ним! Везет же! Ну, и пусть везет, раз везет! Да хотя, как же везет? Это же Храмовник наш – помог.
Я остановился. Качнул головой, озираясь по сторонам. Закрыл глаза и поклонился глубоко.
– Спасибо тебе, Ландгрувер. Друг мой старый, верный. Все что мне на этом свете осталось – твое.
– Ну, Самсо-о-он… – Закапризничала Вера, в нетерпении пританцовывая на середине платформы.
– Ну, чего-о-о… Ну, давай уже… – Я подошел к платформе. Боязливо тронул ее ногой. Подлез под перила и попрыгал, пробуя ее на прочность.
– Самсон! – пролезла Вера под руку, ласкаясь.
– А, Самсон?
– Чего? – Нахмурился я.
– Когда все так хорошо – потом обязательно бывает плохо. Всегда так.
– А можно я сама поеду? – Она смешно наморщила нос.
– Можно – Выдохнул я. – Ну как же ей не разрешить? Совсем нельзя не разрешить. – Только ты в ту сторону включай, на которой арбалетная стрела вверх нарисована. А то если обратно включишь, то платформа может в пол удариться и совсем сломаться.
– Сюда? – Широко распахнув глаза, ткнула пальцем Вера в маленькую стрелку, вырезанную древними мастерами на стойке.
– Сюда… – Согласился я и присел на платформу.
– За стойку держись, когда включишь, и ручек больше никаких не трогай.
– Пусть она медленней едет. Никчему ей на большой скорости вверх идти.
– Канаты хоть и в масле, а все равно старые. Ржа она с годами под любое укрытие пролезает.
– Хорошо… – Закусила губу Вера. Уперлась взглядом пристально в ручку перед собой и переткнула ее в гнездо под арбалетной стрелой.
Дернулась платформа, качнулась из стороны в сторону.
– Па-а-аеаха-а-али!!! – Завизжала Вера от восторга. Посмотрела на меня победно, словно не на платформе мы с ней ехали, а она сама на плечах меня тащила.
Никогда ее такой веселой я еще не видел. Усмехнулся про себя.
– Шали себе, шали, Верунь. Если хотя бы один раз тебе за жизнь хорошо было, так, наверное, и не зря она была эта жизнь.
Дрогнули ослабленные канаты, натягиваясь как струна. Пошла платформа вверх мягко, чуть подрагивая, словно в нетерпении. Словно мешали мы ей своей осторожностью.
Посмотрел на блоки, что крутились перед носом.
Пожал недоуменно плечами.
– Чистые, крепкие. Можно и быстрее ехать. Можно! А, да и хрен с ней, с этой опаской постоянной. Еле ступаешь, еле дышишь, еле ешь, еле пьешь, и не живешь вроде, а так – годы и коротаешь.
– Дави, Вера! – Выкрикнул я, загораясь восторгом ее восторгом.
– Что? – посмотрела она на меня сверху.
– Колесо там должно быть справа от Ключа. Покрути его немного.
– Ага! – Лихо отозвалась Вера и облапила найденное колесо. Крутанула что есть силы. Платформа дрогнула, и остановилась, мерно покачиваясь на канатах из стороны в сторону.
– Приехали… – Сплюнул я через край в черную глубокую тень шахты.
– Самсончик… Я не хотела… – Расстроилась Вера. – Я, правда, не хотела, Самсон. Я думала, что она быстрее поедет. А она вот взяла и остановилась. Как же нам быть теперь? Мы же на сто метров поднялись уже.
– Не на сто, а всего – то на десять-пятнадцать – солидно ответил я – А скорость либо больше бывает, либо меньше, и колесо крутить можно в две стороны. В одну быстрее, в другую медленнее.
– Если скорость совсем маленькая. Ну, совсем-совсем, то это все равно, что на месте стоять.
– Ах, ты! – Забила кулачками меня в грудь Вера. – Ты же знал! Знал, а не сказал! Вот тебе! Вот-вот-вот. – Запыхавшись, она привалилась ко мне, обхватив за талию.
– Напугал до смерти. Давай – сам теперь.
Я кивнул головой, но торопиться не стал. Положил ее голову себе на плечо и замер, слушая тишину.
– Ее тоже слушать можно. Она черная, вязкая, словно деготь, и едва слышные по ней сверху искры.
– Вера дышит. Я с ней в унисон. Канат скрипит едва слышно. Крепкий канат. Ухоженный. Гудит спрятанной в себе силой стойка с Ключом.
– А вокруг тишина. Одни мы с Верой.
– И нет никого на сто километров вокруг.
– Или двести.
– На всем свете одни.
# # #
Уиллисис прошел через двери Сердца Храма, аккуратно прикрыл их за собой, выпрямился, широко расправив плечи, и осмотрелся вокруг.
Частая мостовая из ровного аккуратно пиленого мостильного камня-гранита, черного в серых блестках зернах.
Стены, выдолбленные за столетия существования Города Землероями в сплошной скальной породе, вышлифованные до зеркального блеска, поднимающиеся вверх на десятки метров косыми слоями разноцветных минералов.
Большие желтые пузыри со Светляками, опускающиеся с арочных потолков на длинных стальных цепях, покачивающиеся от слабого сквозняка. Длинные густые тени в глубоких нишах арок. Чисто, надежно, покойно. Так было всегда.
Но будет ли впредь?
– У меня нет ничего кроме новостей! – Выкрикнул Уиллисис хрипло, подняв голову вверх так, чтобы его голос достиг тех, кто его здесь ждал.
– Твои новости больше не нужны Династам, Храмовник… – Вернулся вместе с эхом дробный смех. Уиллисис улыбнулся. Кротко одними уголками губ. Перехватил посох удобнее.
– Ты боишься меня Уотервей! – Выкрикнул он снова.
– Если бы в твоем сердце не было страха, ты бы стоял передо мной, а не прятался по углам, словно старая крыса.
– Страх спасает жизнь, Храмовник! – Ударился в стены низкий голос.
– Но, убивает душу, генерал! – Качнул головой Уиллисис.
– Мне не нужна душа, Храмовник. Мне нужна голова! Причем, исключительно, твоя! Причем, только голова. Все остальное меня не интересует.
– Зачем тебе моя голова, Уотервей? – Уиллисис сделал шаг вперед, поправил капюшон тоги и часто заморгал, натягивая на глаза белесую пленку.
– Что ты собираешься с ней делать?
– Я насажу ее на самый длинный шест, какой смогу найти и выставлю, на всеобщее обозрение на центральной площади перед Храмом!
– Ты считаешь, что Храм уже не нужен Городу?
– Городу нужна еда! Городу нужны новые жилища! Городу нужны Солдаты!
– А как же Крылья? – Уиллисис поворачивал голову из стороны в сторону, оценивая диспозицию.
Охранник у ворот был прав.
Доступ к Королеве преграждали десятка три-четыре опытных Солдат, вооруженных тяжелыми арбалетами.
Железные стрелы с отравленными наконечниками представляли несомненную опасность.
Пущенные одновременно, они могли нанести Храмовнику смертельные раны.
Уотервея, бывшего командира гарнизона Города видно не было.
Возможно, он скрывался в одной из многочисленных ниш на стенах, возможно, прятался за спинами своих подчиненных.
– Крылья?! А кому от веры в них стало легче, Храмовник? Кто ни-будь из нас, стал более сыт, может быть, мы стали дольше жить?
– Может быть, твоя Вера сделала урожаи на плантациях грибов обильнее?
– Говори, Уиллисис! Если ты найдешь, хотя бы одну причину, чтобы не убивать тебя, я оставлю тебя в
