И снова я его прилежно слушалась, застыв лишь на пару секунд, чтобы напомнить себе, что я не боюсь его и доверяю, заскользив теперь раскрытыми ладонями по его каменному, но такому невыносимо горячему торсу.
Было странное и необъяснимое чувство, что за те сутки, что я его не видела, он стал еще немного шире и мощнее. Впрочем, в этом я едва ли могла доверять самой себе. Несмотря на то что почти все время он либо лежал, либо самым наглым образом разгуливал исключительно обнаженным, я по-прежнему не знала его тела. А ведь он говорил, что должен быть вдвое больше!
Осторожными массирующими движениями я распределяла пену по нему, остановившись на том месте, где начинались штаны, и поспешно перебралась руками на его черную шевелюру, слыша, как медведь хмыкнул, но все-таки промолчал.
Уже то, что я сама касалась его, находясь полуобнаженной, было огромным шагом вперед для меня и моего состояния. Но я была не настолько смелой, чтобы увидеть главное.
То, чьи размеры поражали мое воображение, как бы упорно я ни старалась не смотреть вниз.
На его бедра.
Но я все равно трусливо вздрогнула, когда большие горячие ладони медведя оказались на моей талии и он притянул меня ближе, заставляя сначала шагнуть вперед, а затем и вовсе усаживая на себя, отчего в первую секунду я задохнулась.
— Ну тише, тише, — тут же замурчал своим завлекающим бархатным голосом медведь, при этом не делая больше никаких движений и не пытаясь сомкнуть руки. — Ты ведь уже сидела у меня на коленях, и ничего страшного не произошло.
Сидела.
Но не лицом к лицу, ощущая при этом собственными бедрами его возбуждение.
— Так тебе будет удобнее дотянуться до головы.
— Весьма спорное предположение, — хрипло заметила я, а медведь легко рассмеялся, буквально опьяняя тембром своего голоса, в котором так необычно и сладко сплетались речь и звериное урчание.
— Вот, выпей еще, — он довольно настойчиво вложил в мои руки бутылку, при этом второй рукой придерживая и не давая возможности отодвинуться ближе к коленям.
Я глотнула раз. А потом еще. Уже делая это смелее, потому что аромат вина был мне на удивление приятен, а опьянения я пока совсем не ощущала. Может, это все были нервы, а может, еще мало выпила.
— Хорошая девочка, — удовлетворенно и сахарно промурчал медведь, поставив бутылку рядом с моим коленом на скамье, и неожиданно потянулся вперед, целуя в губы. Даже скорее лизнув меня с глубоким протяжным выдохом: — Вкусно-о-о.
Это было настолько смело, чувственно и неожиданно, что в какой-то момент я просто оторопела, быстро заморгав, и не сразу нашлась что ответить, первым делом почему-то облизнувшись и теперь чувствуя его вкус на своем языке.
А еще вспомнив наш первый взрослый поцелуй в лесу прошлым утром.
— …Да, отличное вино. Никогда такое не пила. Не то чтобы я в принципе часто пила вино. Или что-то другое спиртное. Но действительно вкусно...
— Я о тебе.
И снова я не знала, что можно ответить на это, чувствуя себя кроликом — таким же мелким и вечно трясущимся.
К счастью, медведю не нужен был мой ответ, ему, как всегда, было достаточно моей реакции, которую скрыть от него было невозможно. Он просто кивнул головой чуть вперед, давая понять, что готов к продолжению мытья.
Я бы даже сказала, что он был спокоен и расслаблен, если бы не его зрачки и напряженные плечи.
Впрочем, его мурлыкающий голос и неторопливые, наполненные силой и уверенностью движения вселяли надежду и в меня.
— Продолжим? — промурчал медведь, заставляя меня зашевелиться и потянуться за шампунем, который я выдавила себе на ладонь, а затем потянулась вверх, чтобы коснуться его влажных иссиня-черных волос.
— Тебе не больно?
— А должно быть? — хмыкнул он, не убирая своих рук от меня и теперь положив их так, что я ощущала его раскрытые ладони и длинные сильные пальцы, что опаляли жаром даже через мокрую майку.
— У тебя там самые страшные раны…
— Они уже зажили, не переживай.
