На долю секунды мне показалось, что он сошел с ума. Дальнейшие его слова лишь укрепили мое подозрение.
— Там было очень холодно и страшно. Ветер подталкивал меня к тоннелю. Потом меня начало засасывать внутрь. — невнятно лепетал Антон. Мне пришлось склониться к его лицу, чтобы разобрать слова — И вдруг кто-то взял меня за руку и потащил от тоннеля. Ветер бил нам в лицо, но он не бросал меня, а вел все дальше. И все время разговаривал со мной, голос у него такой нежный, как девичий… — В изнеможении Антон на несколько секунд прикрыл глаза. Медсестра за нашей спиной все также брякала инструментами. Ей, наверное, не впервой слышать такие истории, подумала я — А потом мы вышли на цветущую поляну, стало тепло. Я хотел поблагодарить его и… И вдруг оказался здесь. — Антон закрыл глаза и стих.
Пораженная догадкой, я оглянулась на Александру. Она стояла позади меня, прислонившись к кафельной белой стене. Лицо ее было таким же бледным, как у Антона, прекрасные длинные волосы спутались и повисли безжизненными прядями. Она выглядела так, словно это она пережила тяжелую операцию. Конечно, ангел-хранитель, который увел Антона от тоннеля смерти, это она. Я ждала, что морская скажет Антону что-то, но она равнодушно молчала, уставившись на идеально чистый кафельный пол.
— Посещение закончено. — строго произнесла медсестра — Придете к нему завтра, ваш друг будет в палате интенсивной терапии. — и вдруг добавила шепотом — И поблагодарите доктора Сергея Николаевича, он совершил чудо! Шансов у пациента почти не было…
Когда мы вышли из больницы, на улице светало. Снег больше не падал, ветер стих. Город досыпал последние часы перед рабочим днем, лишь несколько окон светились в полутьме. Александра, волоча ноги как древняя старуха, пошла к машине. Саймон тоже двигался тяжело, он еще не восстановился после нападения Найджела. Мы с ним остановились, вдыхая морозный воздух. Адриан крепко спал на руках у любимого, его личико казалось довольным, наверное, он видел хорошие сны. Любимый обнял меня и сказал чуть смущенно:
— Я не думал, что быть человеком так трудно.
Я не знала, что сказать, и молча смотрела на его лицо, казавшееся отстраненным и загадочным в тусклом свете фонарей. Следующая фраза, похоже, далась ему с трудом.
— Сегодня Антон был готов пожертвовать собой ради тебя и Адриана. Я считаю его своим другом. — Выговорив это, Саймон глубоко вздохнул. И добавил совсем тихо: — И мне очень стыдно, что я ревную тебя к нему…
Не знаю почему, но мне вдруг стало легко на душе. Может быть, потому, что я очень хорошо понимала его чувства? Я сама не раз страдала от прямо противоположных переживаний. Сколько раз я была вынуждена обманывать родителей и при этом ненавидела себя за ложь? Я повернулась к любимому и поцеловала его в прохладную щеку.
— Привыкай. Вся человеческая жизнь состоит из этого. И нет ни одного готового ответа ни на один вопрос.
Залихватская мальчишеская улыбка вдруг озарила лицо Саймона.
— Временами мне это даже нравится!
Густая стена водорослей послушно разомкнулась передо мной, пропуская в зачарованный подводный сад. Длинные темно-зеленые ленты растений колыхались, как будто их шевелил ветерок. Между ними резвились оранжевые и ярко-синие маленькие рыбки, похожие на экзотических бабочек. Иногда в чаще мелькала крупная рыбина с широкой, словно ухмыляющейся мордой — она делала вид, что увлечена какими-то своими важными делами, но ни на минуту не упускала нас из виду.
Рука Саймона крепко держала мою, я заворожено смотрела ему в глаза, которые в воде становились похожи на огромные сапфиры. В море меня тянуло к любимому еще сильнее: плавные, ритмичные движения его гибкого тела, на котором рельефно выделялся каждый мускул, сводили меня с ума. Усилием воли я заставляла себя не приближаться к Саймону слишком близко, боясь потерять контроль над собой. Поэтому мы держали дистанцию, как чопорная пара, танцующая вальс на глазах у публики. Иногда мы попадали в могучий и древний ритм моря — в эти мгновения я чувствовала себя всесильной и вечной.
Адриан как маленькая торпеда пронесся прямо перед нами. Розовые пяточки мелькнули перед моим носом и скрылись за водорослями. Мы устремились за сыном, спускаясь ниже, туда, где было совсем темно и уже начинало ощущаться давление огромной толщи воды. В ушах у меня зашумело, как будто на глубину прорвался вой ветра, двигаться стало тяжелее. Впереди показались неясные темные очертания чего-то большого, похожего на дом. Мы подплыли ближе, и я рассмотрела полуразрушенный остов большого судна, покрытый наростами ракушек. Адриан ловко юркнул в один из иллюминаторов, и темнота тут же сомкнулась за ним. Я тревожно сжала руку Саймона, но любимый лишь улыбнулся и покачал головой. Спустя несколько минут, как чертик из табакерки, сын выскочил из-за моей спины. Вид у малыша был страшно довольный, он сжимал в руке какой-то небольшой предмет. Я погрозила ему пальцем и стала подниматься — в груди кололо, мне пока еще трудно было находиться на глубине долго. Большая рыбина с широкой мордой проводила меня почти до поверхности, держась на почтительном расстоянии. Едва только на свету стали видны фиолетовые полосы на ее спине, переходящие в перламутрово-серые, она резко развернулась и ушла вниз. Наверное, рыба была рада, что мы покинули ее территорию.
Яркое апрельское солнце на несколько секунд ослепило нас. После покоя подводного царства я чувствовала себя как на многолюдном базаре: резкие крики чаек, свист ветра и шум волн резали уши. Некоторое время я лежала на спине, привыкая к звукам и ощущениям. Рука Саймона бережно поддерживала мою голову.
— Ты теперь будешь жить у меня! — тихонько сказал кому-то Адриан.
Я повернулась и увидела, что сын разговаривает с маленьким оловянным солдатиком в гвардейской форме, которого вытащил из затонувшего корабля. Краска на игрушке облупилась, обнажая металл, из-за этого китель воина был пятнистым как шкура леопарда.
Мы уже подплывали к берегу, когда рядом мелькнул серый плавник. Это был Филипп — дельфин, с которым Саймон работал в институте океанологии. Когда опасность нападения Магды и Найджела миновала, любимый вернулся на работу. Его помощница Жанна уволилась на другой день после визита к нам, поэтому никто не знал, что Саймон каждый день отпускает Филиппа свободно плавать в море, и благодарный дельфин следует за нами повсюду.
Вопреки обыкновению, Филипп не стал устраивать буйные игры с Адрианом. Он яростно наворачивал круги вокруг нас, отчего море в радиусе нескольких метров вспенилось как джакузи.
