красавчика тоже несло опасностью, но было как-то привычнее видеть обычный облик дознавателя. И как-то не особо боязно. А тут приходилось постоянно напоминать себе, что передо мной за маской мерзкого типа знакомый мне мужчина. И что не стоит его особо опасаться. По крайней мере, пока он вновь не разозлится на меня за очередную совершенную мною глупость.
– А кушать мы когда будем? – решилась я на вопрос, вспомнив, что мы лишь завтракали сегодня и пора бы уже пообедать.
– Ты готова рискнуть вновь и попробовать местную еду? – со скепсисом на лице спросил меня мужчина.
– Нет, но вдруг тут есть проверенные местечки? – с надеждой поинтересовалась я.
– Ладно, но только после ты молчишь и не мешаешь мне, – согласился дознаватель, видимо, решив, что со мной лучше не спорить. Иначе опять попаду в передрягу и ему вновь придётся спасать меня. Хотя тот раз был не так уж и плох.
– Согласна, – желудок радостно забурчал, готовый на любые жертвы ради еды. Нет, мне приходилось, конечно, голодать, пока я разыскивала наследника, но сейчас-то для этого нет причин. И вообще, мне нужны силы, чтобы восстановить магию. С неполным резервом я чувствую себя неуютно.
Дорогу до небольшой торговой палатки я не запомнила. Хотя бы, потому что всё время смотрела вниз под ноги, достоверно изображая вредную старушку. Почему вредную? Потому что стоило кому-то задеть меня, как я тут же огрызалась, бурча себе под нос проклятья. И даже иногда ловила на себе удивлённые взгляды от Витора, который совершенно не ожидал, что я подойду к данному образу со всей ответственностью. Но у меня уже был опыт и довольно удачный. Ведь в Шарлотте Грегори до последнего не заподозрили подмену.
В этот раз мой обед был довольно скромен. Хотя, вспоминая, что вчера вообще, кроме пирожка ничего не ела, сегодня я просто пировала!
Но я совершенно была не против лепёшки, в которую были завёрнуты овощи и мясо и всё это заправлено пряным соусом. Не знаю, что за блюдо такое, но оказалось очень сытным и бесподобным на вкус.
– Довольна? – оскалился в мою сторону дознаватель, светя своими грязными кривыми зубами. И хорошо, что я уже поела, иначе весь аппетит бы пропал.
– Да. Но больше не улыбайся так. А теперь пошли скорее! Я уже устала! – снова вошла я в роль, ворча по делу и без. – Вечно тебя ждать приходится, олух!
– Может оставить тебе этот облик? Он тебе очень идёт! – прошептал мне Витор, подхватывая под локоть и таща в другую сторону.
– Только если и ты останешься с этими кривыми зубами. Они тебе тоже невероятно идут! – прокряхтела я, а потом гаденько засмеялась.
– Помни, с кем говоришь! – с угрозой напомнил мне Витор.
– И ты не забывай! А то вдруг огневиков в кровать подложу! Или гриликов*, – я оскалилась, протягивая морщинистые руки с кривыми пальцами и грязными ногтями в сторону мужчины. – Будут по тебе вот так бегать, – я пошевелила пальцами показывая, как именно побегут грилики.
– Да ты сама их боишься, – фыркнул Витор.
– Ради тебя поборю свой страх, – пообещала я дознавателю.
– Несносная девчонка.
– Самовлюблённый нахал!
Так постоянно переговариваясь и обмениваясь любезностями, мы подошли к обшарпанной двери. На первый взгляд, трудно было понять, что находится за ней, но стоило двери распахнуться и явить нашему взору довольно вульгарно одетую барышню, как я поняла, где мы, собственно, оказались. Бордель с довольно потрёпанными жизнью девушками, которые были не прочь развлечь даже такую колоритную парочку, как мы.
– Самые лучшие девочки… кого предпочитаете? – кружило вокруг нас несколько сильно размалёванных девиц почти без одежды.
– Помясистее нам и пожирнее… – прокряхтела я, стоило мне поймать взгляд Витора, который был заинтересован слишком короткой юбкой одной из девушек. Аж злость взяла. И не противно ему, а! – Мой сынок любит помять бока красоткам, – я противно пару раз хихикнула, больно толкая локтем в бок дознавателя. Он аж ойкнул, кинув на меня обозлённый взгляд.
А вот будет знать, как заглядываться на продажных девок. Мы так-то по делу здесь.
– Мы к Ларине. За неземным удовольствием, – грубым голосом с нотками пошлости перебил меня Витор и девушки вдруг подхватили нас под локоток, уводя за собой. Кто такая Ларина и за каким таким удовольствием мы пришли, я так и не поняла. А точнее, осознала, что это была лишь кодовая фраза. Ведь нас провели через несколько дверей, пока последняя не оказалась порталом, которая и перенесла нас на теневую и скрытую сторону города. А именно чёрный рынок.
* грилики – аналог тараканов.
Астерия (Шарлотта Грегори)
Я ожидала увидеть странного вида людей, грязные прилавки со всякой запрещённой продукцией и толпы преступников, разгуливающих как ни в чём не бывало. Но реальность оказалась совсем не такой.
Первое, что бросилось в глаза это белоснежность стен помещения, где мы оказались с Витором. Я даже почувствовала себя неуместной в данной обстановке.
Вокруг нас было множество столов с разными тюбиками, флаконами и бутылочками с разнообразным содержимым. Но, помимо этого, то тут, то там располагались какие-то приспособления, напоминавшие мне больше приборы для приготовления разнообразных зелий, порошков и, возможно, запрещённых средств. Создавалось впечатление, что мы в какой-то лаборатории, а не на чёрном рынке.
– Мы точно там, где надо? – тихо поинтересовалась я у Витора.
– Нет, – сокрушённо цыкнул дознаватель. – Смысла в маскировке больше нет, – вдруг сказал мужчина и принял свой обычный вид, одёргивая рукава пиджака. Но и про меня дознаватель не забыл.
– Почему? – удивилась я, расправляя плечи и облегчённо потягиваясь, после того как довольно продолжительное время находилась в скрюченном состоянии, играя злую бабку.
– Потому что хоть Витор и знает путь, который ведёт на чёрный рынок, но и я нашёл способ узнавать о появлении дознавателя Его Величества, – раздался приятный мужской голос за спиной, заставивший меня резко обернуться.
Хозяин голоса оказался поразительно красив. Но в той же степени и опасен. Высокий, широкоплечий, с выразительными голубыми глазами, а ещё необычным цветом волос. Пепельный блондин. Но вопреки этому, его брови и ресницы выделялись на бледном лице своим чёрным цветом.
Было ясно одно. Помимо красоты, этот человек жесток и упрям. Слишком прямой взгляд, который оценивал не только собеседника перед ним, но
