Габриэль подхватил меня, когда мои колени ослабели. Поверхность чаши потемнела, там отразилось моё собственное лицо, полное ужаса. Мой разум ринулся туда, ища связь с отражением. Я лихорадочно отыскивала Скарлетт, похитительницу, ту тускло освещённую комнату... но ничего не нашла.
— Думаю, похитительница только что пояснила, что будет, если мы дадим ей отпор, — слёзы катились по моим щекам. — Я пыталась, Габриэль. Я пыталась сделать то, что нужно сделать. И смотри, что случилось.
— Идём, — по-прежнему поддерживая меня, он кивком головы показал на дверь. — Нам надо убираться отсюда.
Я прошла несколько шагов, а потом почувствовала, как что-то влажное капает мне на ногу. Посмотрев вниз, я непонимающим взглядом уставилась на красное пятно, промочившее мои брюки, которые теперь льнули к бедру.
— Что такое? — спросил Габриэль.
Я прикоснулась к своим брюкам, затем подняла пальцы и хмуро посмотрела на кровь, окрасившую их.
Габриэль нахмурился.
— Ты ранена?
— Только в лодыжку, — в смятении ответила я, проследив по пятну крови вверх, пока пальцы не задели дно сумочки.
Оно ощущалось мокрым.
Дрожащими руками я открыла сумочку и посмотрела внутрь.
В моей сумочке собралась лужа крови, вытекавшей из одного из моих карманных зеркалец и заливавшей всё красным. А между окровавленной пачкой жвачки и ключами я видела маленький бледный пальчик ноги.
Глава 19
Некоторые образы нельзя забыть, сколько бы времени ни прошло, и как бы сильно ты ни пыталась. Воспоминание о маленьком пальчике Скарлетт в моей сумочке будет выгравировано в моём мозгу до самого дня моей смерти. Оно будет преследовать меня в мгновения тишины и в кошмарах.
Я не помнила, как мы вернулись к машине, или как стены храма исчезли вокруг нас. Я смутно помнила, как Габриэль забрал у меня сумочку и положил в багажник машины, что наверняка к лучшему. Я хотела, чтобы она осталась как можно дальше от меня.
Пока мы ехали обратно к дому Габриэля, единственное, что пробивалось сквозь туман моего ужаса — это странно неуместное зрелище людей, танцующих на улицах. Ужас прогрызал дыру в моей груди, но через каждые несколько кварталов нам встречался кто-то, танцующий на углах улиц. Наверное, какой-то дурацкий флэшмоб, их торжество совершенно не ладилось с бесконечными криками в моём сознании. Если пальчик Скарлетт в моей сумке оказал на меня такое влияние, то какой ужас сейчас испытывает она сама? Я сейчас совсем не хотела думать об её страданиях от рук этой ненормальной.
Когда мы добрались до дома Габриэля, я отправилась прямиком в гостевую комнату и сняла свою окровавленную одежду, бросив её в мусорку. Я старалась привести мысли в порядок, поспешив в ванную и включив душ, отчего вся комната заполнилась паром. Пятна крови от первого послания похитительницы всё ещё виднелись на зеркале, и я старалась не смотреть на них. Если я собираюсь вернуть Скарлетт, мне надо контролировать свои эмоции.
Я шагнула под обжигающий душ, ощущая, как горячая вода струится по моему телу. Кровь и вода смешивались на фарфоре, и я ожесточенно скребла свою кожу. Через несколько минут я вышла из душа и вытерлась полотенцем, не глядя на окровавленное зеркало.
Как минимум, я получила доказательство, что Скарлетт жива. И что похитительница действительно удерживает её у себя.
Я голышом вышла в гостевую комнату и взяла чистое нижнее бельё из кучи одежды на кровати, затем надела через голову чёрный сарафан. Дрожащими руками я подняла чемодан на постель, открыв его, и стала торопливо бросать туда все свои вещи. Пока я этим занималась, горячие слёзы катились по моим щекам, и я стиснула зубы, стараясь мыслить ясно.
Мою лучшую подругу изувечили из-за меня. Я не позволю, чтобы ЦРУ или фейри нацелились на Габриэля из-за меня. Он уже сделал для меня достаточно, и пора уходить. Я агент ФБР, и я могу сама разобраться, как вернуть Скарлетт.
На сбор вещей потребовалось печально мало времени. Запихав всё в свой небольшой чемодан, я стащила его с кровати и направилась в гостиную.
