тёмному супругу по нраву то, что я люблю его?
Не знаю даже что об этом думать теперь. Если ему от моей любви всего лишь «хорошо».
− А если чувства причиняют боль? – смотрю на него, сжав дрожащие губы.
− Боль происходит от неоправданных ожиданий. От себя… от окружающих… от Вселенной… − задумчиво щурится Са-оир. – Ты думаешь, почему А-атон замкнулся?
− И почему же?
− Приказав тебе искать защиты у Сэтору, если нас не будет рядом, он сам не ожидал, что не сможет совладать с тем, что испытает в результате. Он не справился с этим. Пока что.
− Вы хотите сказать… − начинаю я, осторожно подбирая слова.
− Да, он испытывает боль из-за своих несбывшихся ожиданий. Из-за того, что не может не ревновать тебя к Сэтору, несмотря на все доводы рассудка. Не может не думать о том, как красноволосый тебя трогал, целовал, брал…
Голос Са-оира становится всё ниже и ниже, постепенно превращаясь в гулкое рычание. Тьма в глазах, устремлённых куда-то вдаль, закручивается в огненные вихри. Воздух сгущается, становясь колючим и тяжёлым. А я замираю испуганной пичугой, боясь даже дышать, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания.
− Думаю, мой брат до последнего надеялся, что ты не сделаешь этого, что у тебя не возникнет такой необходимости. Я же знал, что Сэтору своего добьётся. И был готов к тому, какую ярость испытаю, когда почувствую, что ты теперь принадлежишь другому.
Судорожный вздох, рвущийся из моей груди, удержать мне не удаётся. И взгляд мужа тут же сосредотачивается на мне.
Зажмурившись, я отворачиваюсь и пытаюсь отодвинуться, чтобы хоть как-то защититься. Хоть и понимаю, что дистанция меня не спасёт. Ярость и боль одного из братьев два дня назад полностью морально раздавила меня. Как пережить откровения и гнев Са-оира, я не знаю.
− Посмотри на меня, Лина, − ухватив меня за подбородок, он поворачивает мою голову к себе. Вытирает слёзы с моих щёк. – Открой глаза. Я же сказал, что не стану говорить с тобой о Сэтору, если не буду уверен, что полностью контролирую себя. Ты не доверяешь мне?
− Доверяю, − шепчу тихо.
− Тогда почему плачешь?
− Меньше всего мне хочется быть причиной вашей ярости. Пусть даже контролируемая, но она всё равно существует. Всё изменилось и больше никогда не будет как прежде.
− Моя ярость направлена не на тебя, Лина. Ты никогда не почувствуешь её на себе. Поэтому между нами ничего не изменилось.
Как он может быть так уверен в этом?
− Почему? – поднимаю глаза на него. – Я же знаю, насколько сильны ваши собственнические инстинкты. Почему вы готовы забыть то, что я была с другим?
Даже выразить в полной мере не могу, как нужен мне сейчас его ответ.
− Потому что для меня оказалось гораздо более важно то, что ты жива и снова моя, чем то, чья ты была, пока меня не было, − оглушает он меня очередным признанием. – Кроме того, я уже знаю, сколько усилий ты приложила, чтобы помочь нам вернуться. И помню, что энергетическое истощение, из-за которого ты приняла предложение жреца, у тебя наступило из-за нас с братом. Наименьшее, что я могу сделать, возвращая тебе этот долг, забыть, на какие жертвы ты ради нас пошла и с кем вынуждена была иметь дело.
Его слова были бы безумно приятны, если бы не столь явная ненависть к Сэтору. Не могу я так просто принять это.
− Но… он тоже помогал. Без него я бы не справилась, − произношу почти шёпотом. – И не выжила бы.
− Только поэтому он ещё жив, − темнеет лицом Са-оир. – Я понимаю, что будучи созданием эмоциональным, ты не могла остаться равнодушной к тому, кто всё это время столь умело играл на твоих чувствах и втирался в доверие. Но теперь этому не бывать. Что бы ты к нему ни испытывала, тебе придётся от этих чувств избавиться.
Как это всё просто у него звучит. Возьми, да избавься.
− Я не биосинтезоид. И не могу просто перестать чувствовать то, что вам не нравится, мой Повелитель, − качаю головой.
Вижу, что мои слова ему не нравятся. Са-оир шумно выдыхает, сжимая челюсти. На щеках рельефно вздымаются желваки. Но в наш напряжённый разговор неожиданно вмешивается сигнал его торобраслета.
− Бездна. А-атон летит сюда, − глянув на запястье, оскаливается мой тёмный сэ-аран. Садится резко в кровати. – Оставайся в покоях. Думаю, вам пока не стоит видеться.
Оглушённая я тоже сажусь и невидящим взглядом наблюдаю, как муж спешно одевается.
А-атон скоро будет здесь.
Сердце отзывается болезненной смесью горечи и тоски.
Как он? Злится? Или уже выбросил меня из головы, уняв эмоции и вернув себе холодный рассудок? Не знаю, что для меня больнее. Но может, пусть лучше выбросит… чтобы не было больно ему.
Прежде чем уйти, Са-оир подходит ко мне и, обхватив ладонью затылок, властно целует, вырывая из оцепенения.
− Помни, что я тебе обещал, − смотрит требовательно в глаза.
− Я помню, мой Повелитель, − прижимаюсь щекой к его руке.
Удовлетворённо кивнув, он отпускает меня и уходит.
Я же остаюсь одна, совершенно не представляя, что делать.
Сжав простыню, опускаю голову. Нет, сидеть и ждать неведомо чего, накручивая себя до полуобморочного состояния, точно не выход. Нужно заняться делом. Привести себя в порядок для начала.
Когда через полчаса с лишним я выхожу из купальни в компании служанки, от моих мужей всё ещё нет никаких новостей.
Винги, одна из прислуживающих мне лайс, быстро подбирает мне лёгкое платье, бельё и обувь. И, когда я одеваюсь, расчёсывает волосы скрепляя, их драгоценным гребнем на затылке. Жестами интересуется, подавать ли завтрак, но я отказываюсь. Какой завтрак, когда от волнения не находишь себе места? Кусок в горло не полезет.
О чём они говорят? Почему так долго? Почему мне не нужно видеться с А-атоном?
Ловлю себя на идиотской мысли, что сейчас я даже с невидимкой не прочь пообщаться, лишь бы скоротать время. Но после нашего разговора во дворце он больше не появлялся.
«Неужели ты соскучилась, маленькая провидица? – внезапно раздаётся в моей голове тот самый голос, заставив вздрогнуть от неожиданности. – Благодарю, что позвала».
И меня накрывает подавляющее ощущение… присутствия. Не материального. Другого… Не могу пока понять.
− Я не звала! − возмущаюсь, застывая на месте. И замечаю удивлённый взгляд служанки. Улыбаюсь