А я все равно переживала за него. Это чувство въелось в меня и стало какой-то частью. Пусть он был сильнее, чем люди. Был быстрее. Был мощнее. Но его боль была такой же, как у нас, а значит, ранила и причиняла страдания ничуть не меньше.
Я прикасалась к его волосам, ощущая трепет. Словно гладила лютого зверя по холке и не боялась, что он разорвет меня в клочья.
Медведь не двигался какое-то время, но и рук от меня не убирал, но стоило мне поднять локти выше, чтобы дотянуться до его затылка, как он ловко и неожиданно потянул за подол майки вверх, одним выверенным движением сбрасывая ее с меня!
Я даже пикнуть не успела!
Так и застыла с распахнутыми глазами и поднятыми вверх руками, на кистях которых болталась майка, похожая на обычную мокрую тряпку!
— Родители не рассказывали тебе, что мыться принято обнаженными? — хмыкнул медведь весело, явно довольный своей прыткостью и вероломством, но когда я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы возмутиться, и опустила голову к нему, уже даже открыв рот, то поняла, что не могу издать ни звука. Потому что он прижался своими губами, целуя так, что голова пошла кругом с первой же секунды… Или дело было в выпитом вине?
Так мы еще точно не целовались!
Настолько глубоко и жадно с первой же секунды, когда его язык почти ворвался через мои губы, не зная преград, тут же лаская и словно подчиняя себе.
Он ошарашил своей смелостью и упрямством, не давая мне шанса испугаться и пойти на понятную, потому что я понимала, что поддаюсь ему.
Растворяюсь в том, что чувствую, когда нахожусь рядом.
Когда он прикасается ко мне и целует. Вот как сейчас.
Я думала, что мне будет стыдно.
Что я замкнусь рядом с ним и рано или поздно стану сравнивать его с тем ужасным типом.
Все его прикосновения и действия.
Но время шло, он был рядом, а я понимала, что становлюсь другой.
По крохам.
По капелькам.
С дрожью.
Но иду навстречу без опаски, готовая утонуть в его страсти, какой бы она ни была.
Поэтому не было даже мысли, чтобы оттолкнуть его, даже если воздуха не хватало.
Мне хотелось научиться дышать им, принимать его без оглядки на то, что было в прошлом, потому что я искренне верила, что наступит тот день, когда медведь сотрет из моей жизни все страшные воспоминания, заполнив всю меня только собой. Мыслями только о нем. О нас.
Думаю, медведь не ожидал ничего подобного от меня, когда вместо попыток выбраться я сама подалась вперед, пока несмело, но все-таки обнимая его за могучую шею и усердно поворачивая голову так, чтобы поцелуй стал еще глубже. До полной потери чувства времени и пространства. До помутнения рассудка.
Медведь глухо застонал, а я затрепетала внутри, пока мало что понимая, но где-то очень глубоко нутром чувствуя, что мой робкий ответ на его поцелуй рвет в клочья звериную выдержку.
— …Мы ведь не в бане будем?..— мой голос дрожал от переизбытка неведомых эмоций и стал хриплым, когда я смогла выдохнуть, улучив лишь пару секунд между жаркими поцелуями, где один тут же переходил в другой, не давая возможности опомниться или вздохнуть.
Медведь поднял на меня глаза, и я поняла, что именно он прятал там, в лесу, после поцелуя, когда не открывал их.
Его зрачки были настолько большими, что занимали почти всю цветную радужку глаза, делая взгляд диким и пьяным.
Я была уверена, что он даже не сразу понял, что я говорю и что именно сказала, потому что выглядел действительно так, словно был пьян… И это заставило меня внутренне собраться. Пусть на секунду. Но этого хватило, чтобы медведь чуть нахмурился и поспешно тряхнул головой, отводя глаза в сторону, словно это могло как-то помочь.
Мне даже показалось, что он задержал дыхание и поэтому смог заговорить не сразу, но я отчетливо видела, как пульсирует тонкая венка под влажной кожей на шее.
— Ты хочешь, чтобы мы пошли в дом?
— Да…наверное.
На самом деле я тщательно убралась в своей комнате и постелила новое, свежее постельное белье, но признаться в этом почему-то не смогла.