Габриэль сидел на диване, склонившись над журнальным столиком. Пока я была в душе, он очистил содержимое моей сумочки, выложив всё сушиться на полотенце.
— Я почистил всё, что смог, — виновато сказал он. — И, эм... я положил... Ну, Скарлетт... — он прочистил горло. — В лёд.
Я тупо кивнула, гадая, вернём ли мы её достаточно быстро, чтобы это имело значение.
— Я ухожу, — тихо сказала я. — Я не могу здесь оставаться. Меня ищет ЦРУ, и они узнают, что мы связаны.
— Что, если похитительница свяжется с тобой здесь?
Я покачала головой.
— Она знает, как меня найти. Зеркала есть всюду. Спасибо за всё, что ты сделал.
Я подошла к столу, взяла кошелёк, сумку и ключи и сунула их в карман чемодана.
Я поколебалась, глядя на нож.
— Ты прикасался к нему? — спросила я.
Габриэль покачал головой.
— Я надел перчатки. Но даже так я чувствовал его... голос. Зачем ты его хранишь?
— Не знаю, — я взяла нож. Он тут же начал шептать в моём черепе. «Шлюха. Грязная пикси-шлюха».
Игнорируя его голос, я сунула нож в карман чемодана. Затем забрала остальные свои вещи, оставив на полотенце телефон и зеркала.
— Можешь выбросить остальное. Телефон, наверное, лучше уничтожить. Мне не нужно, чтобы ЦРУ меня отследило.
— Каков твой план? — спросил Габриэль.
— У меня нет плана.
— Кассандра...
— Спасибо за всю твою помощь, Габриэль.
Он поднялся, и в его глазах блеснула печаль.
— Я отвезу тебя в отель.
Я покачала головой.
— Лучше не надо.
— Ты сейчас не в том состоянии, чтобы оставаться в одиночестве. Я тебя отвезу.
Я устало посмотрела на него. Он ошибался. Он думал, что я разваливаюсь на куски. Может, это и немножко правда. Я слышала, люди утверждают, что человеческое тело на 90% состояло из воды, что не может быть правдой. Но в данный момент я на 90% состояла из печали.
Но под всем этим тлело нечто другое.
Плавящаяся ярость.
Я чувствовала, как она разгорается, знала, что потребуется несколько часов, чтобы это превратилось в полноценное полыхание злости. Я могла подождать. Мне нужна эта ярость.
— Ладно. Отвези меня в отель. Хотя бы высади в нескольких милях от него.
Он кивнул, забирая чемодан из моей руки — идеальный джентльмен. Я последовала за ним по лестницам, испытывая безмерную благодарность за его присутствие в моей жизни.
Внизу он открыл заднюю дверцу своей машины и положил мой чемодан на заднее сиденье. Я плюхнулась на пассажирское место, моё тело было изнурено усталостью.
Пока мой разум дрейфовал, тлея злостью, Габриэль завёл двигатель и поехал по тёмным улицам Восточного Лондона. Я смотрела в окно, ощущая, как гнев медленно кипит в моих венах. Я уже чувствовала, как крепко сжимаются челюсти, как скрежещут зубы. Мой стоматолог говорил, что когда-нибудь я сотру зубы в пыль. Прямо сейчас это казалось очень даже вероятным.
Когда мы свернули на улицу Бетнал-Грин, я уставилась в окно на толпу танцующих людей. На сей раз я присмотрелась к ним внимательнее, мой пульс участился. То, что мне раньше показалось выражением экстаза, оказалось вовсе не таким. Их рты были широко раскрыты. Но они не улыбались — они кривились, движения были странно дёргаными, лица блестели от пота.
Их головы мотались туда-сюда с загнанными взглядами. Одна из танцоров, мимо которых мы проехали, была пожилой леди. Она билась и дёргалась на месте, её лицо превратилось в маску боли. По её щекам катились слёзы.
— Какого чёрта? — произнёс Габриэль.
— Ты это видишь? — спросила я.
— Я это вижу, — он сбросил скорость, и мы медленно поехали вдоль тротуара. — Раньше я думал, что они танцевали. Это выглядит как... как какое-то заклинание, не так ли?
— Ага, — я прерывисто вздохнула. — И оно наверняка влияет на людей, так что я бы на твоём месте не слишком притормаживала.
