машинах, я вам уже рассказала. Но у нас их давно уже не используют, им на смену пришли двигатели внутреннего сгорания, но, – торопливо добавила я, увидев как король вдохнул воздух, чтобы что-то спросить, – о них я знаю еще меньше. Ваше величество, я всего лишь простая женщина. И к сожалению, все, что я могу, – я кивнула на чертежи, – это придумать автоклав и консервный нож…
– Очень жаль, – король вздохнул, – леди Лили. Признаюсь, у меня появилась надежда заполучить иномирные технологии.
Я пожала плечами, мол, ничем помочь не могу. И добавила:
– Может быть другие девушки, которых отправила бабуля до меня, знают чуточку больше?
– Нет, – покачал головой король, – они из магических миров близких к нам по развитию. Из вашего мира пока никого не было. И не будет. Бабуля никогда не присылает больше чем одну девушку из каждого мира.
Мы немного помолчали.
– Что же, леди Лили, – первым заговорил его величество, – вы можете идти. Мы забрали оставшиеся у вас две консервы. Наши специалисты исследуют их, и если нас все устроит, то в ближайшее время к вам приедет мой представитель, чтобы заключить договор на поставку армейского питания.
Я выдохнула и кивнула. А когда уходила, его величество заявил:
– И еще, возможно ваша идея выйти замуж за барона Фиппа Фабербургского не так плоха… и, возможно, через полгода я позволю вам зарегистрировать брак. Но до тех пор, леди Лили, будьте любезны соблюдать наши договоренности.
Вот тут я аж подпрыгнула… Надеюсь, это не значит, что мы теперь непременно должны пожениться?
Фиппу я, конечно же, ничего не сказала… Меньше знает, крепче спит. Он и так был сильно взволнован тем, что произошло, и всю обратную дорогу рассказывал мне, что с ним случилось тот злополучный вечер.
Он, как мы и договаривались, отнес чертежи и документы в патентное бюро. Еле успел к тому же, даже пришлось уговаривать местного чиновника принять заявления. Сделав дело, довольный Фипп отправился в гостиницу дожидаться меня.
Но когда стало темнеть, а я все не появилась, Фипп рванул в Управление, и попал как раз к концу рабочего дня, когда народ выходил из той самой двери, возле которой он меня оставил.
Мой маг-инженер попытался выяснить, видел ли кто-нибудь меня, но все только разводили руками. Он попытался войти внутрь, но его подхватили под белы рученьки и вывели с охраной… При этом Фипп невольно морщился и потирал бока. Так что я подозреваю, скорее все было не совсем так, и ему там хорошенько наваляли, чтоб не лез куда не следует.
Но Фиппа это не остановило. Неизвестно, чем бы все закончилась, если бы не Евон.
– Такая милая дама, – с воодушевлением рассказывал о ней Фипп, – она единственная отнеслась ко мне с пониманием и сочувствием. Помогла мне встать и отвела к себе в кастелянскую. А потом пошла прямиком к самому герцогу Бертенбергскому! Представляете, леди Лили?! Герцог известен жестоким нравом, к нему не каждый мужчина соберется с легкостью, а она… ох, леди Лили, – вздыхал Фипп, – я еще никогда не встречал такую храбрую женщину.
Он прикладывал руку к сердцу, а я прикусывала себе язык, чтобы не переспросить: точно ли мы с ним говорим об одной и той же женщине? Про ее храбрость я ничего сказать не могу, возможно так оно и есть, но вот «любезная» – это точно не про ту Евон, которую я знаю.
Евон отправилась к герцогу и выяснила, что некую леди сегодня днем арестовали за попытку отравления.
– Ох, леди, – бледнел Фипп, когда вспоминал этот момент, – я ведь решил, что правда это… что недосмотрели мы, и мясо испортилось… думал, взаправду помер кто, – здесь он тяжело вздыхал и продолжал рассказывать дальше. – А Евон говорит, мол, не помер никто. А леди арестовали, чтоб сбежать не успела, если отраву обнаружат. А если все хорошо, то отпустят… Иди, сказала мне Евон, в гостиницу и спи спокойно.
Но совесть не позволила Фиппу спать спокойно, и он отправился штурмовать тюрьму. Там ему подтвердили слова Евон и велели не волноваться. С леди все хорошо, и она уже давно спит сном младенца.
Фипп вернулся в гостиницу, но никак не мог успокоиться, всю ночь проворочался без сна, а утром заставил хозяина гостиницы открыть ему мой номер, собрал мне самые необходимые вещи, и снова отправился в тюрьму.
Откуда его второй раз за два дня вывели под белы рученьки… только не на улицу, а во дворец.
– Леди Лили, – в этот момент он каждый раз смотрел на меня с восторгом, – не знаю, как уж вам удалось… Но дворец! Меня, правнука опального барона Фабербургского, его величество пригласил быть гостем во дворце! Я думал, этого не случится никогда, и наш род всегда будет прозябать на задворках королевства.
– Сэр Фипп, – я зевнула, до дома оставалось не больше пары часов, и значит я в последний раз слушаю эту душещипательную историю, – а что натворил ваш прадед?
– Леди Лили, – вскинулся Фипп, – вы никогда не слышали о Фабербургском заговоре? Мой прадед считал себя потомком королевской династии, возглавил заговор и убил короля. Но прабабка его величества сумела удержать трон в своих руках. Моего прадеда казнили, а деда, который тогда был младенцем, королева пощадила и даже оставила ему титул барона и крошечное имение недалеко от Крамсберга.
Я слушала и удивлялась. Ну, ничего себе жизнь у королей… заговор на заговоре… только успевай уворачиваться.
– Я совсем забыл! – вдруг хлопнул себя по лбу Фипп, – пока я крутился возле тюрьмы, слышал, что пытались задержать королевского управляющего, который обокрал ваше поместье. Но ему сбежать… и теперь его ищут.
Холодок пробежал по моей спине и застыл в районе копчика… Надеюсь, ему неизвестно, кто сдал его герцогу…
В свете последней новости, возвращаться в поместье было страшновато. Я уже нарисовала себе картины разоренного, а то и сожженного дома, несчастной, рыдающей Гизеллы, искалеченной Клати и даже убитого проклятым управляющим Аника, который пытался заступиться за дочь.
Двадцать минут дороги в карете в этот раз показались мне длиннее пяти суток пути из столицы. Но когда в ночи показались очертания целой и невредимой на первый взгляд усадьбы, я с облегчением выдохнула. Все мои страхи оказались напрасны. К счастью, дома все было тихо и спокойно, как всегда.
Потянулись дни томительного ожидания. Ждали мы, конечно, не беглого королевского управляющего, а королевского посланника, который должен был приехать и заключить договор на поставку консервов.
Я была так уверена в успехе исследований,
