поверил… Теперь не говори никому.
— Да кому я скажу. Я и не знаю никого. — Диана подкралась поближе и села рядом с Бэдом, прижавшись плечом к его теплой спине, положив ухо ему на загривок. — Ты мне львом привиделся, но не страшным. А потом меня будто в одеяло теплое завернули. А ты что видел?
Нахмурившись Бэд Лак, выдохнул и тихо проговорил, сквозь напряженную челюсть:
— Я тебе не домашний котя, Диана. Я намеренно заразил, а затем убил сотни вампиров, таких как ты.
— Но это же было во время войны. — Прошептала невозмутимо Диана, оправдывая его.
— Не все, что происходит во время войны, делается во имя мира, победы или другой светлой идеи. Для многих эта война стала способом добиться власти, которой они были лишены прежде из-за низкого статуса или происхождения. И я убивал тех, кого прежде называл своими братьями, чтобы привести к посту тимарха своего владыку. Поверь, у меня были и есть самые приземленные цели. Ты зря считаешь меня джентльменом хоть на грамм.
— Мой отец всегда говорил, — возразила Диана, — что джентльмен - это достойный представитель общества, в котором живет. Изменяются времена, и джентльмены меняются вместе с ними. Сейчас это не тот, кто знает, какой вилкой есть устриц, а тот, кто честен с собой и окружающими, целеустремлен, трудолюбив и ответственен. А с тех пор как женщины и мужчины имеют равные права, они имеют и равные обязанности. Поэтому все эти качества относятся и к леди в том числе.
— Серьезно? — Усмехнулся Бэд Лак, хмуря брови. — И что за ответственность лежит на твоих плечах, леди-капюшон? О чем ты думала, когда ложку к лицу подносила?
— Я должна позаботиться о своих родителях, это мой долг. — Сурово произнесла Диана. Глаза ее потускнели, будто груз ответственности, о котором она позабыла, вновь навалился на нее с удвоенной силой.
Бэд Лак резко встал и, взглянув на часы на руке, пошел на лестницу.
— Я уже позаботился. Я отдал твоей матери все наши деньги. Не пугайся, твои родители уедут из города на некоторое время.
— Это было ошибкой. — Пробормотала Диана, кутаясь в простыню на постели, грустно глядя ему вслед. — Куда ты? Не уходи…
— Порыбачу на берегу. Рассвет через пару часов, не выходи.
Рассматривая потолок, девушка еще долго открывала и закрывала глаза, вспоминая как простыня, которую она приняла за крылья ангелов, окутывала ее своей белизной. В голове у нее крутилось: “... на что вы готовы ради любви”.
Сон не шел. Диана крутилась на кровати как заведенная, и в конце концов спустилась вниз. Прошлепав босыми ступнями по полу, она приоткрыла створку гаражной двери и высунула взъерошенную голову наружу. Рассвет уже подступал к линии горизонта, окрашивая идеальную синеву неба в серо-бурые оттенки. Бэд сидел на берегу, задумчиво глядя вдаль.
— Ты никогда не делаешь того, о чем тебя просят? — Пробурчал он себе под нос, настроение у него портилось, как погода на море.
— Хочу поболтать и не хочу спать, что тут такого. Ночь и так коротка, а день длится невыносимо долго. — Призналась Диана, прислоняясь к закрытой двери. Остывшая металлическая створка все равно была еще чуть теплой.
— Это будет один из тех разговоров, которым ты как острым коготочком, утаскиваешь меня прямо в Ад. А я хочу этого избежать. Спасибо, не надо. — Не соизволив даже повернуться, он продолжил смотреть на спокойную морскую гладь будто медитируя.
— Откуда ты знаешь, что я хочу спросить?
— Не важно, что ты спрашиваешь, ты все время лезешь под кожу, хочешь стать ближе. Не нужно.
— У тебя везде секреты. Что не спроси. Какой таинственный… — Дразня, парировала она, оттолкнувшись от двери и усаживаясь рядом. — Странное имя Малакай. В какой стране ты родился?
— В несуществующей. — Бэд бросил мимолетный взгляд на ее босые ноги, свисающие с бетонного выступа.
— Выходит, ты Малакай из Тридевятого царства в Тридесятом государстве. — Усмехнулась Диана.
— Из Восточной Пруссии. Этого государства уже больше ста лет не существует. — Проворчал Бэд Лак. — Ты понимаешь, что если я не поймаю и не продам рыбу, нам придется голодать?
— Лови. А я могу завтра сходить в морг.
— Не обольщайся. Этот способ работает без проблем только в крупных городах. А в таком как этот не каждый день кто-то умирает.
— А что ты собираешься делать со всеми этими таблетками? — Неожиданно спросила Диана. — Утопишь в море?
— Нет, зачем же грязь разводить. Когда виновные понесут наказание, улики можно будет пожертвовать в больницы. — Бэд пожал плечами, дав понять, что его не интересует дальнейшая судьба двух мешков химикатов. — А ты что, хочешь себе отсыпать? Жалко стало, сколько добра пропадает?
— Нет, таблетка мне не понравилась. Сначала было потрясающе, но в конце не очень. Я рада, что ты был рядом в этот момент. А еще… — Она засомневалась, хочет ли говорить, что-то настолько личное, но все же решилась. — Знаешь, я почти осознавала все, что происходило в конце, хоть оно и казалось мне другим… и мне понравилось, как ты меня обнимал. Я хочу сказать, это было приятно...
— Не продолжай. — Отрезал Бэд Лак, перебив ее скомканную речь. — Если мы пойдем дальше, оба пожалеем. Потому что я буду тебя хотеть, ты будешь меня хотеть, а это не то, что я должен делать. У нас на это нет времени.
— Хочешь расскажу, как я лишилась невинности? — Сменив тему, печально поежилась Диана, глядя под ноги в темную пену, бившуюся об камень.
— Ты услышала меня, Диана? — Бэд выдохнул и покачал головой.
— Когда родители сказали, что мне ничего нельзя есть, и через сутки привезут купленную нами кровь, я пошла в ванную и проплакала там два часа. Мне пришлось наврать всем друзьям, учителям, даже соседям о том, что мы переезжаем в другой город. Все они думали, что это просто переезд, но только я знала, что я на самом деле умру. Потому что был шанс, что кровь не обратит меня, что я не получу дар ночи. И меня заберет смерть. — Диана любовно погладила шрам на ноге, который стал как будто бы тоньше и незаметнее на бледной коже. — Был
