«Это прекрасно,» сказал Кэм, любуясь элегантными буквами Арамейского письма Дэни и воздушными картинами, которые он добавил как границу, которая изобразила Кэма и Лилит в дюжине разных объятий.
«Тут?», удивилась Лилит и насупила брови. «Это говорит, что мы поженимся здесь, на берегу реки?».
«Что может быть лучше? Именно здесь мы влюбились друг в друга.» Кэм пытался сохранять его голос спокойным, как раз когда страх пронесся по нему, поскольку он знал то, что она собиралась сказать.
Храм Кэм не мог заходить. И ему было слишком стыдно сказать ей почему, что он был падшим ангелом, а падшие ангелы не могли ступать на священную землю.
Он должен был сказать ей правду с самого начала. Но если бы он сказал ей, это было бы концом их любви, как могла такая прекрасная девушка как Лилит принять то, кем был Кэм?
«Пожалуйста, Лилит», — прошептал он. «Попробуйт представить себе красивую свадьбу на берегу реки…»
«Я сказал тебе, что я хочу,» настаивала Лилит. «Я думала, мы договорились».
«Я никогда не соглашался бы на брак в храме», сказал Кэм, пытаясь сохранять тон его голоса спокойным и не желая выдать себя.
«Почему нет?» изумленно спросила Лилит. «Какую тайну ты хранишь?»
Дэни отступил, оставляя пару наедине. Даже сейчас Кэм не мог заставить себя сказать ей, что он не был человеком, что он был другим. Он любил ее так сильно, что он не мог упасть в ее глазах. И он упал бы, если бы она узнала правду.
Он повернулся к ней лицом, запоминая каждую веснушку, каждый отблеск солнечных лучей в ее волосах, калейдоскоп синий глаз. «Ты-самое замечательное существо, которое я когда-либо видел…»
«Мы должны пожениться в храме», решительно сказала Лилит. «Особенно после того, что произошло с Лиат. Моя семья и моя община не будут чествовать наш союз заключенный другим способом».
«Я не из вашей общины».
«Но я — да», сказала Лилит.
Ее община никогда не признала бы этот союз, если бы они узнали правду о Кэме. Он не думал об этой проблеме раньше. Он был настолько погружены в их любовь, что не мог остановиться, чтобы понять сколько препятствий стояло между ними.
Он пристально посмотрел в направлении храма. «Я не ступлю туда ногой».
Лилит почти рыдала. «Тогда ты не любишь меня».
«Я люблю тебя больше, чем я когда-либо считал такое возможным», — сказал он резко. «Но это не меняет дело.»
«Я не понимаю», плакала она. «Кэм…»
«Все кончено», — сказал он вдруг понимая, что он должен был сделать. Они будут сегодняшнего дня идти разными путями, каждый будет лелеять свое разбитое сердце. Другого пути не было. «Свадьбы не будет».
«Ты разбиваешь мне сердце», — взмолилась Лилит.
Но то, что Кэм услышал за ее словами было: ты плохой человек. Я знаю кто ты. «Забудь обо мне», — сказал он. «Найти кого-то получше».
Он произнес свои слова с горечью и когда Лилит открыла рот, он услышал слова злее, чем те, что он когда либо слышал. Это станет его горькой памятью — слова, которые он должен был услышать, чтоб закончить все.
«Никогда», задыхалась она. «Мое сердце принадлежит тебе. Будь ты проклят если не понимаешь этого».
Но Кэм знал, что она действительно имела в виду: я надеюсь я стану прородительницей тысячи жизней и тысячи дочерей, поэтому всегда будет женщина, которая будет проклинать твое имя.
«До свидания, Лилит», — сказал он холодно.
Она вскрикнула, в агонии схватила их разрешение на брак и швырнул его в реку. Она стояла на коленях плача, ее рука вдруг протянулась в сторону воды, как будто она хотела достать свиток обратно. Он смотрел как последнее доказательство их любви исчезает с течением. Теперь он был только Кэм, который должен был исчезнуть.
темные дни и десятилетия которые следовали, каждый раз думая о Лилит Кэм представлял какую то ужасную новую деталь, которая никогда не происходила в тот день у реки.
Лилит, плюющая в него.
Лилит, яростно прижимающая его к земле. Лилит, отказывающаяся от их любви.
Пока правда, та, которую Кэм отказался сказать ей, не поглотила его воспоминания о ее ярости. Пока в его мыслях Лилит не оставила его. Пока для него не стало легче жить без нее.
Он не позволял себе вспоминать слезы, прорезающие ее щеки или то, как она прикоснулась к могучему рожковому дереву, как будто прощаясь. Он подождал, пока солнце село и взошла луна. Когда его белые крылья, распустившиеся по сторонам, послали порыв струи ветра по траве.
Кэм, который покинул в ту ночь реку Иордан, никогда больше не вернется.
Семь дней.
За завтраком на следующий день, Лилит выбила несвежую печеньку из рук Брюса и поставила перед ним дымящуюся тарелку овсянки.
«Овсянка а-ля Лилит», сказала она. «Бон аппетит».
Она гордилась своей стряпней, которая включала в себя семена граната, кокосовую стружку, грецкие орехи и свежие сливки — продукты принесенные Кэмом.
Когда она спросила его об ксерокопии ее песни, он притворился, что не знает о чем она говорит. Но продукты были неопровержимым доказательством нечистой совести, пытающейся подкупить ее прощение.
«Пахнет вкусно», сказал Брюс, поднимая ложку. Он был одет для школы в слегка помятую рубашку и брюки цвета хаки, его волосы были чистыми и зачесанными назад. Лилит до сих пор не привыкла видеть его без пижамы. «Откуда у тебя такая еда?»
«Кэм», она сказала, кинув полную ложку овсянки в миску для ее матери, которая сушила феном волосы.
«Почему ты покраснела, когда ты сказала его имя?» поинтересовался Брюс. Его тарелка уже была пустой. «Есть еще? И не приносил ли Кэм шоколадную крошку?»
«Потому что он придурок, и — нет». Лилит дала ему миску, которую она готовила для своей мамы и начала насыпать третью часть. Было бесполезно пытаться нормировать хорошую еду, лучше ее просто есть, особенно теперь, когда Брюс чувствовал себя лучше. Он должен был оставаться здоровым.
Лилит опустилась на стул рядом с ее братом и продолжала назидательным тоном «Ты должен быть осторожен с людьми. Мы можем доверять только друг другу. Ладно?»
«Звучит как одиночество», — сказал Брюс.
«Да», она согласилась со вздохом. «Так и есть.»
Но это было лучше, чем позволить таким людям как Кэм разрушить твою жизнь.
«Отвали», Лилит сказала, хлопнув шкафчиком, поскольку Кэм приблизился в коридоре перед звонком. Она проигнорировала букет ирисов в его руке. Их мягкий аромат, который понравился Лилит, когда она нашла цветы на старинном столе два дня назад, теперь вызвал отвращение у нее. Все, чего касался Кэм вызывало отвращение у нее.
«Это для тебя», — сказал он, протягивая букет. «Мне очень жаль».
