на карте, но если бы еще найти информацию о населении, инфраструктуре, свободным рабочим местам, все было бы куда понятнее. Единственное, что меня на миг заставило задуматься – почему Создатель привел меня в город, находящийся на грани нищеты? Разве нет в Ассоне более развитых поселений? К сожалению, на эти и еще тысячи других вопросов у меня не было ответов.
Я тогда и не знала, что увижусь с Создателем снова, тогда, когда буду меньше всего этого ожидать.
К дому мы пришли в полном составе под любопытствующими взглядами соседей. Краем глаза я видела прилипшую носом к оконному стеклу продавщицу мяса, а швея, сидевшая на скамейке у ателье, даже привстала, чтобы получше нас рассмотреть.
– Люди такие любопытные, – я взглядом указала мужчине на швею.
– Они не привыкли видеть, что кто-то заботится об этих детях. Беспризорников обычно, в лучшем случае, не замечают.
– Что за жестокий город?! – не выдержала я.
– Там, откуда ты родом, все иначе?
– Не представляешь, насколько.
– Расскажешь как-нибудь?
Я ничего не ответила. Помнила, с каким безрассудством несколько дней назад сообщила Тиммиону, что я родом из деревеньки, которой нет на карте. Это уже потом Аррель дал понять, что слово “деревня” вообще произносить не стоит.
– Я принесу стекло и решетку, – спохватился Тиммион. – Подготовил ведь, хотел еще вчера залатать окно, да так и забыл.
Он ушел в кузницу, а я провела малышню в гостиную.
– Мы с вами уже достаточно хорошо знакомы, правда? – спросила, улыбнувшись. Ребятишки, разинув рты, смотрели на меня снизу вверх. – Но я так и не знаю, как вас зовут. Вот мое имя Аня, а ваши?
– Меня зовут Эл, – младшенький из братьев протянул мне ручонку для рукопожатия. Я легонько пожала крошечную ладошку и обернулась ко второму.
– А мое имя Бран. Меня назвали в честь деда, – мальчишка горделиво вскинул подбородок. – Он был солдатом королевской армии, очень сильным и мудрым.
– Не сомневаюсь, – я потрепала Эла по головке. Жаль, что у малышни сильного и мудрого деда, судя по всему, больше нет.
Мной было предложено затопить баню, и ребятишки согласились. Помогли мне натаскать воды и даже растопить печь. Нагревалась банька быстро, так что спустя полчаса малыши купались. Не знаю, зачем я решила сделать этот жест доброй воли, но отчего-то мне так сильно хотелось видеть их чистенькими. У Брана ведь от грязи на лице даже веснушек почти не видно!
Вот только одежды чистой у меня для них не было, не бабкины же платья давать им, в самом-то деле. Постирать их рубашки и брюки тоже не вариант – не высохнут даже до вечера, а оставлять детей ночевать в доме точно не стану. Мать их поди очнется совсем скоро и будет искать, нехорошо получится, если ей сообщат, что дети у меня. Да и времени следить за ними нет, ужин для Тиммиона я обязана приготовить.
Пока Эл и Бран мылись, я занялась приготовлением обеда для них. Готовила с удовольствием, и не потому что любила это делать, а потому что мне вдруг захотелось порадовать малышню, а заодно и Тиммиона ужином. Напекла оладьев, на скорую руку сварила густой наваристый суп. В мисочку положила несколько ложек меда, а сыр и хлеб разложила каждому на отдельную тарелку. Расставила блюда на столе и села на подоконник. Сама не замечала, что все чаще предпочитаю отдыхать на широком кухонном подоконнике, чем на стульях. Нравилось мне наблюдать из окна за жизнью улицы, но сейчас ловила на себе взгляды соседей и, словно кукла на витрине, подвергалась молчаливому обсуждению. Фыркнув самой себе, сползла на пол, и в этот момент на кухню ворвались смеющиеся мальчишки.
Я так не ожидала увидеть их улыбки, что на миг растерялась, но быстро спохватилась.
– Садитесь за стол, – тоном опытной мамашки приказала, отвлекшись на Тиммиона, появившегося на тропинке у дома.
Мужчина нес одновременно и стекло, и инструменты, и железную решетку. Стекло он бережно прижимал к себе, шагал осторожно, чтобы не выронить, и таким сосредоточенным было его выражение лица, что я прыснула со смеху. Тиммион вздрогнул. Малыши рассмеялись, а я зажала себе рот рукой, побоявшись, что еще сильнее отвлеку соседа, и стекло из его руки выпадет.
Пока дети ели, я заглядывала в гостиную, чтобы проконтролировать процесс. Обманывая саму себя, конечно, потому что появлялась я в поле зрения Тиммиона только для того, чтобы посмотреть на него за работой.
Задумчивый, занятый делом мужчина выглядел привлекательно. Тонкая ткань рубашки натягивалась на его груди и плечах, очерчивая стальные мышцы. Хоть Тиммиона и не назвать “качком”, но спорт ему был явно не чужд. В поджатых губах он держал четыре маленьких гвоздика, я дважды порывалась сказать мужчине, чтобы не тянул в рот что попало, и каждый раз мысленно давала себе оплеуху. Не мое дело, что он тянет себе в рот. Про санитарные нормы в этом мире явно не слышали, но, надеюсь, хоть о микробах знали.
Мальчишки, поев, убежали, снова осыпав меня благодарностями. Но спустя несколько минут вернулся маленький Эл и, смущаясь, протянул мне букетик цветов, похожих на крошечные тюльпаны. Умчался сразу же, даже не дав себя обнять.
– Ты им понравилась, – хохотнул Тиммион, заканчивая с решеткой.
Стекло он уже вставил, и в гостиную перестал поступать свежий воздух, пришлось открыть форточку второго окна.
– Зачем мне решетка на одном окне, если второе свободно можно выбить? – проигнорировала я сказанное мужчиной. Понравилась детям? Я? Сколько себя помню, даже моя младшая сестренка со мной общаться не очень-то хотела.
– Хочешь, можем и на другое поставить?
– Да нет, не стоит. Не хотелось бы мне, чтобы мой дом был тюрьмой.
– Чем?
– Неважно, – отмахнулась, прикусив язык. Надеюсь, когда-нибудь я перестану бездумно говорить земные словечки.
Тиммион ушел сразу, как только отремонтировал окно и поел. У него было еще множество дел, сказал он как-то загадочно. Я только ухмыльнулась. За каждым завтраком мужчина уходил в пространные обсуждения своих дел на день, и ничего в них интересного нет, кроме: “Три полки для госпожи Тинати, четыре стеллажа для Ивона – он собрался менять мебель на кухне…” и все в
