Драгоценности произвели на девочек просто огромное впечатление. Они их крутили в руках, примеряли и выбирали. Я же узнала почти все драгоценности из шкатулки. Бьорн выходит ни от одной безделушки не избавился? Потому что фамильных драгоценностей тут не было. Это была шкатулка, которую заполняли вещи, что он мне дарил за два года совместной жизни, и которые я не взяла когда уходила. Просто посчитала неправильным их забирать. А он их не передарил и не продал. Мне было приятно. Потому что наверняка же у него за эти семь лет были женщины? Он медведь и у него есть определенные потребности. И не думаю, что он хранил мне верность.
И тут я села в замешательстве. А вдруг у него и сейчас кто-то есть в столице? Я же об этом не спросила. И тут я - как первый снег на непокрытую голову. Ох. Нужно будет спросить. Потом. Не сегодня. Ну, да. Я трусиха. И очень боюсь этого вопроса. И еще больше боюсь ответа мужа. Поэтому можно пока и отложить. Мы же пока не переезжаем?
Я стала спускаться вниз, как только вошедшая горничная доложила, что Бьорн приехал в особняк. Я была все равно уже готова, и совсем не хотелось заставлять мужа ждать. К тому же я нервничала. Сильно нервничала. Мне и раньше-то было всегда страшно на подобных мероприятиях. А сейчас я столкнусь с теми, кто раньше на меня и внимания не обращал. Но все же это была не столица. Поэтому лучше столкнуться с меньшим злом, что бы при приезде в столицу быть подготовленной. Хотя кого я обманываю? Как я к этому буду готова? Пока не знаю. Но попробовать стоит.
- Милая, ты восхитительно выглядишь – сказал Бьорн при виде меня.
Я бы поверила, только совершенно точно знала, что я маленькая, худая и волосы больше не золотисто-русые, как раньше, а серого невзрачного цвета. Горничная охала, ахала стараясь придать им больше объема, потом украсила гребнями в золотой оправе, только вот толку было все равно мало. В столице рядом с молодыми медведицами я буду смотреться бледной молью. Но я улыбнулась Бьорну и вложила руку в его ладонь.
В коридоре на мои плечи накинули длинную шубу, ярко-белого цвета. Казалось, что она светиться. А еще Бьорн протянул мне белую муфту. Точно такую же муфту я оставила семь лет назад в особняке. Мне было ужасно ее жалко, даже больше чем шкатулку с драгоценностями. Вот и сейчас я с удовольствием сунула нос в мягкий мех. Я знала, что так и будет. Мне по статусу не положено выходить в чем-то другом на улицу, а уж тем более на прием. Но вот этим обновкам я была очень рада. Не люблю мерзнуть.
А еще я знала, что вот такую шубу и муфту совершенно точно было не купить в нашем городе. Такое продавалось только в столице. Выходит Бьорну доставили это оттуда? Муж сделал это специально для меня? И снова волна благодарности за заботу заставила меня тепло посмотреть на мужа. Дело было даже не в том, что он купил мне дорогую вещь, а в том, что она придавала мне сейчас уверенности и сил что бы отправится на встречу с недоброжелателями. А то что они там будут можно даже и не сомневаться. Дело было в заботе и внимании, которые я не могла не оценить.
Я расправила плечи, и мы вышли на улицу к ожидающей нас машине.
Бьорн
Я усадил жену в машину, и мы отправились к ратуше, где должен был проходить прием. Я был рад, что она согласилась. В столице будут сплетни, косые взгляды, обсуждения за спиной. Лучше если она столкнется с этим здесь в маленьком городке, где провела последние семь лет. Надеюсь, что тут люди будут мягче и добрее.
Я не сказал ей, но назавтра назначены похороны Эффраима. И у нее два дня подряд сложные испытания.
Люди по-другому не так как оборотни относятся к похоронам. Мы мыслим более приземленно. И подобные мероприятия нам кажутся бессмысленной тратой времени. Зачем отдавать почести пустому телу? Что в нем? Жизнь из него ушла, и смысла большого носиться с пустой оболочкой медведи не видят. Но я знаю, что для людей это важно. Поэтому и отдал так много распоряжений на завтрашний день и отменил все встречи запланированные на этот день.
