оценивающим.
Еще раз осмотрела себя сверху вниз.
Никаких изменений.
— Оно компенсирует недостатки. Был гнусавый голос, станет приятным.
Примерно так и думала. Принцип ясен.
— Не работает, — констатировала факт.
— Исключено, — хмыкнул босс, собираясь вернуться к делу.
— Не работает, — повторила упрямо. — Где мои компенсаторские сиськи? Не работает.
Стянула кольцо, возвращая на место.
Если несправедливость существует, — а сомневаться в этом не приходится, — то это ее выход. С фанфарами, блеском и ковровой дорожкой.
Ладно, пора заканчивать и ехать уже, наконец, домой.
Пробежалась глазами по списку. Немного осталось. Так, что тут…
Зависла. Ох не нравится мне ощущение горящей от чужого взгляда щеки. Я устала как собака и скоро начну кусаться.
— Что?
Нервные ноты все же испортили спокойный голос.
— Ты уделяешь им столько внимания, теперь даже мне интересно на них посмотреть.
Так легко и буднично, словно отчет спрашивает. Он сверял перстень с черным камнем со списком, только еще ухмылка добавилась.
— Лупу с собой носишь?
Озадаченный взгляд сыграл на повышение настроения.
— Нет.
Дернула плечом, продолжая сверять украшения.
— Без нее смотреть не на что.
Уметь шутить над собой — лучший навык. Может быть обидно, когда неприятные шутки отпускает кто-то, а самому смеяться над своими недостатками даже приятно. Гарантировано поднимает боевой дух.
Низкий смех заполнил комнату.
— Я понял.
А вот это уже любопытно.
Нашел пропажу? Или мы зря тут время теряем?
— Что понял?
Богдан закончил с очередным ящиком. Надавил на кнопку на дне. Стекло опустилось, витрина с тихим механическим звуком исчезла.
Взгляд цепких глаз задержался в районе груди, сместился на лицо, и еще несколько раз проделал тот же путь.
— Кольцо исправно. Недостатка нет. Компенсировать нечего.
Он принялся пересчитывать изделия на последней витрине.
Нечего компенсировать? Сомнительная теория. Я ее не рассматривала. Но, в общем-то, плевать. С чем я действительно согласна — слишком много внимания сиськам, которых нет.
Босс, что-то обдумывая, уставился в стену перед собой. Несколько минут молчания нарушил звук заработавшего механизма.
— Странно, — произнес, наконец, Богдан.
— Все на месте?
Предположение тут же получило подтверждение кивком.
— Может украли новые разработки, которые на стадии тестирования?
— Я думал об этом, — он направился к двери. — Использовать их без контроля разработчиков опасно.
Фыркнула, идя следом.
— Их контроль опасность не уменьшает.
Генеральный не смутился.
— О том и речь, — протянул он задумчиво и открыл крепкую дверь.
На вид прочнее бронепоезда.
Щелкнул, загораясь, свет. Здесь не царил стерильный порядок, как в том помещении. Легкий хаос с массой табличек, листов, наклеек.
"Опасно", "На доработке", "На стадии одобрения", "Неисправно", и много чего еще. Инструкции над каждым ящиком. Тут их видно сразу.
— Ничего не надевай, — строго предупредил босс.
Я, может, слегка сумасшедшая, но не настолько.
— Хотела бы рисковать жизнью, согласилась бы на место тестировщика.
Богдан хмыкнул, шаря в ящике письменного стола. Достал несколько листов, протянул один мне.
Список. Опять.
Ненавижу списки.
* * *
Изделия брала щипцами с мягкими подушечками на концах, чтобы не оставлять непрезентабельных следов.
Бесконечно длинный рабочий день продолжался, не торопясь сворачиваться.
Молчание довольно скоро начало давить на нервы и на язык. Тишина звенела в ушах и слушать ее стало невыносимо.
Без особой надежды на диалог, завела рассказ о своем прошлом. О мире, который тут называют проекцией, и что там со мной приключалось.
Мне просто требовалось говорить, а вот ответа или интереса — наоборот. Я даже не смотрела на Богдана. Сверяла украшения и не затыкалась.
Так, вроде, приличные девушки не делают, но на случай претензий у меня есть Валера.
Монолог получился немного сумбурным, мысль то и дело перескакивала на какие-то особо далекие воспоминания, как первый поход к стоматологу, когда мне вырвали не тот зуб, или как именно на мне порвался трос на тарзанке и я улетела в кусты.
Болтовня помогла понять — невезение преследовало меня с рождения. И так горько сразу стало.
Кто выбирает, кому отсыпать проблем, а кому счастья? Почему кого-то купают в бочке с удобрениями, а кого-то в ванне с лепестками роз?
Похоже, единственное, в чем мне реально свезло, так это попасть сюда. И совсем уж философская теория: вдруг все проблемы готовили меня к этому миру? Испытание. Пройдешь — будет тебе счастье, нет — ничего не изменится, неудачница.
Пока во мне просыпался ночной философ, босс неожиданно спокойно заговорил, не отвлекаясь от работы.
— На двенадцать лет мне подарили велосипед. Матвей хорошо ездил, а я только учился. Мы жили на окраине, район, как ты назвала, гоп-стоп.
Засмеялась, удивленная, что он запомнил, а значит слушал внимательно, и тем, что он сам жил в подобном. Возможно лучше моего, но главное суть.
— Родители уехали в командировку, нас оставили вдвоем. Матвею на тот момент было четырнадцать, его приучали к ответственности, и мы ответственно решили покататься по ночному району. У нас отжали велики, Матвею выбили зуб, мне поставили фингал.
Богдан улыбался воспоминаниям, поднося на уровень глаз кольцо с рубином.
— Чтобы не палиться перед родителями, мы продали коллекцию комиксов и купили похожие велосипеды. Я потом еще неделю прятал синяк за челкой.
— Ты носил челку? — удивление само прорвалось.
Двенадцать лет — я помню, но… Богдан?
Представила его теперешнего с длинными волосами. Смех показался неприлично громким.
— Прости. Дорисовала твоему облику недостающую деталь.
— Зря смеешься, мне было отлично, — он ничуть не оскорбился.
— Не сомневаюсь.
Вообще сложно придумать нечто, что бы ему не шло. Не знаю, каким он был в детстве, но вряд ли из гадкого утенка вырос лебедь.
— Тогда ты решил стать бизнесменом?
— Тогда
