чайная ложка размером с половник была, что ли? Или с глазомером проблемы? Слишком сладко. Иди переделывай, — требовательным тоном произнесла Эльза, всучив чашку с кофе обратно инквизитору и забрав у другого инквизитора принесенный бутерброд с сыром и ветчиной. — Вся демоническая магия мне доступна, — продолжила она с набитым ртом как ни в чем ни бывало, обращаясь к Ильфорте. — И это плохая новость. Если сюда прямо сейчас заявятся демоны, то они легко смогут колдовать. А вот вы?.. А вы пойдете нервно курить в сторонке. Ай, нет, не пойдете: вам демоны не дадут, они прихлопнут вас быстрее, чем вы успеете отойти в эту самую стороночку.
— Плохо дело, — резюмировал Ильфорте.
— Мягко так говоря.
— Вы сгущаете краски, — скривился генерал. — Инквизиторы — не тряпки, которые не способны за себя постоять.
— Скажите это адептам академии Армариллис, которые сегодня тренировались с керналами и едва спаслись от них, когда магия исчезла, и нечисть вышла из-под контроля, — хмыкнул Ильфорте.
Эльза при этих словах хмуро уставилась на нас с Калипсо и поджала губы. Видимо, ей ещё не успели донести информацию о произошедшем с нами в лесу. Вот и хорошо, а то моя мама — женщина непредсказуемая, ей такие новости лучше доносить очень аккуратно. Нет, она у меня не страдала синдромом гиперопеки, но ввиду ее демонической сущности я никогда не знала, где и как ее бомбанет, и что послужит тому причиной.
Мама очень внимательно оглядела меня с головы до ног своими демоническими глазами — абсолютно черными с ярко-голубым зрачком. Надо понимать, это она меня по-быстрому просканировала на наличие каких-нибудь повреждений. Убедившись, что со мной все в порядке, она тепло улыбнулась, и этой ее улыбкой, этим ее внимательным взглядом она умела сказать намного больше, чем можно передать словами. Мама всегда умела без слов поддержать, будто мысленно обнимая меня.
— С кем адепты тренировались?.. — не понял генерал Мэколбери.
— С керналами, генерал, — сказала Эльза. — С нечистью, которую ни одно холодное оружие не берет без магии. И если таких натравят на инквизиторов в антимагической зоне, то у меня есть вопросы, что останется от инквизиторов. И останется ли. Так что у вас тут вообще произошло? Доложите обстановку детально, а то мне лишь в двух словах описали проблему и попросили прибыть сюда как можно скорее.
Ильфорте принялся было рассказывать, но его почти сразу же осадил генерал:
— Мистер Брандт, не забывайтесь, главный тут сейчас я, а не вы, — произнес Мэколбери надменным тоном. — Я в состоянии доложить обстановку самостоятельно.
— Не сомневаюсь в этом, — холодно отозвался Ильфорте.
Мне показалось, что он едва сдержался от желания закатить глаза.
Господин Мэколбери повернулся к Эльзе и начал рассказывать о последних событиях. Правда рассказывал он о них как-то однобоко и представил всю ситуацию так, будто нахождение жертвы в пентаграмме была чуть ли не лично его заслугой. Ильфорте не вмешивался, и по его лицу сложно было что-то понять. Зато наши с Калипсо лица вытянулись знатно.
Как раз на этом моменте генералу пришлось прерваться, потому что его слова заглушила Эльза, которая достала из кармана носовой платок и громко высморкалась. Делала она это неспешно, с чувством, с толком, так что все обратили внимание именно на нее, а не на генерала. Мне показалось, что у стоящих в комнате инквизиторов на лицах появились одинаково застывшие кривые улыбки, как если бы они еле сдерживались от смеха.
— Вы простыли? — с жеманной улыбкой спросил мистер Мэколбери.
— Не, просто аллергия на всякую чушь, — отмахнулась Эльза, убирая носовой платок в карман. — Обычное дело.
Генерал скрипнул зубами, но не стал никак комментировать эти слова. Вместо этого произнес:
— Вы с чем-то не согласны? Хотели что-то сказать, миссис?..
— Можете называть меня просто «моя госпожа», я не буду против, — бодрым голосом произнесла Эльза.
Ильфорте издал звук, похожий на сдавленный смешок, но тут же спрятал это за кашлем.
— Вы можете продолжать, господин Мэколбери, — сказала Эльза.
— Благодарю за разрешение, — скрипнул зубами генерал.
Но все же продолжил докладывать обстановку. Правда ему приходилось несколько раз прерываться, потому что ему откровенно мешала Эльза. Она слушала генерала вполуха, и сначала шумно прихлёбывала принесенный кофе, а потом жевала жвачку и периодически надувала ее до большого пузыря, который лопала с громким щелчком. И чем чаще она так делала, тем больше несдержанных ухмылок можно было увидеть на лицах инквизиторов. Я так и вовсе давилась беззвучным смехом, Калипсо тоже пребывал в молчаливом восторге, судя по его насмешливому взгляду.
Один лишь Наставник держал серьезную мину, не шелохнулся и не изменился в лице. Но на то он и Наставник — ему по статусу положено держать лицо при любых обстоятельствах и соблюдать нейтралитет в сложных ситуациях. Хотя мне показалось, что Ильфорте сейчас мысленно материт Эльзу, которая демонстративно неуважительно слушала генерала. Но материт не за неуважение, а за то, что Ильфорте был вынужден слушать и смотреть на всё это с каменным выражением лица, а не ржать в голосину где-нибудь в сторонке.
— Всё понятно, — сказала Эльза, когда генерал закончил. — Дайте я сначала сама гляну на эту пентаграмму. Одна, никому за мной не заходить.
Она ушла в подвал и отсутствовала несколько минут, в течение которых генерал с Наставником негромко переговаривались.
— Эта ваша Первая Арма совершенно невыносима, мистер Брандт, — пренебрежительным таким тоном произнес генерал. — Было бы правильно, чтобы в числе Первых в Армариллисе стояли спокойные уравновешенные люди. А не вздорные девицы, которые не в состоянии вести себя подобающе в высоком обществе. Подумайте об этом. Она подаёт дурной пример остальным воинам равновесия.
Мои брови взметнулись вверх.
«Вздорные девицы», охо-хо. За такие слова он мог бы получить от моей мамы в глаз. И не факт, что глаз бы после этого выжил. Как и сам обладатель глаза.
— Я вам много раз объяснял, что мироздание само избирает, присудить ли кому-то из фортеминов метку Арма, и если присудить, то какую именно, — сухо произнес Ильфорте. — Я не являюсь каким-то раздатчиком статусов. И раз Эльза носит метку Первой, значит, она ее достойна. И значит, что именно так — правильно.
— Правильно — называть одним из лучших воинов Армариллиса тех, кто не в состоянии соблюдать банальный этикет? — скривился Мэколбери. — Знаете, мистер Брандт, чем дольше с вами сотрудничаю, тем больше верхушка Армариллиса кажется мне неким сбродом весьма могущественных волшебников, которые возомнили о себе слишком много. Вам не мешало бы поработать над дисциплиной среди ваших подопечных. Если хотите чтобы инквизиция продолжала сотрудничать с вами, конечно.
О, а сейчас лишить генерала глаза захотелось уже и мне. И языка… язык у него точно лишний. Как и мозг.
Мы с Калипсо переглянулись. В его взгляде так и читалось «мне чертовски не нравится этот генерал, давай его грохнем?», думаю, на моем лице отражалось что-то похожее.
Но Наставника
