— Сроки?
— У нас есть примерная схема расположения дарнейцев и обустройства лагеря. Сегодня изучаете, решаете, что вам нужно, обговариваете план действий…как будете готовы, пойдете. Чем быстрее уладите, тем лучше.
— Мы должны идти вдвоем?
— Нет, — Вейерон налил воды в стакан, — можно больше, до шести человек, слишком много тоже нельзя….
— Понимаю, — строго перебил Мейдар, — возьму целителя и мечника.
Вейерон кивнул:
— Своих?
— Да.
— И лучницу возьми, лишней не будет. И по природе своей лучники почти бесшумные…ну ты понял.
Мейдар остался изучать карту, а я пошла за ребятами. Мы ввели их в курс дела, проговорили план действий и уже впятером приготовились идти. Возле лагеря дарнейцев мы были уже к трем часам утра.
Стоянка врага была огорожена частоколом. Вокруг ограды ходил часовой, ещё двое стояли у входа. Те, что стояли были вооружены алебардами, тот, что ходил — мечом. Когда ходящий скрылся из поля зрения тех, которые были у входа, Нина выпустила в него стрелу. Попала в шею, и часовой упал замертво. Нарья незаметно подкралась с одной стороны охраны, когда она была на оговоренной точке, Нина выстрелила в стоящего с другой стороны, в тот же момент Нарья перерезала горло второму. Мы зашли в ограду, пошли под тенью частокола. Видно никого не было, все спали. Нам нужно было пробраться в дом. Некогда он принадлежал богатому землевладельцу, но с началом войны, хозяин покинул его. Сейчас его занимали дарнейцы. У входа в дом, как и предполагалось, стояли два стражника. Мы расправились с ними быстро: Мейдар метнул сюррикен в одного, а Нина выпустила стрелу в другого. Пока что все шло легко. Слишком легко. Вошли тихо в дом. Никого. Сверились по карте, нам нужно в цокольное помещение. Нашли лестницу, ведущую вниз. Спустились, нашли нужную дверь. Снова два охранника и очень простая расправа над ними. С помощью магии я отворила замок, запертый заклинанием. Мы вошли. В комнате было много ящиков и коробок. Среди них должно быть и зеркало.
— Надо быстрее, — сказал Мейдар очень тихо, — пойдут менять часовых, обнаружат трупы, нас начнут искать.
Найти зеркало оказалось сложнее, чем попасть в их лагерь. Я вышла в середину комнаты и сконцентрировалась. Если зеркало магическое, я должна почувствовать. Проблема в том, что почувствую все магические предметы в радиусе 35 метров примерно, включая амулеты моих друзей. Но все снова было подозрительно просто. Это зеркало я отчленила от всего остального очень легко, его магия была настолько сильна и обширна, что перепутать невозможно было. Я подошла к месту концентрации энергии зеркала. Обычное с виду, но сколько в нем силы! Я взяла артефакт в руки. Но помимо всего прочего я почувствовала кучу магических сгустков вокруг.
— Надо уходить, быстрее, — сказала я, — они знают о проникновении.
— Телепортируй нас, Дорн.
— Не могу — сказал Дорн.
— Черт, комната зачарована, — Мейдар схватил меня за руку и потащил к выходу.
Мы открыли дверь как раз в тот момент, когда в комнату собиралась вломиться толпа дарнейцев. Я применила массовое заклятие опрокидывания, половина из них упала, но остальные устояли. Завязалась драка. Мы убивали противников, но прибывали новые. Этот бой совершенно неравный, и нам в этой битве так не победить. Нарья была ранена дважды, Дорн еле успевал ее исцелять. Я вспомнила, как Мейдар сказал, что если вдруг что, первую Дорн будет лечить Нарью. Аналогично поступал Мейдар. Он постоянно накидывал защитные мантры на меня, даже тогда, когда нужно было бы на кого-то другого. А когда в меня попала стрела противника, я мгновенно была излечена Мейдаром. Я тоже пыталась применять магический контроль именно на тех, кто дрался с чародеем.
Мейдар схватил меня за талию и потащил куда-то быстро передвигаясь, крикнув всем:
— За мной!
Вокруг нас засветилась чародейская защита, непробиваемая, но недлительная. Он надеялся перейти в то место, откуда можно уйти телепортом. За нами по пятам шли дарнейцы, пытаясь пробить защиту. Мы оказались в большом зале, темном, с факелами, горящими синим пламенем. В конце зала кто-то был. Когда мы забегали в зал, Мейдар создал иллюзию: наши голограммы все ещё оставались снаружи, поэтому дарнейцы не пошли за нами. Для создания иллюзии Мейдару пришлось задержаться. Мы вчетвером с Дорном, Ниной и Нарьей вбежали туда и быстро спрятались за большую колонну, чтобы тот, кто был в зале нас не обнаружил. Когда вошёл Мейдар, человек как раз поворачивался ко входу, Мейдар инстинктивно шмыгнул за колонну, но не за нашу, а ту, которая стояла напротив нас.
