госпожа Элианна уже ждёт вас, — и приубавила, обращаясь к дворецкому: — Доброго дня, Ардус. Ты свободен.
Но не успела она договорить, как Ардуса оттеснила в сторону невесть откуда взявшаяся госпожа Азерис.
— Приветствую вас, госпожа Сейлин. — «Матушка» слегка наклонила голову, портниха поклонилась в ответ, но совсем не так низко, как слуги поместья. — Рада, что вы, несмотря на капризы клиентки, всё же не отказали нам.
Орелия прошла в комнату и села на стул возле туалетного столика. Иси суетилась: подставила портнихе два стула — для неё и сундучка, — собрала поднос и быстро прошмыгнула к выходу.
— Исидория, — строгим тоном окликнула её мать Элианны. — Не задерживайся, будешь помогать своей госпоже переодеваться.
Я молча наблюдала, как портниха осторожно вешает платье на спинку высокого стула, а потом раскрывает сундучок. Скорее всего, там швейные принадлежности. Портниха извлекла какой-то странный, треугольный предмет, и я увидела, как он слегка засветился в её руке.
— О, какой мощный гладильный артефакт, — с явным восхищением произнесла госпожа Азерис. — Никогда такого не видела, наши и в подмётки не годятся.
— Да, артефактор Каррен своё дело знает. — Госпожа Сейлин явно была рада комплименту. — Обошёлся он мне в кругленькую сумму, да ещё и платье на свадьбу его дочери пришлось пошить, но уж поверьте, оно того стоило. Подзарядка требуется нечасто, а гладит он за считанные секунды.
Я во все глаза смотрела на предмет. Вот это да! Ещё одно проявление магии в мою мысленную копилочку.
— О-о, Овэрис потрясающий мастер! Я постоянно заказываю у него разные бытовые артефакты и ни разу не пожалела. Недавно он изготовил нагреватель воды лично для меня, чтобы каждый раз не настраивать температуру и…
Но тут рассказ госпожи Азерис прервала Иси: она вбежала в комнату, запыхавшись и держась одной рукой за щёку.
— Что случилось, Иси? — удивлённо спросила Орелия.
— Ах, да не берите в голову, госпожа Азерис, просто я…
— Просто она мне нагрубила, — раздался за спиной Иси резкий голос Элиноры.
— Я не…
— Сказала, что не уверена, можно ли мне присутствовать, — скривилась сестричка Элианны. Этот вопиющий произвол так ударил по моим и без того натянутым нервам, что я резко поднялась и, двинувшись в сторону Элиноры, отчеканила:
— Кто позволил тебе бить мою служанку? Если хочется кого-то ударить, у тебя есть своя.
— Она, можно сказать, уже не твоя, — запальчиво возразила Элинора.
— Дочери, что вы себе позволяете? — сурово спросила Орелия, поджав губы. — Ведёте себя, как две глупые, взбалмошные девчонки, да ещё при посторонних. Нора, тебе должно быть стыдно: ты уже мать, а опускаешься до препирательств с сестрой. Да и бить слуг — признак слабости господ. А ты, Элианна, должна сегодня быть особенно смиренной и всепрощающей. Немедленно прекратите позорить меня. Нора, вообще-то девчонка права: тебе нечего здесь делать, сама знаешь, что традиция предписывает невесте уединение и покой…
— Маменька, но ведь традиция начинается в полдень, — возразила Элинора, разом растеряв запал. — А я так хочу посмотреть на работу госпожи Сейлин!
И она заискивающе глянула сначала на мать, потом на меня. Однако, к моему величайшему удивлению, «маменька» не поддалась.
— Изволь слушаться, Элинора, — припечатала она. — Займись тем, что надлежит делать порядочной жене и матери. А платье в любом случае увидишь завтра на церемонии. Нас тут и так много.
Больше спорить Элинора не осмелилась: развернулась и ушла, понуро опустив плечи. Честно говоря, мне даже стало её немного жаль. Может, ей просто нужна компания? Нельзя же только и думать, что о муже и детях!
Орелия, между тем, обратилась к госпоже Сейлин:
— Давайте же скорее приступим, чтобы не задерживать вас и начало обряда.
Портниха кивнула: оказывается, пока мы препирались, она уже вынула из чехла платье и даже, судя по всему, успела применить свой чудо-артефакт. Взглянув на наряд, я ужаснулась. Да, определённо, чёрный здесь любят. Платье оказалось совершенно чёрным, закрытым, узким и длинным — явно до пят. А дополнял всю эту «красоту» огромный шлейф. И как я в этом футляре вообще буду двигаться?! Но на мою реакцию, кажется, никто внимания не обратил.
— Бери его осторожно, — наставляла Сейлин Исидорию. — Как надевать, надеюсь, помнишь. Постарайся ничего не испортить.
— Конечно, конечно, госпожа. — Иси мелко закивала и приняла из рук портнихи платье. Потом посмотрела на меня и, двигаясь очень аккуратно, направилась в сторону гардеробной. А я облегчённо вздохнула: ну хоть переодеваться при всех не придётся! Но что если фигуры у нас с Элианной всё же немного разные? На её повседневных нарядах разница не так заметна, но вот это узкое нечто точно подчеркнёт все недостатки.
— Иси, а… все девушки выходят замуж в таких жутко неудобных нарядах? — шёпотом спросила я, едва дверь в гардеробную закрылась.
— Фасон более или менее один, моя госпожа: платье должно показать как все достоинства, так и недостатки невесты. Но, конечно, не все они сшиты одинаково: у простолюдинок платья не такие… изящные.
Ага, изящные! Да это пытка, а не платье! Но вслух я ничего не сказала: видно было, что Иси в восторге: она с благоговением расправляла ткань. Я быстро сняла халат, Иси осторожно разложила платье на полу, и я вошла в образовавшийся чёрный круг. Ну, не совсем круг, но почти. Что-то символическое в этом точно есть!
Иси помогла мне влезть в платье, и я поморщилась. На уровне груди была какая-то жутко неудобная вставка, и её края сразу же впились в кожу. Сама по себе ткань так облепила, что было неудобно даже стоять, не то что в этом двигаться. Зеркало, конечно, отразило весьма стильный образ, но мне же не на подиум идти, а в этом безобразии много часов провести…
— Ах, госпожа Элианна, вы в этом платье такая… такая… серьёзная, взрослая стали! — Иси сложила руки в молитвенном жесте и смотрела на меня с восхищением. — Всё-таки госпожу Сейлин не зря волшебницей считают! — И прибавила уже шёпотом: — А сестричке вашей в своё время очень хотелось платье от неё, да только в тот год у госпожи Сейлин всё было расписано. Вам повезло, потому что одна из клиенток скоропостижно умерла, вот вам её место и досталось…
Я вздрогнула. Да уж, повезло так повезло!
— Иси, что ты такое говоришь? Разве можно считать везением чью-то смерть? Да ещё в молодом возрасте…
— Нет, госпожа, там вдова замуж по новой собиралась. Ей уж лет пятьдесят было.
— Неважно, — возразила я. — Так говорить нехорошо, и поверь, я могла бы выйти замуж в платье от любой другой портнихи.
— Ох, да вы что, моя хорошая! Да лучше
