Не знаю, но, если возможно спасти хоть одну, я должна попытаться!
— Черные маги стравливают вас, чтобы вы уничтожили друг друга. А когда вы и люди ослабнете, они придут за вами и сделают вас такими же бесправными, как тех девушек! Будут управлять всем вашим миром, когда вы друг друга перебьете.
Гул поднялся на плацу, насмешки, возмущения.
— Да кто ты такая, чтобы угрожать драконам? Обвиняешь нас в слабости? Тебя подослали людишки, чтобы избежать поражения? Они что, такие трусы, чтобы подсылать хлипких девчонок? Да я об тебя даже зуб не сломаю, перекушу пополам, слопаю так, ни одной косточки не останется!
Я не верила ушам. Только главный дракон продолжал молчать, как и его люди. Но он не пойдет против своих драконов. Или пойдет?
— Не нужно меня пугать! Я слишком многое прошла и не сдамся! Я хочу, чтобы эта глупая война остановилась, чтобы вы переговорили с представителем людей, объединились и побороли общего врага! — с жаром произнесла я, хорошо понимая, что говорю дерзость, но, как иначе достучаться до этих упрямых мужчин-драконов, слишком самоуверенных в своих силах, я не знала.
— Какая наглость! — лица драконов, окружавших меня, стали возмущенными, суровыми. — Ей нельзя верить! Она пустышка, подосланная врагами, чтобы остановить нас. Нас — победителей!
Темноволосый дракон сомкнул губы, и я почувствовала, что проиграла.
— Ихтарионион, уведи ее! — приказал он хриплым голосом.
Предводитель драконов хорошо владел собой, но я почти физически ощущала его ярость. Неужели на меня, за сказанную правду?
В душе взметнулось желание попытаться снова достучаться до драконов, но верзила подхватил меня как куклу, перекинул через плечо и куда-то понес. Он шел быстро, широко шагая. Вот-вот унесет меня с плаца.
В последней попытке я успела лишь выкрикнуть:
— Люди тоже считают, что побеждают, они не сдадутся! Вы просто уничтожите друг друга. Истинную победу будут праздновать лишь черные маги!
— Замолчи! — рявкнул Ихтарионион. — Ты ведешь себя недостойно, женщина.
— То есть мы должны покорно умирать, чтобы нам не было стыдно? Из-за правил, которые ввели вот такие чурбаны, как вы?
Чтобы заставить меня замолчать, великан хлопнул меня по бедру. В отместку я попыталась лягаться. Вряд ли нанесла ему ощутимый вред, но из себя точно вывела.
— Ты не заслуживаешь доброго отношения — прорычал он и круто сменил направление.
Не успела я испугаться его угроз, оказалась в темном помещении, а потом и за решеткой.
— Посиди и подумай. Дерзкий язык не красит женщин, — проворчал верзила.
— Тупоголовость тоже не красит мужчин! — не удержалась я. Подступали слезы. Я едва удерживала их, чтобы не разрыдаться.
Не то чтобы я была неженкой или боялась темноты. Я всей душой желала мира на этой земле, сделала всё что могла и даже больше, а спесивые драконы… Ух!
Когда шаги дракона стихли и я осталась одна, могла уже не скрывать свои слезы.
Вдоволь наплакавшись, я обессилела, обняла себя руками и свернулась калачиком на скамье, покрытой старой соломой. Так и уснула, а когда проснулась, ощутила чье-то присутствие.
Вскочила, огляделась и увидела, что через решетку на меня смотрит дракон. Он сложил руки на груди и внимательно изучал меня.
— Пришли поучать, что я должна была молчать? — я поднялась и подошла к решетке. — Не буду. Не время молчать! Понимаете?
Дракон не произнес ни звука, продолжая стоять и испепелять меня своими желтыми глазищами, в которых перетекало туда-сюда расплавленное золото.
Я вцепилась пальцами в решетку, попыталась потрясти ее, но она была настолько мощная, крепкая, что ничего не вышло.
— Какие же вы, мужчины, самонадеянные! — тяжко вздохнула я.
— Допустим, — неожиданно отозвался дракон, немного изогнув губы в полуулыбке. — Но тебя, пустышку, гостью с чужой земли, выслушали. Чего еще ты ждала? Мы и так были снисходительны. Скажи спасибо, что сразу не сожгли и не сожрали.
— В том-то и дело! Снисходительны! Пф, — закатила я глаза из-за очередной угрозы сожрать меня. — Вы позволили мне рассказать, но услышали ли меня?
— Мы не страдаем тугоухостью.
— Зато страдаете от завышенного самомнения и самоуверенности!
— Ты ничего не знаешь о нас.
— Возможно! Но у меня не было возможности узнать о вас или других народах больше. А вы не желаете слышать, что разрушает ваше мировоззрение.
— Это говорит дракону необразованная человечка, ставшая пустышкой?
У меня загрохотало сердце.
— Так вы знаете, что пустышек делают из людей?
— Теперь да. Тебе стало легче? — он внимательно следил за каждым моим движением, за моей реакцией.
— Легче, что я сделала всё что смогла, чтобы меня услышали. Но будет ли результат?
— Хочешь остановить войну?
— Хочу! Хочу мира! Хочу, чтобы девушек перестали воровать и насильно превращать в бездушных кукол, помогающих убивать врагов, которые не враги!
Глаза дракона, что стоял напротив, сверкнули, и я ощутила опустошение и усталость. Задрожали ноги, веки стали тяжелыми.
— С той стороны девушек настолько мало, что с пустышками возникли проблемы. А меня, единственную уцелевшую, сделали телохранительницей боевого мага.
— Я знаю, — сказал он, чем меня удивил.
— Знаете?
— Ты пахнешь им. Как его зовут?
— Тир… — произнесла я, увидев, как вспыхнули глаза дракона.
— Тир, сын ректора академии?!
— Да. Не знаю, что он и его отец вам сделал, но Тир добрый, — поспешила я защитить своего друга, не понимая, откуда дракон его знает и чем он ему так насолил. Или сам ректор? Хотя о чем я, ведь ректор борется против драконов!
— Он был добрым, когда выставлял тебя вперед, чтобы закрыться от пламени? Он был добрым, когда видел тебя обожженной? — с холодной улыбкой перечислял дракон, в то время как я едва стояла на ногах.
— Тогда он был таким же, как вы, не лучше и не хуже. Не знал правду о пустышках. А потом… потом он стал другим. Но это не важно. Я не защищаю его. Я рассказываю, чтобы вы знали правду.
— Что еще ты хочешь сказать? — с холодной любезностью уточнил дракон.
— Я хочу мира, — я широко зевнула, не в силах справиться с сонливостью. А потом начала съезжать на пол. — Для всех нас. Чтобы вы не жили среди пепла… Чтобы там…
Еще раз зевнула, и перед глазами померк скудный свет, падавший от факела.
Проснулась я в полной темноте. Рядом никого. Даже не сразу поняла, где нахожусь и что со мной. И только после память подсунула мне мое неприглядное настоящее. Казалось, еще недавно я была обычной девушкой Сашей, которую мать не могла пристроить в мужские руки, а сейчас я — драконья пленница.
Всё это время мой мозг был будто
