на свет. И все, что говорил лекарь, я запоминала и даже наблюдала за всеми его действиями до тех пор, пока Веронику не унесли купать. Потом я потеряла сознание, но самое главное все же успела увидеть.
Уже у ворот дома Нюты я услышала страшный крик. Девушка не сдерживалась, ей было больно, да оно и понятно. Разве можно не проронить ни звука, когда тебя изнутри словно ломают на части?
– Два часа уже так, – меня нагнала мать роженицы. Ярина – так она мне представилась. – Мы сначала думали, сама разродится, но время шло, а она все никак…
Входная дверь распахнулась, и на пороге появился бледный, как привидение, худощавый мужчина. Ошалевшим взглядом встретил меня, кивнул, здороваясь, и рукой махнул в сторону двери, ведущей в комнату.
– Потрик! – испуганный визг девушки заставил вздрогнуть всех.
– Я… не могу там… – промямлил мужчина, становясь еще бледнее. – Ребенок… он…
– Мужчины, – вздохнула я, с нежностью вспомнив, как Савар грохнулся в обморок, когда на минутку заглянул в комнату, где рожала я. – Потрик, нагрей таз воды, срочно!
– Уже есть! – Ярина бросилась на кухню. – Потрик, помоги, ну!
Пока хозяева делали настой из трав, я осматривала Нюту. Просила ее правильно дышать, считала вслух, после заставляла тужиться. Нюта выбилась из сил. Темные волосы прилипли к щекам и лбу, насквозь мокрая ночная сорочка сползла с плеч, на теле блестели капли пота. В усталом взгляде читалось отчаяние и страх.
– Помо… гите, – всхлипнула девушка и вновь закричала.
Я на миг растерялась, увидев головку малыша. Но быстро взяла себя в руки, отключила эмоции и, как мне казалось, достаточно профессионально помогла родиться мальчику. Шелковая нить пригодилась, чтобы перетянуть пуповину, обработанными спиртом ножницами перерезала ее, и крохотный малыш сразу же попал в руки бабушки. Ярина предварительно обработала руки настоем трав, так что можно было не бояться заразы.
Уже спустя некоторое время чистый мальчик покоился на груди плачущей от счастья Нюты. Девушка благодарила меня, утирая слезы, а муж ее, Потрик, почти без сознания привалился к стене.
– Я такого насмотрелся, – просипел он, отпивая из кружки, в которой дезинфицировали ножницы. Закашлялся, поморщился. – Нютка, любовь моя, я больше никогда не скажу, что бабам живется проще!
Я потихоньку ретировалась на улицу, с наслаждением вдохнула прогретый солнцем воздух и расслабилась. Маленький Йонас родился легко, теперь только оставалось наблюдать за ним и за молодой мамой несколько дней, и если все будет хорошо, то я могу и в дальнейшем помогать роженицам.
– Алена!
Я поморгала, оглянулась. Роберта не было видно из-за слепящего солнца, но голос его я узнала. Мужчина стоял на дороге, в подвернутых до колен брюках, без рубашки. В одной руке он держал ведро, в другой – острогу.
– Понравилась рыбалка? – с улыбкой спросила я, выходя к нему. Калитку закрыла за собой на щеколду – хозяевам сегодня не до гостей.
– Очень, – мужчина закатил глаза, довольно улыбаясь. – Никогда бы не подумал, что ловля рыбы так расслабляет. Раньше я просто уходил к водоемам и подолгу сидел на берегу, но рыбалка оказалась куда интереснее.
– Думаю, Катарина не откажется помочь вам с готовкой, – ляпнула я и, покраснев от смущения, зажмурилась. Ну зачем я это сказала?!
Роберт ничуть не удивился вопросу.
– Она, конечно, предлагала помощь, но я и правда способен пожарить рыбу самостоятельно. Раньше мне иногда приходилось готовить на открытом огне, ничего сложного в этом нет.
– Вот как? Чем же вы раньше занимались?
– Часто приходилось ходить в походы, – уклончиво ответил мужчина. – А вы были в гостях?
– Помогала родиться малышу, – заулыбалась я, вспомнив сияющие глаза новоиспеченной матери, и сморщенное темное личико мальчика. Крохотные трясущиеся ручки, малюсенькие пальчики, ступни.
– Невероятно! – воскликнул Роберт. – Вы не только травница, но и самый настоящий лекарь? Кто вас все-таки учил? Герда, вы говорили?
– У меня есть дочь, – напомнила я. – И я видела, как она родилась, – хохотнув, для ясности добавила: – Из меня.
– Ну да, простите, – смутился мужчина.
Я на миг скользнула взглядом по его прессу, но тут же вновь посмотрела в глаза. Взгляд Роберта сделался слегка растерянным, но понимающим. Что ж, он привык видеть румянец на щеках девушек, когда те смотрели на его полуголое тело.
Роберт собирался сказать что-то еще, но его прервал радостный возглас:
– Ах, Роберт! Наконец-то я вас нашла!
Катарина, придерживая юбку нарядного платья, которое надела наверняка ради нового соседа, неслась в нашу сторону.
– Не буду вам мешать, – улыбнулась я, кивком головы прощаясь.
– Мы сегодня идем купаться в реке, – проглатывая слова, выпалила девушка, и повисла на локте Роберта. – Будет мясо на костре, клубничное вино, сыр от дядюшки Юргиса. Соглашайтесь, будет здорово!
– Кто еще будет, кроме вас? – без какого-либо интереса спросил мужчина.
– А вам мало меня одной? – разочарованно протянула Катарина.
– Ну что вы! Я лишь забочусь о вашей репутации. Что подумают люди, если увидят нас вдвоем у реки с закусками и вином?
Я отошла всего на несколько шагов и слышала слова Роберта. Не удержалась от хохота, почувствовала испепеляющий взгляд Катарины и прибавила шаг. О репутации этой девушки Роберт еще не знает, если бы знал, точно не отказался от такого доступного тела. Мужчины обычно не отказывают, когда им такое предлагают… Хотя, кто знает, каков Роберт на самом деле? Что-то мне подсказывало, что он совсем не такой, как остальные. Наверное, он был более благородным, ответственным… Или же это мне хотелось думать, что он такой?
Вероника жевала пирожки, сидя на подоконнике на кухне. Увидев меня, сунула последний кусочек в рот и замахала ручками.
– Мам! Тетя Дария приходила! Я ей сказала, что ты скоро вернешься, а она попросила передать тебе, что зайдет к вечеру.
– Спасибо, – я чмокнула дочку в щеку, еще находясь на улице. – Как ты тут?
– Хорошо, – довольная улыбка озарила лицо Вероники. – Сэт еще приходил, ему я тоже сказала зайти позже, когда ты придешь.
– Умница! Позанимаемся с тобой грамотой?
– Ура! Да! Сэт когда узнал, что я умею писать, не поверил мне, представляешь?
– Мы и его научим, если захочет.
– Мам, а разве не все умеют? Почему ты умеешь, а другие нет?
– Потому что я училась, – ответила я тихо и, улыбнувшись, дотронулась до носика ребенка. – Я как-нибудь все тебе расскажу, когда ты вырастешь. Хорошо?
Малышка утвердительно замотала головой. В свои семь она четко знала, что если ей говорят, что нужно подождать, пока вырастет, значит, она еще слишком мала для того, что ее заинтересовало. Проблем с этим у нас не было, и я даже не знаю, в кого пошла
