мыслей находиться в невидимом пространстве отголосок прошлых, впитавшихся в эти самые белые стенки, проблем. Перед зарождением, перед истощающим взрывом, сердце издаёт глухие постукивания, чьё эхо доносится, кажется, до земной поверхности. Хрупкий и очень старый инструмент проигрывает самую тяжёлую и тонкую ноту, донося необычную мелодию прямо к голове.
Филипп, как обычно, сидел тихо и смирно. Под ногами навсегда почерневшая земля. Пористые стеклянные камни. Осколки. Подпалённая ткань. Лёгкая дымка, обнимающая ботинки. Холод за плечами. Маленький страшный вакуум, созданный никем, стал неотъемлемой частью новой жизни уцелевших, порой, склоняя их на грязный и кровожадный путь бесконечных страданий мысли и тела. Но возможно ли отречься от этого вакуума? Возможно ли стать теми, о ком мы думаем? И сможем ли не поддаться искушению и не обмануть?
– Ублюдок! – крикнул Владислав после своего, скорее всего, промаха. Кажется, самоуверенность в этот раз подвела, хорошенько отразившись на будущих выборах парня.
Филипп же сжался, схватившись за свои ноги. Возможно, лучшее, что он мог сделать, это встать с земли и хотя бы осмотреться, но… Забыл, продолжая вслушиваться в хаотичную беготню призрака. Выстрел неподалёку запустил выплеск разных веществ в мозг, продолжая предупреждать о приближающейся опасности.
Образ, коим является подросток для самого себя, находится в окружении разных непонятных ему вещей. Он пытается найти в этих проекциях свою личность, своё лицо, посему сейчас он обезличен сам для себя, находя в этом осознание своей никчёмность. Он заполняет пустое пространство, быстро подобранными из неоткуда вещами, в надежде, что именно это даст ему свободу выбора и свободу сознания. Но ничто так сильно не пугает, как силуэт человека там, где он не должен находиться. Филипп лишь единожды моргнул своими слезливыми от безумия глазами, продолжая молча наблюдать за тяжело дышащим парнем в военной форме. Тот самый раненный вор, крепко держащийся за своё плечо, стоял буквально в паре метров от напуганного подростка, глупо надеясь, что тот его не заметит, если не будет двигаться. Здесь хрупкая и полупрозрачная стена между реальным миром и сновидениями дала, возможно, уже не первую трещину, не давая ни единому звуку вырваться из глотки. Как бы не хотелось, но кричать не получается у обоих.
– Филипп, ты ещё жив? Где ты? – крикнул Владислав, нервно осматриваясь по сторонам.
Молодой парень в военной форме сквозь дрожь пытался предпринять какое-нибудь рациональное решение и как можно скорее, боясь своего маленького и любого неосторожного движения способное сбить застывшие мысли напуганного подростка перед собой.
– Беги отсюда! – едва сдерживая крик, Филипп прошептал, указав на аккуратно сложенные друг на друга бетонные плиты, махая в их сторону руками, – быстрее, я повторять не буду!
– Что?
– Второй раз он уже точно не промахнётся, скорей же, ну!
– Я тебя знаю… – воскликнул он, не веря своим дёргающимся от боли в плече глазам, – ты выпрыгнул со своей девушкой из окна квартиры, совсем недавно.
– Чего? – дрожа, выдавил Филипп. Он моментально изменился в лице, припоминая все недавно произошедшие события.
Пыль осела. Отражения на стёклах искажались и трескались, продолжая отражать внутренние беспокойство, бушующее внутри обоих парней.
– Вот это да, – с живостью воскликнул вышедший из-за угла дома Трофим Андреевич, – Вы оба думали, что смогли нас переиграть. В смысле, плевали на законы. – мужчина зачесал свои седые волосы назад и продолжил, – но… Ого. Ахринеть!
– Репрессивная полиция… – Владислав бросил оружие к его ногам, кажется, понимая, что проиграл.
– Нас всё ещё так называют? Думай, как хочешь, но мне не нравится. Ну же, отряхнитесь господа, мы же не нелюди какие-нибудь. Пойдёмте, поболтаем внутри, – капитан махнул рукой и указал на уцелевшее здание, – да уж… Это не то, чего вы ожидали, или представляли перед сном. Не так ли?
Владислав успел лишь замахнуться, прежде чем одним ударом капитана оказался на земле.
Сознательно, не буду отрицать, Я согрешил и, смертным помогая, Готовил казнь для самого себя.
– Проходите, гости! – Трофим Андреевич ловко проскочил между упавшими бетонными плитами к горящему пламени посреди просторного зала, и указал парням на спальные мешки, – прошу, садитесь. – а подростки продолжали сверлить его своим грозным взглядом, невольно принимая правила игры.
– Ну и путь же вы проделали, чтобы оказаться здесь. Сколько боли, сколько беготни. Весёленькое вышло приключение. Но вы сумели превозмочь все эти трудности. Что-то в вас всё-таки есть.
– Боюсь, ты слишком самоуверен… Мы здесь, это правда. Но чего нам стоит убить тебя? – Владислав вздохнул, еле сдерживая отчаяние.
– Да. Можете. Но, вам не интересно, почему мы все здесь? Я всё знаю. Я всё видел. У меня есть ответы. Весь ваш путь сюда через ядро дыма был по чётко вытоптанной дорожке. Вы просто прошли по ней с закрытыми глазами.
– И к чему тогда она нас сюда привела?
– Эй! – призрак фыркнул на своего приятеля, и, замечая в нём предательские намёки, продолжал до последнего не принимать своё положение.
– Да ладно вам ребят, вы умны, чтобы лично разглядеть в этом маленькую деталь. Перед вами, возможно, финал долгого и мучительного путешествия, которое началось с этим дымом. Чтобы привести вас и ваши мысли к правильному выбору.
– Чушь… Фил, не верь ему.
– Интересно, что ты сказал об этом. Не верь ему! – передразнил его Трофим Андреевич. – я на сто процентов уверен, что раньше вы были не знакомы и встретились, наверняка, совсем недавно. И, простите, но каким же надо быть глупым и доверчивым. Вы вообще доверяете друг другу?
Не сговариваясь, оба взглянули на себя, прекрасно зная, что он говорит.
– Я понимаю ваши вопросы к нашей морали. И, да, наши методы, слегка грубы и обманчивы, но прошу заметить, миссия, за нашими плечами, таковой никогда не была. Без меня, без вооружённых миротворцев всё сгинет.
– Чего вы боитесь? – Филипп решил продолжать давить капитана своими вопросами, в надежде, что это как-нибудь поможет.
– Людей… – тяжело ворочая языком, сказал Трофим Андреевич.
Мужчина осторожно облокотился на стол и также неспешно поднял глаза на собеседников, выждав несколько секунд.
– Новый мир. Новые правила означили лишь одно – останутся лишь сильнейшие. Дым сродни с антивирусом, борющимся с вирусом, то есть… Нами. Людьми. И этот мир треснул, высвободив жуткую тьму. Это господа, конец всего и всех.
– А вы нас всех спасли, да?
– Дошло, наконец. Да. Всё верно. Поверьте, что в этом новом мире автомат лучше любого флага. Я просто отсрочил всеобщую погибель. Как только я изолировал территорию, нужно было просто избавляться от девиантных людей, чтобы восстановить прежнюю нашу
