жизни. Поделишься?
Пару мгновений я размышляла и собиралась с духом. Решившись, протянула руку к тарелке, не отводя взгляда от многогранной синевы его глаз. Смазав немного крема, плавно притянула кисть и мазнула по своим губам.
Эрвин снова улыбнулся в сдержанной и при этом невыносимо притягательной манере. Протянул руку и, обхватив мою кисть, он сначала облизнул оставшийся крем с пальцев, а после порывисто притянул к себе, захватывая в поцелуе и одновременно роняя на кровать.
В этом весь Эрвин.
Мгновение назад – сдержанный, говорит о десертах и шутит про любимый способ убийства, а теперь я лишена возможности двигаться, говорить, дышать.
Одной рукой он продолжал удерживать меня за талию, а вторая скользила ладонью по бедру. Уверенно и настойчиво, лишний раз подчёркивая, что Эрвин привык быть хозяином положения во всём.
У меня не было и шанса ускользнуть. То, что было между нами несколько часов назад, вспыхнуло с новой силой, будто кто-то смог поставить тот огонь на паузу.
– Стой. Подожди, – я вынырнула из морока. – Если… мы сейчас продолжим, то, Эрвин, я хочу ребёнка. Да, это слишком быстро, но у меня совсем нет времени. Ты знаешь.
Он навис надо мной. Ярко-синие глаза потемнели, набрав цвет грозового неба.
– Тогда учти. Ребёнка в другой мир я не отдам. – Он снова усмехнулся, а после низко добавил. – Хотя и тебя тоже.
Кожу жгло отпечатками его пальцев и морозило после поцелуев. Дикий контраст мешал думать, анализировать, принимать решения. Правильно, не правильно, есть ли разница? Я не смогу забыть эти поцелуи. Голос. Запах. Всё прошлое становилось неважным под настойчивой лаской Эрвина.
Не знаю, в какой момент он оказался без рубашки. Я осознала это лишь когда Эрвин потянул меня вверх, и, прижав к груди, посадил, чтобы развязать корсет. Блузка полетела следом. За ней юбка.
Не успела я осмыслить или удивиться ловкости, с которой Эрвин разобрался с мешающей преградой, как снова оказалась на спине, а он толкнул меня бёдрами. Я не сдержала стона. Эрвин впился в губы и будто остался недоволен тем, что не проглотил этот стон полностью. Двинулся ещё раз, заглотил второй и, не удовлетворившись, накрыл мою грудь ладонью.
Чувства чуть не разорвали меня в клочья. Вскрикнув, я выгнулась в спине и обхватила его бедро ногой, теперь уже сама качнув тазом навстречу. Эрвин тут же поймал руки и прижал к кровати над моей головой, полностью отнимая контроль и возможность двигаться. Он главный и это опьяняло ещё больше.
В голове снова всплыли дурацкие воспоминания. С Олегом я должна была быть игривой, возбуждать. Чтобы «вызывать желание».
Женщина шеф-повар на кухне, лучший друг в походе, развратницей в постели, партнёром в добывании денег. Везде – должна, должна, должна.
С Эрвином мне достаточно просто быть. Он сосредоточился на изучении моего тела, принося удовольствие нам обоим. Я не могла сдержать стонов, лежать спокойно. Пожар в нижней части моего живота кружил, будто торнадо и тянул жаждой продолжения и в то же время стремясь растянуть ласку.
Эрвин, кажется, знал моё тело лучше, чем я сама. Ни одно касание будто не было случайным. Поцелуй, лёгкие покусывания шеи, размеренные ускоряющиеся движения.
Я уже не понимала, где нахожусь. Где низ, где верх. Живот напоминал туго натянутую пружину. Мне стало страшно. Я действительно утратила контроль над своим телом. Я ни разу не испытывала ничего похожего и просто не знала, как реагировать.
Удовольствие было настолько поглощающим, что одновременно становилось мучительным. Меня пугало то, что будет дальше.
– Стой, – я попыталась вырваться, отстраниться, сама не понимая зачем. – П…подожди. Эрвин… я… это слишком… м-м-м…
Но он был беспощаден.
Вместо того чтобы дать мне передышку, вернуться хоть в подобие осознанности, он, наоборот, сжал мои бёдра, поднимая выше. Темп взвился до безумия.
Я выгибалась, стонала, кажется, даже рычала, царапая Эрвину и без того израненную спину. Не понимала, что делаю, меня несла лавина, сметающая всё на своём пути. Одна, вторая, третья.
Я умоляла Эрвина продолжать и при этом уже всхлипывала от оголившихся нервов. Я была безумна в этот момент. До мурашек искренней. Как же мне это нравилось.
Когда я начала чувствовать себя размазанным по комнате облачком, совершенно забывшим, где его руки, а где ноги Эрвин накрыл мои губы поцелуем, разделяя со мной пик, а потом замер, глядя мне в глаза.
После чего снова поцеловал, но уже в висок. Очень ласково, даже невинно. Хотя уместно ли это слово после того, что он со мной сделал? Я лежала тяжело дыша, оглушённая новыми ощущениями.
После обрушившегося на меня шквала чувств пришла давящая пустота, бездонная как чёрная дыра. Сколько дней я в этом мире? Всего ничего, а случилось столько всего, что голова кругом. Будто бы я нашла заветный приз, о котором начала мечтать так давно, что и сама забыла.
Этот нежный и ласковый поцелуй разбил мой самоконтроль. Во мне будто сломалось что-то. Я почувствовала себя уязвимой, хрупкой и беспомощной. Эрвин лёг на бок и без его давления стало совсем плохо. Я всхлипнула, но вспомнила, что после секса последнее, чего хочет мужчина – слушать нытьё. Проглотила следующий всхлип, но тут же почувствовала, как под спину забралась горячая ладонь и очень нежно прижала к груди Эрвина.
– Всё хорошо? – он погладил по волосам, а после меня укрыло чем-то мягким.
Я посмотрела в синие глаза. Такой сильный, отважный, я внезапно почувствовала себя маленькой девочкой, которую бросили совсем одну, а теперь она, наконец, оказалась в тепле и безопасности, под самой надёжной защитой во всех мирах.
– Не отпускай меня.
Эрвин погладил меня по волосам и улыбнулся.
– Никогда не отпущу.
Когда я проснулась, по стеклу моросил дождик. Эрвина не было. Должно быть это он, уходя, оставил окно приоткрытым, и теперь в каюте пахло сырой солью.
Я понимала, что у адмирала на корабле полно дел, но всё равно почувствовала себя одиноко. В такую погоду хочется нежиться в кровати, обнимая любимого мужчину. Уже можно называть Эрвина любимым? За такое короткое время он однозначно стал мне ближе, чем Олег.
Я положила руку на живот и закрыла глаза. Как бы там ни было, именно Эрвин дал то, чего мне хотелось. Не уверена, что всё получится с ребёнком, но шансы пока есть, а уж кто мы с ним друг другу разберёмся.
Дверь открылась и в каюту вошёл адмирал
