нуждался в паре, что попытался украсть ее. И тут появляюсь я, бросаюсь на него. Может быть, дело не в том, что мы с ним сблизились и стали друзьями, а также приятелями по траху. Может быть, дело просто в том, что он пытается найти себе другую пару.
Я думаю о том факте, что он более или менее сделал мне предложение после того, как мы переспали друг с другом, и решаю не делиться этим со своей сестрой. На самом деле, я решаю, что не собираюсь многим делиться со своей сестрой. Взгляд ужаса, который она бросает на меня, говорит мне о многом. «Мы просто друзья, — я жестикулирую. — Не сходи с ума».
«Тебе нужно держаться от него подальше, сестренка. Я жила с ним несколько недель. Я знаю, какой он. Он нетерпеливый и властный, и… — она машет руками в воздухе, явно не находя слов. — Он нехороший человек! Я не хочу, чтобы он воспользовался тобой!»
О, это так мило. Учитывая, что я воспользовалась Хассеном в тот момент, когда он решил потусоваться со мной, моя сестра ошибочно считает его хищником.
«Серьезно, мы просто друзья. Я просто хотела, чтобы ты знала, хорошо? Так что никаких сюрпризов не будет».
«Я собираюсь поговорить с Вэкталом и сказать ему, что он околачивается поблизости и беспокоит тебя, — сердито жестикулирует Лейла. — Это неправильно».
«Не смей, — так же быстро отвечаю я, и ее глаза расширяются от моих яростных жестов. — Не смей ничего говорить!»
«Что происходит?
«Ничего. Ладно? Мы просто друзья!
«Ты же не нашла отклика, не так ли?
«Бл*ть, нет! Мне просто жаль этого парня, ясно?
«Как ты можешь сочувствовать ему? Он украл меня! Он пытался заставить меня стать его женой!
«Да, и он потерял все. Боже упаси, если парень захочет влюбиться и заботиться о девушке». — Я останавливаю себя, даже когда думаю об этом. У меня Стокгольмский синдром из-за моей сестры? Черт возьми, возможно ли это вообще?
Я действительно в замешательстве. Я поднимаюсь на ноги.
«Думаю, мне нужно немного времени наедине с собой».
«Но я только что вернулась», — Лейла жестикулирует, в ее глазах боль.
Я быстро обнимаю ее.
«Я знаю, и я ужасная сестра. Мне жаль. Мы поговорим позже, хорошо?»
Она озадаченно кивает и обиженно моргает своими большими глазами, глядя на меня. Я чувствую себя полной дурой. Я бросаю свою сестру сразу после того, как она вернулась из своего похода, чтобы я могла пойти поговорить с Хассеном и попытаться выяснить, почему я чувствую себя такой запутанной. Я должна потусоваться с ней. Ее не было здесь несколько дней.
Ты не была рядом с ней несколько дней, потому что тебя не пригласили, — говорит мятежный голосок в моей голове. — По крайней мере, Хассен хочет провести с тобой время.
Это все решает. «Я должна идти», — я делаю ей знак и похлопываю ее по плечу. Я вскакиваю на ноги и направляюсь прочь, прижимая меха поближе к телу. У входа на сушилке есть дополнительная накидка, я хватаю ее и набрасываю на плечи. Все у входа заняты болтовней и восклицаниями по поводу того, что находится в рюкзаках. Надеюсь, никто не заметит, если я ускользну.
Я двигаюсь вдоль стен утеса, вздрагивая при каждом хрустящем шаге, ожидая, что кто-нибудь крикнет мне, чтобы я вернулась, спросит, куда я иду. Однако никто этого не делает. Они слишком поглощены всеми вкусностями, которые принесли Лейла и ее команда. Я ускользаю, мои шаги ускоряются, несмотря на снег по колено, и переваливаю через гребень. После этого я свободна. Теперь никто не будет преследовать меня.
Время найти Хассена и получить кое-какие ответы. Или просто выразить, как я смущена из-за своей сестры. И о нем.
На самом деле, я довольно сильно запуталась во всем. Я не знаю, тот ли он человек, которому я должна излить свое сердце, но прямо сейчас я чувствую, что он единственный, кто по-настоящему поймет, что я чувствую.
За следующим гребнем есть рощица деревьев, где мы обычно встречаемся. Я отправлюсь туда и посмотрю, есть ли он поблизости. У меня нет с собой оружия, но это недалеко, и я могу подождать его. В какой-то момент он обязательно зайдет туда.
Я надеюсь.
Что-то сжимает мое лицо, и я провожу рукой по щеке. Это лед. Я плачу, и мои слезы замерзают на моем лице. Дерьмо. Почему я плачу? Это потому, что я чувствую, что моя сестра отдалилась еще больше, чем когда-либо? Что я завидую ей, ее счастью и тому факту, что все, черт возьми, любят ее, в то время как я городская прокаженная? Это из-за того, что я внезапно стала той, за кем нужно присматривать, и меня это возмущает? Это потому, что она ненавидит Хассена, и я чувствую, что должна выбирать между ее счастьем и моим?
Как все это могло так усложниться? Я прижимаю пальцы к щеке, согревая слезы, пока они не растают.
Глава 8
МЭДДИ
Я жду у деревьев, как мне кажется, целую вечность. Наверное, прошло всего полчаса, но кажется, что прошла вечность. Вокруг нет ничего, кроме снега и еще раз снега. Никаких животных, почти никакой растительности и, конечно же, никакого Хассена. Ветер рвет мою одежду и обнаженную кожу, и я чувствую себя очень одинокой, маленькой и уязвимой.
И потерялась. В последнее время я чувствую себя очень, очень потерянной, и я ненавижу это. Я устала от этого чувства. Я устала чувствовать, что все, кроме меня, справляются со своим дерьмом. Даже прямо сейчас я нахожусь здесь, в дикой природе, в мокрой накидке, которая не очень согревает меня, без снегоступов и без оружия. Если это не идиотизм, то я не знаю, что это такое.
Мое разочарование растет с каждой минутой, и я уже почти готова выскочить и направиться обратно в пещеру, когда вдалеке появляется фигура. Я вижу большие плечи, рога и много обнаженной синей кожи, что означает, что это один из ша-кхай. Когда он начинает мчаться ко мне с головокружительной скоростью,
