пара или твой ребенок, — проворчал шакал. — Любой из них является слабостью.
— Прайд альфы — это его дети, его братья, его сестры, — сообщил он существу с оскорбительным отвращением. — Что-то, о чем твои родственники ничего не знают.
Шакалы могут сражаться в группах для защиты, но они сражаются и независимо друг от друга.
— Слабые стороны, — повторил шакал. — Ты определен ими. Ослаблен ими. Твое выживание ограничено, Гидеон.
Чудовище сменило его, затемнив полоски на его лице и теле, наполнив его первобытным умом и дикостью, которые словно были на высоте. Как наркотик, который открыл все чувства, обострил рефлексы и знания. Обладание такой силой — он наслаждался тем, что наполняло его.
— Ограничено, шакал? — У шакала не пропало углубление решительного тона. Впервые то, что почувствовал шакал от Породы, которую они называли чудовищем, наполнило его страхом. — Выживание никогда меня не беспокоило. Если наступит завтра, оно придет с видениями крови, моим сердцем, бьющимся перед моим лицом, даже когда мое тело борется за выживание. Если этого не произойдет, наступит покой. Ты не заслуживаешь покоя, но я здесь, чтобы дать его тебе.
Шакал наконец-то признал, что нет смысла вести переговоры с тем, у кого полностью отсутствует здравомыслие.
— Она заставила бы меня убить вас быстро. — Он смотрел на них с расчетливым интересом. — Не хочет слышать ваши гребаные крики. Ну, а я хочу услышать ваши крики!
Когти удлиненные, острые, как бритва, сильные, слегка изогнутые, идеально подходящие для разрывания и измельчения плоти живого тела.
Взглянув на бок, он увидел, как РэймондМартинес смотрел в ужасе, его лицо наполнилось страхом, в глазах был виден шок.
— Ты следующий, — пообещал он вождю нации. — Запоминай.
Грэм посадил его на стул в гостиной, прежде чем пошел к своему котенку, собираясь позволить ей услышать крики шакалов.
Неотчетливое бормотание слышалось от заклеенного рта Рэймонда, пока слюна стекала по подбородку.
Из горла Грэма донесся смешок. Монстр, которым он становился при любой угрозе его паре, извлекал удовлетворение и силу из страха его врагов, от их боли. Все, что угодно, достаточно злое, чтобы нанести удар по такому совершенству, как его Кэт, заслуживает всей боли, которую он может им дать, и даже больше.
— Что ты? — с любопытством спросил тот, что главнее, явно сражаясь с паралитиком, пытаясь заставить его тело двигаться.
Он отчаялся, хотя только запах этого отчаяния был очевиден. Отчаянно пытается спасти своего партнера.
Посмотрев между ними, он зарычал низко, грохот предупреждения, намерения.
— Самый страшный кошмар Совета, — проговорил он. — Монстр, которого они вытащили из глубины агонии, которую не должен знать ни человек, ни зверь.
— Другие придут, — предупреждение было сказано добровольно. — Они верят, что она твоя пара, твоя слабость. Они не остановятся, пока не получат ее.
— И я не остановлюсь, пока все вы не умрете, — со смертоносным эхом, его голос вырвался из глубины души монстра, когда он подошел к более слабому Шакалу. — Это твоя слабость, шакал. Ты сможешь услышать его крик…
•ГЛАВА8 •
— Гидеон? — ее сладкий голос, летний дождь, наполненный невинностью, заставил чудовищную ярость, наполнившую его, остановиться.
— Уходи, — огрызнулся он, не глядя на нее. — Ты не слишком отважна, чтобы быть здесь, так что уходи.
Он чувствовал запах ее боли, ее уверенность в том, что она сможет урезонить его гнев, поглощающий его.
Она не понимает. Это ее единственная защита. Это беспощадная решимость делать то, что должно быть сделано любой ценой. Его способность отступать и позволять монстру освободиться. Без этого он никогда бы не пережил безумие, которое заполняло его все эти годы.
— Не делай этого, Гидеон, — прошептала Кэт, шагнув в комнату, когда он повернулся к ней. Ее взгляд встретился с его, голос был низким, успокаивающим. — Пусть Грэм и Бюро разберутся с этим. Я позвонила Грэму. Он скоро будет здесь.
Его взгляд сузился. Что, черт возьми, она делает?
Кэт проникала в него, касаясь его души, умоляя глазами.
Сконцентрировав свое внимание на ней, он позволил ей это. Она надела прочные черные брюки, похожие на военные, черную футболку с короткими рукавами и оружие, прицепленное к бедрам. На мгновение гордость и удовлетворение наполнили его. Инъекция, которую он ей дал, была не просто противоядием и иммунитетом против паралитика. С его помощью он добавил уникальный исцеляющий ген, который будет работать с генетикой Породы, которой Кэт обладает, чтобы помочь в заживлении ран или исправлении костей. И это сработало намного быстрее, чем он ожидал.
Она определенно выглядела готовой убивать, а не начинать игру, которой он, без сомнения, наслаждался. Если это не убьет их обоих.
— У Джонаса не достаточно яиц для этого, — прорычал Грэм, хотя несколько раз Джонас удивлял его в этом вопросе.
— У Грэма где-то здесь есть камеры, — заявила она, уверяя его в этом.
Конечно, это записывается. Он все записывает.
— То, что они пытались сделать, то, что пытался сделать Рэймонд, нельзя проигнорировать.
Подойдя поближе, она обняла его, как никогда.
— Пусть Грэм разберется с этим, Гидеон. Ты должен уйти, прежде чем кто-нибудь еще поймет, что ты здесь.
Ярость пульсировала через него, наполняя его кровь, его чувства, но это слабело. Безумие было сосредоточено на ней. Полосы исчезали.
Рэймонд и шакалы узнают, что Грэм и Гидеон одна и та же Порода, если только он не сделает то, о чем Кэт умоляет его.
