Мелисса Марр - Коварная красота

Айслинн приняла кубок, повертела в руках, разглядывая изображение танцующей под солнечными лучами пары, окруженное тончайшей резьбы орнаментом из причудливо сплетающихся завитков. Вино переливчато светилось, словно в глубине кубка разгорался рассвет.

— А где же пластиковые стаканчики?

Кинан поцеловал ее в макушку и снова засмеялся.

— Для прекрасной дамы — только прекрасные вещи!

Пожав плечами, Айслинн сделала большой глоток.

Кинан отстранился, бережно обнимая ее. Заглянул в лицо.

— Еще разок вокруг ярмарки?

Запрокинув голову, она смотрела на обнимавшего ее короля фэйри и думала лишь о том, как весело ей сегодня, как хорошо.

— Потанцуй со мной, Айслинн, любовь моя.

Ноги ныли, голова кружилась. Столько она не танцевала с тех пор, как... Вообще-то никогда в жизни.

— Конечно.

И снова окружавшие их фэйри засмеялись. Все они плясали без устали: одни двигались с изысканной грацией, другие неуклюже топтались на месте, а некоторые вели себя довольно разнузданно. Когда ярмарку покинули люди, от первоначальной сдержанности волшебных существ не осталось и следа.

Кинан притянул Айслинн к себе, поцеловал в шею.

— Я мог бы провести так целую вечность.

— Нет, — оттолкнула она его. — Не целуй меня, не надо.

И они вновь пустились в пляс. Закружился мир, замелькали со всех сторон едва различимые в сгущавшемся сумраке лица. Погасли огни аттракционов, дорожки, усыпанные опилками, укрыла тьма.

Но небо светлело — близился рассвет.

Сколько же они танцевали?

— Мне нужно присесть. Правда.

— Все, что пожелаешь, моя госпожа.

Кинан снова поднял ее на руки. Это уже не казалось странным — после того, как во время танца Айслинн несколько раз приложилась к кубку летнего вина.

Фэйри, чья кожа походила на древесную кору, расстелил на речном берегу одеяло. Другой такой же поставил рядом пикниковую корзину.

— Доброе утро, Кинан. Госпожа...

Оба поклонились и исчезли.

Кинан открыл корзину, вынул оттуда бутылку вина, сыр и какой-то незнакомый фрукт.

— Наш первый завтрак.

Еда уж точно не с ярмарки, подумала Айслинн. Да это же... еда фэйри!

Она хихикнула. Подняла голову, окинула взглядом берег. Веселье завершилось. Волшебные существа пропали, как и не бывало.

— Куда все делись?

Кинан протянул ей кубок с жидким рассветом.

— Оставили нас одних. Чтобы мы могли поговорить. Чуть позже, когда ты отдохнешь. Танцевать мы будем каждую ночь, если пожелаешь. И путешествовать. Теперь все изменится.

Куда-то скрылись даже те представители волшебного народа, которые всегда околачивались возле реки. Их с Кинаном и вправду оставили наедине.

— Можно спросить?

— Конечно. — Он поднес к ее губам ломтик незнакомого фрукта. — Попробуй.

Айслинн нагнула голову (при этом чуть не упала), но пробовать фрукт не стала. Спросила тихо:

— Почему остальные фэйри не светятся, как ты?

Кинан опустил руку.

— Остальные... кто?

— Фэйри. — Айслинн показала на берег, где не было никого, ни фэйри, ни людей. Закрыла на миг глаза, стараясь избавиться от головокружения. И еле слышно добавила: — Те, что танцевали с нами, волшебные существа... такие, как ты и Дония.

— Волшебные? — повторил он.

Небо озарилось светом, и медные волосы Кинана засверкали.

— Да. — Айслинн легла на одеяло. — Как ты.

Кажется, он ответил: «И как ты — вскоре станешь». Или ей послышалось. Перед глазами все плыло.

Кинан наклонился к ней. Губ Айслинн коснулись его губы — медовый солнечный свет на вкус. На лицо упала прядь медных волос.

Мягких, ничуть не похожих на проволоку.

Она хотела остановить его, сказать, что у нее кружится голова. Но не успела — все вокруг покрыла тьма.

Болезням они неподвластны, но порой силы их истощаются, и они ослабевают. Некоторые говорят, что сие неустойчивое состояние и есть причина их непреходящей печали.

Роберт Кирк и Эндрю Лэнг.

Тайная страна (1893).

На рассвете следующего дня Дония проснулась на полу, с волком под боком. Вестей от Кинана так никто и не принес. В дверь не постучал ни один стражник.

— Он забыл меня? — шепнула она Саше.

Волк прижал уши и заскулил.

— Иногда и рада его видеть, так не дождешься.

Плакать она, впрочем, не собиралась. Достаточно пролила из-за него слез за эти годы.

Дония думала, что после известия о смерти Агаты он придет к ней, предложит помощь. Она, конечно, откажется. Но так было бы легче... безопаснее, чем действовать самой.

— Пойдем, Саша.

Дония открыла дверь, поманила к себе Эвана. Хотя бы этот на месте.

Рябинник подошел, остановился среди сухой травы на почтительном расстоянии от крыльца.

— Зайди, — сказала Дония.

И, не дожидаясь ответа, отошла от двери. Ей было не по себе уже оттого, что она сама пригласила в дом стражника Кинана. Пусть даже это Эван, бессменно охранявший ее двадцать лет.

Показав ему на самый дальний от себя стул, она спросила:

— Кинану сообщили об Агате?

— Скелли не застал его дома. Пошел искать на ярмарку. — Эван смущенно кашлянул, но не отвел взгляда. — Король был занят с новой королевой.

Дония кивнула.

Значит, Айслинн и впрямь та самая... Бейра будет в ярости. Жди беды.

Давно Донии не доводилось бояться чего-то по-настоящему. Под защитой Кинана и Бейры она жила в полной безопасности, как никто из фэйри и смертных.

— Прошу, позволь стражникам встать ближе к дому. — Эван опустился на колени, выказывая этим исключительное уважение. Его род относился так только к Кинану. — Разреши мне остаться рядом с тобой.

— Хорошо, — буркнула она.

В глазах у него мелькнуло изумление, и Дония мгновенно разозлилась. Как будто ей нельзя проявить благоразумие, в кои-то веки! Но она подавила злость. И сказала то, чего не говорила никогда и никому из стражников:

— Передайте ему, что он мне нужен. Пусть придет. И поскорее.

Скелли исполнил поручение быстро. Дония не успела даже укрепить сердце против боли, которую неизбежно приносило появление Кинана. И когда Эван ввел короля, осталась сидеть в кресле-качалке — подобрав под себя ноги, обхватив руками плечи, съежившись.

Эван не успел закрыть дверь, а Кинан уже пересек комнату и остановился перед ней.

Волк придвинулся к креслу, положил голову ей на колени, утешая. Дония рассеянно его погладила.

Подняла взгляд на Кинана.

— Сомневалась, что ты придешь.

Кинан устроился на полу у ее ног, почти как Саша.