Человек находившийся в зале, видимо почувствовав присутствие, прошел ближе к двери. Остановился напротив нас. Я видела только длинную дарнейскую мантию и то, что человек направился прямо к нам. Я перестала дышать. Посмотрела на Мейдара, который наблюдал за нами. В зал вбежали куча дарнейцев. А человек уже подошёл к колонне, вот сейчас он нас обнаружит. Мейдар смотрел в мои глаза…этот взгляд я запомню до конца своей жизни. Я подумала, что сейчас я погибну, и тут Мейдар вышел из-за колонны… Человек в мантии резко повернулся и сменил траекторию:
— Незваный гость… и конечно эрвиец…
Я хотела было применить какое-нибудь заклинание, уже сложила руки в пас, но в этот момент Мейдар посмотрел на Дорна и кивнул ему, Дорн схватил меня и затащил в портал, мы перенеслись в крепость Корджерон.
Я не сразу поняла, что произошло. Когда я осознала, что лежу на полу зала советов в Корджероне, я начала искать глазами Мейдара. Поняла, что его здесь нет, да и не могло быть, ведь он был слишком далеко от телепорта Дорна.
— Что ты натворил? — мне кажется, я никогда в жизни не была в таком отчаянии, — к нам кто-то подбежал, но я не видела ничего и никого, глаза застилали слезы, — как ты мог телепортироваться без Мейдара?!
— Айса, — сказал вкрадчиво Дорн, — таков был его приказ.
— Какой к черту приказ, Дорн?! — я готова была убить долбаного целителя, — нам нужно немедленно вернуться, он там один с кучей дарнейцев!
— Я так понимаю, все не слишком удачно? — сначала я подумала, что говорит Мейдар, но потом поняла, что это его отец.
Дорн кратко пояснил, что случилось, включая последние минуты нашего нахождения в лагере врага. Я едва понимала, что он говорит, в голове крутилась одна мысль: «Он остался там!»
— Нам нужно срочно вернуться туда! — сквозь слезы проговорила я.
— Зачем? За трупом? — со злостью процедил Вейерон, — ты ведь понимаешь, что при сложившихся обстоятельствах… — он тяжело вздохнул и добавил, — Мейдара больше нет, Айса.
Я больше не помню, что было в тот злополучный день. Я больше не хочу тот день помнить. Мне кажется вся боль этого мира обрушилась на меня после слов Вейерона. Мне кажется весь мир разбился тогда вдребезги…
Три недели пронеслись как в ужасном сне. Оказалось, что дарнейская стрела, которая попала в меня на задании, была отравлена. Меня бил озноб поднималась температура, Дорн пытался меня лечить, но я отказывалась принимать какие- либо лекарства от него. Я ненавидела Дорна за то, что позволил Мейдару остаться, за то, что он телепортировал меня с собой… Поэтому вместо Дорна лечить меня начала Аглана. Ей удавалось вливать в меня свои лекарства и лечить меня магией, но значительных улучшений не было. Однажды, после очередной порции лекарств, Аглана присела на край моей кровати и провела рукой по моей голове.
— Айса, — вздохнула она, — я очень хороший целитель. Но ты не исцеляешься. Не исцеляешься, потому что не хочешь…
Я прикрыла глаза и отвернулась. Слезы горячие и соленые потекли по щекам.
— Айса, — позвала меня Аглана, — тебе больно, я знаю. Но ты должна жить дальше, идти по своему пути… Ты должна исцелиться, чтобы отомстить. Его убили дарнейцы. Ты можешь отомстить, но для этого нужно исцелиться. Отомстить. Это похоже на цель.
После этого разговора, я стала быстрее поправляться. Я выходила из комнаты тренироваться только когда все спали, с Нарьей, Дорном и Ниной я не разговаривала. Я ненавидела их. Так же сильно как дарнейцев. Я вообще ни с кем не разговаривала. Кроме Агланы, которая продолжала меня восстанавливать после отравления, но говорила в основном она. Я чаще молчала. Мне было больно говорить, больно дышать… так больно, что я ненавидела каждый новый день. Утром, открывая глаза, первое, что я вспоминала — Мейдара больше нет. Это осознание обрушивалось на меня снова и снова словно тяжёлый валун, сброшенный со скалы.
