она есть, и она твоя жена.
— Да.
— И она почему-то в моем теле.
— Лена, успокойся и подойди ко мне, — я протянул руку, осторожно приближаясь к краю. Лена сделала шажок назад. Балка заскрипела.
— Лена, не двигайся.
— О, а что, тебе есть дело? Я же рябь на воде.
— Ты… неправильно меня поняла.
— Неправильно? Всё это время ты врал мне! А это твоё: «сходим к психологу»! — она перешла на истеричные выкрики, раскачиваясь на чертовой балке. — А я есть? Я есть на самом деле? Родители называют меня Леной! Друзья… Ваня… и только ты. Только для тебя… Так может быть, ты не настоящий?
— Лена, успокойся.
— Нет! — взмахнула руками, удерживая равновесие. — Как она может быть твоей женой? Она — плод моего больного воображения. Моя фантазия. А, значит, и ты тоже!
Я начал просчитывать варианты. Если ударю с расстояния — вырубится и упадёт с крыши. Могу не успеть поймать. Резко прыгнуть и стащить с балки? Успеет спрыгнуть — ей и шага делать не нужно, она уже балансирует на грани. Пока безопаснее разговаривать. И подходить ближе.
— Пусть так, Лена. Но ты-то настоящая. И если ты сорвешься, ты умрешь.
— А мне всё равно, Саша. Ой, ты ведь не Саша, да? Ты Кир. Хотя… Какая разница. Я ведь тебя выдумала.
— Просто. Подойди. Ко мне.
— Нет.
— Лена.
— Скажи, что любишь меня, кем бы ты ни был.
— Я убью тебя, если навредишь моей жене.
Отделить душу от тела? Амелии это тело ещё может понадобиться. Значит, выкинуть Лену? Убить одну душу, не навредив другой?
— Амелия. Возьми контроль.
— Что ты делаешь?
— Заткнись, я не с тобой разговариваю. Амелия. Немедленно возьми контроль.
Лена рассмеялась.
— Она спит. Вымоталась, знаешь ли. У неё был сложный день. Череда сложных дней. А сегодня пришлось спасать тебя, когда ты нач… Ааа-ааа!
Она сорвалась. Допрыгалась. Соскользнула с этой чертовой балки! Я увидел страх в её глазах. И вместе с тем — торжество. Она наслаждалась ненавистью, отразившейся на моем лице? Долго ликовать не придется. Я прыгнул следом.
Она опять это сделала
О чём она думает? Обо мне? О том, сколько времени мы провели вместе? Или о том, почему я превращаюсь в летающего зверя? Но ведь для неё я — плод больной фантазии. Значит, удивляться она не должна. Здесь не так высоко, как на Золотой башне, но я успеваю расправить крылья и заглянуть в её глаза. Они горят огнем? Нет, в них отражаюсь я. Это пламя моих звериных глаз, и охватившее её безумство. И ледяной ужас. В момент, когда я поймал её своими острыми когтями, ранив нежную кожу, и взмыл вверх, её сердце разорвалось. Я сжёг её душу.
Амелия знает, что такое магическая трансформация. Амелия видела множество магических форм жизни. Лена — нет. Её психика не смогла это переварить. Тело умерло. Душа сгорела. На короткий миг появилась Амелия. Шепнула. Не губами, нет — телом уже нельзя управлять. Передала мне послание силой своей воли.
— Кир, она умерла? Это тело… Вытащи меня.
Я бы всё отдал, чтобы сделать это. Я бы сжёг это тело в пепел. Разорвал на кусочки. Развеял по ветру. Я ненавижу Лену. Она умерла слишком легко.
Приземлившись на землю, я принял человеческий облик, осторожно опустив Амелию на траву. Её душа. Если бы я мог. Она слишком сильный светлый маг. Её душа — чистый свет. А моя теперь полностью черная. Я не могу прикоснуться к принцессе. Я стал чудовищем.
— Кир, ты сможешь.
— Я убью тебя.
— Не убьешь.
— Твоя душа сгорит, если я возьму её в руки.
— Раньше у тебя получались вещи и посложнее.
— С тех пор я поубивал дофига народу, милая.
Значит, душа Амелии не может находиться в мертвом теле? Она стремится подчиниться законам этого мира. И что теперь? Ее затянет в водоворот? И где мне тогда ее искать? История повторяется. Только в прошлый раз меня удержала Амелия, теперь мне нужно удержать её.
— Я перенесу нас.
— Что? Нет!
— В нашем мире твоя душа сразу займет своё настоящее тело.
— Кир, нет!
— Я смогу.
— Ты опять будешь себя сжигать?
— Заткнись. И держись пока за это чертово тело.
— Что значит «чертово»?
Мда, в нашем мире кого только нет, но чертей не водится. Да и здесь я их не встречал. Может, они меня боятся? Сжечь себя? Пока не придумал ничего лучше. Самосожжение такого огромного магического существа как я откроет портал. Лишь бы от меня что-нибудь осталось. А то как-то нехорошо разбрасываться телами. Если останется хотя бы пепел, мои друзья меня восстановят. Прости, Амелия. Кажется, начинает входить в привычку. В земных мифах есть такое существо — феникс. Нам, наверняка, нашлось бы о чем поговорить. Я взял Амелию на руки. Взрыв будет такой силы, что люди подумают: началась атомная война. Нужно подальше от города. Здесь сестрички Инесса и Марина, здесь Лила и Мария Ивановна. Кошак. И еще… два моих ненастоящих отца. Надо улететь подальше. Я принял звериную форму и взмыл в небо. Подальше отсюда, поближе к солнцу. Настолько высоко, насколько получится. Искупать кожу в его лучах. Согреться. Разогнать мрак и пустоту внутри. Единственное, что сейчас заставляет жить, это злость. И слабый шепот:
— Только попробуй, чертов Кир! (Чертов — так что это значит?) Только попробуй опять подпалить нас! Мне надоело собирать твой пепел! Вернёмся домой — я тебя так отделаю!
Где я? Кто я? Во всем теле такая боль. Я парю на белой кровати. Над бездной. Эта бездна — неизвестность. У меня получилось? Если да, почему все белое? Мой цвет другой. Как же тяжело открыть глаза. Веки стальные. При попытке пошевелиться сердце ухает в виски железным молотом.
— Я хочу пить.
— Да милый.
— Кто вы?
— Я дам тебе воды. Пей осторожнее.
— Кто вы? Где Амелия?
Я открываю глаза. И кричу. Так громко, что разрываются легкие. Почему тогда?
Почему меня никто не слышит?
