание государю быть полезным, внести свой вклад, и он к нему прислушался. Я обещаю не мешать вашей миссии ни в чём и скромно храню надежду на то, что всё-таки смогу вам пригодиться. По крайней мере, вы всегда знаете, где сможете снова отведать мелисенского.
Может, любого другого, мало знакомого с Ирнаром, его явный шаг к примирению и расположил бы ответить на шутку, но не Ареса. Смягчиться и принять объяснения генерала мешало сразу несколько причин. А через пару мгновений появилась ещё одна, едва ли не самая веская.
— Давайте объявим перемирие, — предложил Ирнар, встал из-за стола и протянул Аресу руку. — Я обещаю, что со всей почтительностью к вашему труду оставлю за собой роль беспристрастного наблюдателя, который, однако же, при любой возможности постарается оказать посильную помощь в чём бы то ни было.
Это был явный сигнал — разговор окончен, отложим наши пикировки для следующего удобного случая.
Арес поднялся со своего места и пожал протянутую руку.
— И кстати, эта рыженькая… Велена, верно?
Рука Ареса непроизвольно дёрнулась, превращая рукопожатие в стальную хватку.
— Что вам до неё?
Бледно-голубые глаза масляно заблестели.
— Да бросьте, Эревин. В то, что вы огрубели, я ещё могу поверить. Но в то, что ослепли — уж увольте.
Следовало разжать, наконец, пальцы и откланяться. Усугублять и без того осложнившееся приездом Ирнара положение было совсем ни к чему.
Следовало поступить благоразумно.
— Вы должны как-нибудь всё мне о ней рассказать, — будто не чуя угрозы, заявил генерал. — Я жажду познакомиться с этой красоткой поближе.
Хм…
Арес не только не разжал пальцы, он стиснул их так, что блондин охнул, и склонившись к его лицу, мертвенно ровным тоном произнёс.
— Не советовал бы вам развивать это знакомство. Она местная ведьма. Главная ведьма этого городка. Если надумает превратить вас в жабу или гадюку, даже я не смогу ей помешать.
Он, наконец, отпустил его руку, пожелал доброй ночи и отправился восвояси. А генерал остался под таким впечатлением от его последней фразы, что наспех с ним распрощавшись, уже громко звал оруженосца с приказом немедленно доставить ему чернил — Ирнару, конечно, не терпелось пополнить свои путевые заметки упоминанием о могущественных ведьмах Свободных земель.
Глава 32
Ирнара нельзя недооценивать. Это стало бы грубейшей, а то и фатальной ошибкой для любого, кого сводила с ним судьба.
Генерал мог разливаться соловьём сколько угодно, плакаться о своей слабости и уязвимости при дворе и даже «откровенничать» с ним, но Арес никогда не забывал, кто был изображён на его фамильном гербе Ирнаров.
Именно поэтому он отпустил восвояси дожидавшегося его Барха, миновал улочку, сворачивавшую к гостиному дому, и в густых, напоённых запахом яблоневого цвета сумерках, пошагал прямиком к домишке на холме.
Тахтар перемигивался уютно жёлтым светом из окон домов, у корчмы шумели местные, где-то вдалеке лаяли собаки, и будто не было сегодняшней страшной находки и неожиданного визита ещё одного генерала из самой Столицы.
Кажется, тахтарцы научились справляться с волнением от валившихся на них событий. А, быть может, и всегда это умели.
* * *
Ворожея встретила его с привычным теплом и гостеприимством.
— Боги, что стряслось-то? Вы что тут делаете?
— Велена, ты о притолоку, что ли, стукнулась? Впусти гостя. Что держишь его на пороге?
Арес спрятал улыбку и прошёл мимо посторонившейся девчонки через сени в кухню, где его встретила Тусенна, разливавшая по глиняным кружкам травяной чай. Вкусно пахло чем-то печёным и мятой.