Я проведу его с семьей, им это важно.
Ратуша встретила нас праздничными огнями и толпой встречающих. Я сохранял каменное выражение лица, не спеша раздавать улыбки и комплементы прелестям местных дам. И самое главное на сегодняшнем приеме - не отпускать ни на минуту руку жены. Пусть только попробует хоть кто-то в моем присутствии ее задеть. Мало такому «шутнику» точно не покажется.
Прежних ошибок я совершать, не намерен. Теперь на всех приемах вести разговоры только в присутствии жены. Я больше от нее ни на шаг. А если будет что-то сообщить конфиденциально – милости просим ко мне в кабинет.
Мы с Асти переходили от одной группы людей к другой, и я чувствовал, как жена постепенно расслабляется. Ей улыбались, выражали сочувствие недавней утрате, приглашали в гости и отвешивали топорные комплименты. Как я и думал в моем присутствии никто и рта не посмел открыть. Я помню что Льёт Арктос придерживался такой тактики пока его жена не освоилась. Не все у медведей Гризли меня бесит, и вот это совершенно точно нужно взять на вооружение.
Потом объявили о том, что пора переходить к торжественному ужину. Есть не хотелось, но за столом все же посидеть нужно. Я бы уже давно ушел, но мне было необходимо, что бы Асти как можно больше времени провела сегодня на людях. Ей это определенно полезно.
Я видел, что жена изменилась. Она стала гораздо спокойнее, не дергается и не кидает по сторонам испуганных взглядов. Собрана, деловита и очень красива.
В пору позавидовать самому себе. Только вот если я сам себе завидую, то представляю, что начнется в столице. Я вернусь с красавицей женой и двумя дочерями. Свет не просто опешит от такой новости, его будет колотить в лихорадке год не меньше. А уж что будет твориться в газетах, мне просто страшно представить. Нужно, как только мы вернёмся дать несколько интервью и проплатить публикации. Что бы хотя бы частично направить эту всё сметающую волну в нужное русло.
Асти мило болтала с соседями по столу, и я успокоился. Жена и в самом деле изменилась. Её похоже не так уж и пугают подобные мероприятия. И эта перемена к лучшему.
И тут произошло непредвиденное. Бургомистр подошел ко мне и попросил меня, тихонько склоняясь поприветствовать столики с гостями. Вот только этого мне и не хватало! Но я знал о таком обычае. Он бытовал не только в этом городе, а почти в каждом провинциальном населенном пункте. Особого гостя водили от столика к столику, и тогда каждый мог похвастаться, что был с ним знаком. Потому что пересечься со всеми на приеме не получилось бы. Я встал. Отходить от жены не хотелось, и я взглянул на нее. Я могу взять ее с собой, и я было, уже протянул ей руку, но она вдруг покачала головкой, давая понять что справится.
Я пошел в залу, переходя от столика к столику и проговаривая стандартные слова приветствия. При моем приближении мужчины за столиками вскакивали, а дамы дружно зазывно улыбались. Лучше б они сидели. Каждый из них загораживал мне вид на центральный стол, за которым осталась жена.
Я отходил все дальше и дальше, но вот в очередной раз, бросив взгляд на жену увидел, что к ней подошла какая-то размалеванная девица и что-то со сладкой улыбкой говорит жене. Я мгновенно развернулся и направился назад. Но подходя к центральному столу, услышал спокойный голос жены:
- Это вас, совершенно точно не касается. А если вы еще раз посмеете сунуть свой длинный нос в дела мои или моей семьи я вам его укорочу.
- Милая? - Я подошёл, взял руку жены и поднёс ее к губам, передавая этим все мое восхищение и поддержку – Все в порядке?
- Да, дорогой. Все замечательно – улыбнулась мне в ответ жена.
Я повернулся к девице, но той и след простыл. Я сел на свое место. Несколько оставшихся столиков обойдутся и без моего приветствия. Улучив момент, спросил у жены тихонько:
- Что она тебе сказала?
- Спросила, знаю ли я, как много девушек побывало в твоей постели, пока меня не было, и посчитала ли я собственных ухажеров.
