— Так что?
— Послушай… — Начала я, но оборвала себя и глубоко вздохнула, постаравшись выкинуть из головы все лишние эмоции. — То, что произошло… Это лишь минутное помешательство. Это ничего не значит. Это ни к чему не обязывает ни тебя, ни меня. Может мне просто это было необходимо. Ну, как что‑то вкусное. Не более того.
— Ну да, — он криво усмехнулся.
— Но уже все прошло. И ни ты, ни я не в одной лодке и не зависим друг от друга, — продолжила я. — Просто позволь мне самой решать, что делать дальше. Хорошо?
— А если я не соглашусь с этим? — нахмурился Клант.
— Ты меня все равно не заставишь, — вздрогнула я, погружая ноги в ботинки.
— Мне не нужно заставлять… — покачал легард головой. — Я…
Я отмахнулась:
— Этот разговор становиться бесконечным. Я сказала тебе все, что собиралась.
— Но почему? Что тебе мешает? — нахмурился Клант.
— Мне? — фыркнула я.
«Это тебе мешает! Например, мысли о малышке Марте».
— При чем здесь Марта? — зло бросил он. — При чем здесь эта девчонка? Она мне никто.
«Еще лучше!» — обиделась я за свою ипостась, а вслух горько вымолвила:
— В этом все дело, Клант. Как скоро я перестану быть для тебя кем‑то? Ты сам не знаешь, зачем тебе я. А я не хочу вязаться в хвосте перечня твоих пассий.
— Эмма, ты… — начал Клант, его ноздри раздулись. Он хотел что‑то сказать, но я так и не дождалась. Его злость наполняла комнату удушливым напряжением. — Не глупи. Все не так!
— А как? — требовательно спросила я. — Ты можешь ответить мне, зачем предлагаешь… даже ставишь меня перед фактом… брака! Зачем тебе это?
— Так будет лучше для тебя, — недовольно вымолвил он и больше ничего не добавил.
Горечь ядом разлилась по моим жилам, а в животе образовалась ноющая болевая точка.
Мне было мало этого «лучше». Мне было мало маленькой надежды на обретение счастья. Сердце требовало всего, а не только несуразного «лучше».
— Нет, Клант, нет, — непререкаемым тоном вымолвила я и очень спокойно покачала головой. — Я говорю тебе «нет».
Он сжал челюсти и хмыкнул, давая понять, что не очень верит моим словам.
— Спасибо за… приятно проведенное время, — язвительно бросила я, направляясь к двери.
— Всегда пожалуйста, — ответил киашьяр. — Обращайся!
— Не дождешься.
— Посмотрим, — многообещающе заметил Клант.
Я зарычала и рывком распахнула дверь, стремясь убраться из комнаты раньше, чем легард еще что‑то скажет. Мне хотелось обернуться и увидеть выражение его лица, но я сдержалась.
Сердце подсказывало, что этот разговор так ничего не решил. Он даже не раскрыл мне истинных чувств Кланта, и это было особенно болезненно.
Уже шагая по коридору, я услышала, как что‑то в комнате Кланта со звоном врезалось, вероятно, в стену. Что‑то достаточно тяжелое и хрупкое.
— Что ж… — решила я. — По крайней мере, я не сделала большую глупость и не сказала ему, что люблю. Чувствовать себя слабой перед ним было бы хуже. Все остальное я смогу пережить.
* * *
Большие часы над камином прекрасно подошли, а стены не слишком противились обрушенной на них мощи. Клант ударил не в полсилы, как мог бы, а обрушил на покрытые лаком дубовые панели всю свою злость и раздражение. Завитушки и украшения с грохотом посыпались на пол, смешиваясь с мелкими сколками керамики.
— Р — р-р!
Легард хотел разбить еще что‑нибудь, но за последние месяцы в его комнате появилось очень мало новых предметов, а в прошлый раз он разбил и сломал почти все, что попалось под руку. Ярость наполняла кровь, хотелось догнать Эмму и потребовать от девушки четких ответов. Весь их разговор не имел никакого смысла. Киашьяр не узнал ничего нового, лишь убедился, что от Эммы стоит держаться подальше, если хотелся трезвости мысли.
Вздохнув и потерев лицо, он быстро оделся и вышел в коридор, слабо представляя, что будет делать дальше. Пока ничего не имело смысла, а мысли легарда занимали вопросы.
Побродив по коридорам, петляя между разными дверями, оказываясь то на уровне канцелярии отца, вынуждая охрану напрягаться, то сбивая с толку слуг на жилых уровнях своим хмурым лицом.
В одно из таких перемещений он услышал голос брата и мгновенно решил узнать все у него.
— Рэнд? — Врываться в кабинет, где шло какое‑то совещание, не стоило, но Клант даже не обратил внимания на присутствующих.
Киашьяр сразу заметил встрепанный вид брата и мгновенно выпроводил лишних свидетелей, заперев дверь.
— В чем дело? — стараясь скрыть тревогу, спросил он. Рэндалл впервые видел брата в таком состоянии.
Клант упал в кресло напротив киашьяра и немигающим взглядом уставился в брата:
— Ты знал, что Эмма беременна?
Рэнд несколько секунд не отрываясь смотрел в глаза блондину, а затем медленно качнул головой снизу вверх.
— И когда ты собирался мне сказать? — хмуро спросил Клант.
— Кажется, это дело Эммы, — попытался напомнить легард, но злое шипение стало ему ответом. — Подожди! А что ты хотел? Она взрослая. Она сама может решать, кто должен знать, а кто нет.
— И почему это ты знаешь, а я — нет? — прорычал Клант.
— Так вышло, что я понял это сам, — не смотря на злость брата усмехнулся Рэндалл.
— Может ты еще знаешь, от кого Эмма беременна?
— А ты… — начал Рэнд, но смолк, поняв, что чуть было не сболтнул лишнего. — Ты так и не выяснил, кто это? Удивительно, как это малышка тебе не сказала. Она же тебя обожает.
— Это не помешало ей спутаться с каким‑то легардом, — прорычал Клант. — Это хоть не Трумон, я надеюсь?
— Нет, это не он, — фыркнул Рэнд. — Это чуть более достойный представитель нашего народа, хотя характер оставляет желать лучшего.
— Рэнд, кто?
— Брат, я тебя не узнаю, с каких пор ты стал такой… нервозный? Обычно ты куда сдержаннее меня! — постарался разрядить обстановку легард. — Видно годы тренировок пошли насмарку.
Клант зарычал и вскочил, нависая над столом:
— Рэнд.
— Клант, я не понимаю, почему ты бесишься? Неужели ты думал, что она всю жизнь будет тебя ждать? А теперь, когда вдруг ты решил обратить на нее внимание… Ох, неужели ты думаешь, что, наблюдая всю эту череду твоих любовниц, она позволит тебе еще раз растоптать ее жизнь?
— Я не собираюсь этого делать, — выдохнул Клант. — Когда это я растоптал ее жизнь?
Рэнд наклонил голову и мрачно посмотрел на брата, давая понять, что тот и без подсказок знает ответ.
— Даже если и так… — вздохнул Клант. — Сейчас все иначе.
